Лидер оппозиционного движения Таджикистана «Группа-24» Умарали Кувватов рассказал РП, как стране надо бороться с наркотрафиком и чем опасен Китай

В столице Таджикистана Душанбе 10 октября должен состояться митинг оппозиционных сил «Таджикистан требует перемен». В его преддверии власти заблокировали доступ к социальным сетям в некоторых районах республики, а въезды в Душанбе охраняют усиленные наряды армии и спецслужб. Одним из организаторов митинга выступает «Группа-24». Лидером этого движения является Умарали Кувватов. В Таджикистане Кувватова обвиняют в мошенничестве, захвате заложников и присвоении чужого имущества. Уголовное дело в отношении него возбуждено Агентством по госфинконтролю и борьбе с коррупцией. Кувватов сейчас находится вне Таджикистана, в интервью «Русской планете» он объясняет, каким оппозиция видит будущее страны и какие у его движения главные претензии к власти.

— Почему уже много лет вы последовательный противник политики президента Эмомали Рахмона? Расскажите о вашем движении, его целях. Кого оно представляет?

— Я работал в этой системе (команде президента. — РП) и видел программы экономического развития республики. Я видел, как из года в год ухудшается ситуация в моей стране. Государственный аппарат тотально коррумпирован, а власть жестко контролируется кланом Рахмона. В 2014 году он поставил своего сына министром таможни, не говоря уже о том, что все его родственники и так занимают самые ключевые позиции в государственных органах республики. Еще в 2002 году мы поняли, что Рахмон просто не понимает, что такое экономика и как нужно действовать, он полностью находится под влиянием своих советников и фактически не имеет собственного мнения. Поэтому мы с группой сторонников решили создать движение, чтобы бороться за наш народ.

Мы представляем граждан Таджикистана и этнических таджиков, по тем или иным причинам уехавших за пределы республики, живущих за рубежом. В нашем движении мы смогли объединить представителей разных регионов нашей республики, многие из которых были разобщены усилиями Рахмона. Старая, как мир политика: разделяй и властвуй. Собственно, он не таджик, и ему откровенно плевать на интересы таджиков.

— А кто он по происхождению?

— Из информации, которую мы сумели получить в паспортном столе, выяснилось, что он узбек, однако на самом деле он не узбек, а карлык, то есть по происхождению он потомок тех монголов, что пришли в Таджикистан вместе с монгольскими завоевателями. Позднее их назовут хазарийцами.

— Насколько сильно влияние карлыков, или потомков монголов, в Таджикистане?

— До появления фигуры Эмомали Рахмона карлыки не представляли сколь бы то ни было значимой политической силы. В ходе гражданской войны таджики воевали между собой. Одни хотели Советский Союз, другие были настроены религиозно. Этим воспользовались более сплоченные карлыки, Эмомали Рахмон сумел войти в доверие к полевому командиру Сангаку Сафарову, который помог ему стать главой Верховного совета республики. Позднее Сангак Сафаров был убит. В то время, если помните, не было парламентов и политических партий, все решалось людьми с оружием, они и решили судьбу Эмомали Рахмона и тех, кто пришел с ним.

Карлыков очень много в клане президента Рахмона, поэтому мы считаем, что власть должна вернуться к таджикам, к большинству населения нашей страны.

— Расскажите о проблемных вопросах во взаимоотношениях с соседями Таджикистана.

— Отдельно я бы хотел сказать о Китае. Я вижу большую опасность в утверждении Китая в Средней Азии. Посмотрите на когда-то независимые Тибет и Уйгуристан. Сейчас они интенсивно заселяются китайцами, коренное население притесняется и скоро станет ничего не значащим меньшинством. Мы в Таджикистане опасаемся повторения судьбы тибетцев и уйгуров.

Китай очень грамотно поступил, воспользовавшись плодами распада СССР, в последующем проводя политику замены СССР в Средней Азии. Однако эта политика сопровождается совершенно не нужным замещением коренного населения китайцами. Средняя Азия — стратегически очень важная территория, на которой Россия не очень активно действует, и этим пользуется Китай. Активно китайцами скупаются золотые прииски, мощности по производству различных ресурсов, например алюминиевый завод, кирпичные заводы. Рахмон отдал китайцам таджикские земли, ни у кого не спросив. В результате всего этого к нам приезжает очень много китайцев, в то время как таджики уезжают в другие страны. Богатые сырьем территории переданы соседней стране. Мы очень обеспокоены таким развитием событий. Мы хотим проведения референдума о передаче Китаю спорных территорий, и мы не хотим, чтобы такие важные вопросы решал Рахмон только со своими людьми.

