Твиттер-гипноз

Фото: Richard Drew / AP

Политикой в Twitter управляет кучка влиятельных эрудитов, утверждают социологи

Александр Телишев

16 июня, 2014 23:12

10 мин

Политической жизнью в социальной сети Twitter управляет небольшая группа влиятельных экспертов и политических обозревателей с телеэкранов. К такому выводу пришли социологи из Корнеллского и Питтсбургского университетов, проанализировав активность пользователей соцсети во время президентской избирательной кампании 2012 года в США.

Дрю Марголин из Корнеллского университета и его коллеги исследовали содержание и лексическую структуру свыше 290 миллионов твитов, опубликованных почти в 200 тысячах микроблогов, авторы которых активно участвовали в дискуссиях на политические темы.

«Откровенно говоря, мы весьма разочарованы. У социальных медиа такой большой потенциал для расширения плюрализма мнений в политике и улучшения качества обмена ими, так как они дают людям техническую возможность конкурировать со СМИ в распространении информации, определении повестки дня и структурировании дискуссии. Вместо этого во время актуальных медийных событий, привлекающих внимание максимального числа людей, пользователи Twitter начинают игнорировать социальные связи с другими людьми и обращают все больше внимания на твиты интеллектуальных "звезд"», — приводит его слова Корнеллский университет.

Сегодня социальные сети интересуют не только социологов, но и математиков, эволюционных биологов, вирусологов и представителей многих других наук. К примеру, в 2013 году медики выяснили, что Twitter, Facebook и другие социальные сети можно использовать для предсказания того, как распространяются эпидемии, и спасения жизни людей. В свою очередь, математики и статисты научились определять туристические привычки отдельных людей по сообщениям в Twitter’е или вычислять их половую ориентацию по «лайкам» в соцсетях. В последние годы ученые нашли и практическое применение соцсетям: в 2011 году специалисты из MIT опубликовали в журнале Science целое методическое пособие по организации действий политических активистов во время революции или стихийных бедствий.

Марголина и других ученых привлек политический аспект в жизни микроблогов. Начиная исследование, социологи полагали, что им удастся найти механизмы, управляющие распространением и обменом мнениями в Twitter, а также понять, как формируется политическая позиция его пользователей. Для этого они обратились к недавней истории США — к президентским выборам 2012 года — и собрали твиты, статистику посещений и прочие данные о жизни американского сегмента Twitter в то время.

Дебаты Митта Ромни и Барака Обамы. Фото: WinMcNamee / AP, архив

Из этого набора информации они отобрали лишь те данные, которые касались активности «политических» микроблогеров во время дебатов между Бараком Обамой и Миттом Ромни на излете их президентских кампаний и республиканских «праймериз» в августе-октябре 2012 года. Ученых интересовали эти события не только из-за их высокой политической значимости, но и из-за того, что в это время активность микроблогеров была максимально высокой. Сравнивая содержимое твитов до и после дебатов, они планировали выяснить, как пользователи Twitter влияют на мнение друг друга и как меняется «мозаика» политического плюрализма после просмотра «политического шоу».

Во время этого сравнения социологи обращали особое внимание на две вещи — ретвиты и ответы другим пользователям на их сообщения. С одной стороны, согласие с цитируемым оратором или же желание вступить с ним в дискуссию увеличивают значимость автора оригинального твита в глазах других микроблогеров. С другой стороны, ответ гораздо ценнее ретвита с точки зрения политического плюрализма, так как он расширяет поле дискуссий.

Если смотреть на активность пользователей Twitterа с этой точки зрения, то результаты исследования Линя и его коллег были крайне удручающими. Так, большую часть сообщений во время дебатов или съездов республиканцев составляли ретвиты и похожие на них сообщения. Когда ученые обратили внимание на содержимое этих ретвитов, их ожидал еще один сюрприз – подавляющее большинство из них (свыше 75%) представляло собой твиты крайне небольшого числа известных медийных фигур, политических интеллектуалов и экспертов.

К примеру, после знаменитой фразы Митта Ромни о «47% дармоедов» почти все сторонники Демократической партии предпочитали ретвитить язвительные комментарии Билла Мара, известного политического комментатора и комедианта, а не высказывать свое собственное мнение. Аналогичным образом, реальные и мнимые ошибки Барака Обамы сопровождались «волной» ретвитов сообщений «звезды» Fox News Шона Хэннити или известного интеллектуала-республиканца Карла Роува. Линю и его коллегам удалось раскрыть интересную тенденцию — чем выше был политический уровень события, тем меньше самостоятельных ответов публиковали микроблогеры в своих лентах.