Эмомали Рахмон. Фото: Сергей Гунеев / РИА Новости

Безусловно, мы не считаем, что у нас есть враги. Есть проблемы и во взаимоотношениях с другими странами, например с Узбекистаном не все хорошо, но главная проблема — это амбиции Рахмона и Ислама Каримова. Интересно, что и Каримов, и Рахмон практически одной национальности и в начале Каримов поддержал Рахмона. У нас есть перспективы взаимного сотрудничества, однако товарооборот между двумя республиками снижается. Мы можем решить все наши проблемы, если будем открыто их обсуждать с нашими узбекскими коллегами. Таково мое мнение.

— Как вы относитесь к трудовой миграции таджиков в Россию?

— Негативно. Более того, из России, очень часто к нам возвращаются гробы. Мы видим, что в России есть свои проблемы, особенно с национализмом и ксенофобией. Но мы считаем, что нам нужно вместе и сообща поднимать наши экономики. И таджикам совершенно не обязательно отправляться на поиски работы в Россию. Мы можем создать рабочие места в Таджикистане, у нас есть для этого абсолютно все. У нас есть трудолюбивый народ, ресурсы, плодородная земля.

России будет выгоднее участвовать в инвестиционных проектах в самом Таджикистане, чем постоянно, каждый год принимать сотни тысяч таджиков, которым, откровенно говоря, в России и не рады. Как я уже сказал, там своих проблем хватает, зачем нам эти проблемы усиливать. Но в самом начале нам нужно восстановить народную власть, восстановить коллективное принятие решений, уйти от клановости и разъедающей страну коррупции, но для этого нам нужны как таджики, находящиеся в Таджикистане, так и таджики, живущие сейчас за пределами республики. Сейчас ключевой момент в истории нашего народа, и таджики должны вернуться на родину.

— Какова, по вашим сведениям, численность таджикской диаспоры?

— Примерно 2 700 000 человек, из них 2 миллиона находятся на территории России. По официальным данным, на территории Таджикистана проживает 8 миллионов человек, но у меня есть сомнения в этих цифрах. По нашим сведениям цифра раза в два ниже, около 4 миллионов человек. Причем условия, в которых живут наши сограждане, ужасны: нет электричества, отопления, газа, то есть самых простых условий для существования.

Реальное число проживающих в республике специально занижается. Я думаю, что это делается для получения гуманитарной помощи из стран ЕС, США, России. Хотя вся эта помощь не доходит до населения, все разворовывается и затем просто продается. Средняя заработная плата в стране 80-90 долларов в месяц. На эти деньги прожить невозможно, и наше население существует только за счет перечислений из-за границы.

— Верховный суд Таджикистана сегодня, 9 октября, признал вашу организацию экстремистской и запретил проведение ваших мероприятий 10 октября в Душанбе. Как вы можете это прокомментировать?

— Нас называют экстремистами, потому что мы хотим сменить режим Рахмона. Мы пытаемся действовать по закону, но нас при этом почему-то называют экстремистами. Сейчас ситуация такова, что если в мире случится какой-то глобальный кризис, то Таджикистан его даже не заметит. Потому что страна уже давно находится в кризисе, у нас нет своей промышленности, наши ресурсы эксплуатируют китайцы, а народ фактически живет натуральным хозяйством. Сейчас мы находимся на самом дне. Мы хотим изменить эту ситуацию, а нас называют экстремистами.

Жительница Айнийского района Таджикистана по дороге в школу. Фото: Марина Маковецкая / РИА Новости

В течение 23 лет на территории Таджикистана не давали проводить самые безобидные митинги, более того, активисты, пытающиеся проводить такого рода акции, преследуются. Мы не признаем это государство и его правительство, нам надоело кочевать по всему миру и что нашу землю постепенно занимают китайцы. Мы сражаемся и будем сражаться за свою независимость. Это власть главный экстремист, а не мы.

— Какими будут ваши первые шаги в случае прихода к власти? При условии, что представители вашего движения займут необходимое число мест в парламенте, а президентом станет представитель вашего движения.

— Во-первых, необходимо вернуть в казну имущество клана Рахмона. Особенно те земли, что они забрали у селян, их нужно вернуть народу и начать реализовывать программы помощи сельскому хозяйству. Это базовая для нашей экономики отрасль.

Во-вторых, нужно навести порядок в налоговой сфере. У нашего налогового ведомства довольно разветвленная сеть, но налоги не доходят до бюджета, а просто разворовываются. Нужна реальная реформа налоговой отрасли. Пересмотр всех налоговых ставок для более полноценного развития бизнеса в Республике Таджикистан.

В-третьих, нужно провести реформу всего чиновничьего аппарата, чтобы ликвидировать клановость и коррупцию. Нам нужны эффективные чиновники, а не коррумпированная группировка, эксплуатирующая достояние народа.

В-четвертых, необходимо провести реформы в области образования. Мы настолько сильно отстали от мира, что таджикского языка нам уже недостаточно. Мир сильно изменился, и, чтобы выжить, нам нужно знать как минимум три языка: таджикский, русский и английский. Русский для всего постсоветского пространства — язык бизнеса и науки на этом направлении. И русский — это второй родной язык для Таджикистана. Английский важен для торговли вне постсоветского пространства, это мировой язык, без знания которого сейчас непросто выжить, особенно такой маленькой стране, как Таджикистан.

В-пятых, нам нужно пересмотреть все наши международные договоры. Нам не нужны кабальные договоры, наша задача — поднятие экономики, поэтому без пересмотра международных соглашений мы ничего не сможем изменить. С нашим народом никто не будет считаться, пока у нас действуют полуколониальные, закрепляющие неравенство соглашения.

Мы готовы создать режим большего благоприятствования для иностранного бизнеса, но не ценой ущемления прав своих предпринимателей. У нас есть перспективы в развитии туристической отрасли, в налаживании транспортных коридоров через республику. На этом и стоит сконцентрироваться в первое время.

— Существует ли проблема исламского терроризма в Таджикистане? Насколько популярны радикальные проповедники и идеи?

— Во многом все эти страхи у нас преувеличены. На этом спекулирует режим Рахмона, особенно в отношениях с Россией, стремясь выдать недовольство в отдельных регионах за проявления пресловутого исламского радикализма. На самом деле ситуация у нас более спокойная, чем в некоторых других странах. Да и в тех странах, где сейчас происходит насилие на религиозной почве, все это очень плохо изучено. Что это за силы, откуда они взялись, почему они позволяют себе такие жестокие, брутальные методы борьбы? Вопросы, на которые мало кто может ответить. Очевидно, что здесь имеет место большая игра, в которой очень высокие ставки, и ислам пытаются сделать разменной монетой.

Акция протеста таджиков у посольства Объединенных Арабских Эмиратов в Москве против ареста Умарали Кувватова. Фото: RFE / RL

В Таджикистане совсем другая ситуация, не имеющая ничего общего с ситуацией в Сирии или Ираке. В Таджикистане намеренно наступают на права верующих, права мусульман унижают. Но у нас проблемы скорее экономического порядка, чем религиозного, нужно просто дать людям возможность верить и следовать своей религии и никаких проблем не будет. Посмотрите на Турцию, там основная масса населения страны — это мусульмане, там больше нет унижения ислама, дискриминационных законов, и экономика при этом бьет рекорды. Посмотрите на Малайзию, мусульманская страна, одна из самых развитых в регионе. Мы намерены ориентироваться на эти страны, а угрозы исламского фундаментализма у нас нет, это страшилки. Экономический рост, народовластие, то есть коллективное принятие решений, а также отмена дискриминационных законов снимет напряженность и уничтожит базу для зарождения так называемого исламского терроризма.

Для нас более важный вопрос — это наркомания, включая наркотрафик, а также коррупция. И вот с этим мы будем жестко бороться, вплоть до смертной казни. Из-за наркотрафика страдаем не только мы, но и другие страны, в том числе Россия, поэтому важно сообща бороться с этой реальной бедой, а не заниматься поиском вымышленных угроз.

— Если вам не дадут провести вашу акцию 10 октября, каковы будут ваши дальнейшие действия?

— Мы будем действовать адекватно развивающейся ситуации и не намерены применять избыточную силу, если режим Эмомали Рахмона не будет применять силу против нас. Но если он применит оружие, то у нас будут развязаны руки. Мы будем защищать своих людей, но мы не хотим эскалации конфликта, мы хотим мирно и без оружия защищать наши права, защищать наш народ от иностранной оккупации, от власти, поправшей все фундаментальные правы и свободы человека.