Как считают социологи, это позволяет говорить о том, что политическими трендами в Twitter’е управляет, по своей сути, небольшая группа влиятельных медиа-персон, получивших известность за пределами социальной сети. По их мнению, это крайне негативное явление, так как оно не только заметно ограничивает плюрализм в социальной сети, но и усиливает все растущую поляризацию политики в США.

Фото: Владимир Смирнов / ИТАР-ТАСС

«Чувство неопределенности, которое всегда присутствует во время подобных событий, может заставлять микроблогеров искать «надежную» информацию у экспертов и использовать их способность придавать осмысленность ситуации, нежели опираться на мнение других пользователей. Все это создает идеальные условия для длительного выживания всяческих слухов, поляризации мнений и распространения дезинформации, что может, намеренно или невольно, снижать глубину политических дискуссий в Twitter’е», — заключает Марголин.

В России Twitter не так популярен, как другие социальные сети, и занимает, по статистике Mail.ru (у этого сервиса также есть собственная социальная сеть — РП), лишь пятое место по числу пользователей. Тем не менее, в Twitter’е присутствует несколько десятков политических обозревателей и интеллектуалов, влияющих на мнение сотен тысяч подписчиков и других блогеров. Как считает Галина Никипорец-Такигава, культуролог из Кэмбриджского университета и исследователь новых технологий медиа и коммуникации, выводы американских исследователей не совсем применимы к России.

«С точки зрения особенностей поведения пользователей твиттера в моменты коллективного обсуждения заметных информационных событий, я могу отчасти подтвердить находки американских коллег. И русскому твиттеру и его типичному пользователю свойственно в большей степени полагаться на экспертное мнение, чем высказывать свое личное. Но я не могу согласиться, что бóльшая часть сообщений повторяет, то есть ретвитит высказывания немногочисленных авторов. Нет, по моим данным ретвитов бывает 25-35 процентов. Тем не менее, действительно, по поводу больших информационных событий ретвитят чаще, чем вне этих событий», — сказала Никипорец-Такигава в интервью «Русской Планете».

По ее словам, данное поведение возникает благодаря «законам жанра» твиттера. Из-за них в твиттере существует элита, лидеры контента, которые регулярно производят его и откликаются на все заметные события, что помогает им наращивать число подписчиков и рейтинги. Как отмечает культуролог, ретвит — это тоже высказывание, хотя и пассивное, представляющее собой одобрительный кивок, своеобразный знак согласия. Такая форма самовыражения заметно проще, чем интерпретация или самостоятельная передача информации, особенно в той яркой форме, в которую ее облекает элита твиттера.

По ее словам, в российском твиттере не происходит аналогичных процессов, которые сужают спектр мнений и поляризует общество в США.

«Наша твиттер-элита не создает полюсов. То есть существует такой айсберг в виде четко прокремлевских авторов, таких как Медведев — Кремлинраша — Канделаки (официальные аккаунты премьер-министра Дмитрия Медведева, пресс-службы Кремля, совладельца медиакомпании «Апостол» Тины Канделаки — РП). Они говорят каждый раз одно и то же и имеют большое число читателей или, может быть, ботов, которые их не комментируют, но очень активно ретвитят. Но вместо второго полюса — океан, по которому от полюса к полюсу плавают на разных политических платформах, периодически к тому же оббивая бока об упомянутый здоровенный айсберг. Носителями какой идеологической позиции являются оппозиционные блогеры? Являются ли? Одной или многих? Одной или разных в зависимости от события, по поводу которого они высказываются? По поводу событий "до Украины" или после?», — пояснила свою позицию Никипорец-Такигава.

В качестве примера этого она приводит позицию Олега Кашина, чей отказ поддерживать «антитеррористическую операцию» на Украине, как это делают многие другие популярные оппозиционные микроблогеры, вызвало неприятие у многих его фолловеров.

«Вот сейчас мы в интернете читаем другого Кашина, а не того, которого мы знали до сих пор. Он высказался за антипутинский русский национализм и отказался от, как он выразился, "генеральной теперь общеинтеллигентской линии", поддерживающей "антитеррористическую операцию" Киева, за что от него отвернулись его былые фолловеры, а некоторые назвали фашистом и крымнашистом. Поэтому плюрализм всё ещё свойственен российскому твиттеру и ему не угрожает поляризация в той степени, в какой американскому. Но наш плюрализм производит другие риски — нам надо опасаться однополярности, потому что айсберг может и потопить», — заключает культуролог.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе