Новости – В мире

В мире

«Покажите хоть одного политика, который здесь побывал с начала событий»

Последствия боевых действий в Донецке, июль 2014 года. Фото: Илья Васюнин / Русская планета

И.о. мэра осажденного Донецка Константин Савинов рассказал, зачем городу велодорожки, сколько погибло мирных жителей и почему Порошенко обещал ему не бомбить город

Илья Васюнин

1 августа, 2014 11:58

20 мин

После встречи с главой госдепартамента США Джоном Керри министр иностранных дел Украины Павел Климкин пообещал, что «Киев не будет атаковать Донецк, а власть над мятежным городом будут устанавливать политическими средствами». За несколько дней до этого заявления Донецк подвергся обстрелу — артиллерийский огонь вели по инфраструктуре ополченцев, но все снаряды попали в жилые дома. Погибли два человека и пятнадцать были ранены, несколько квартир разрушены.

Несмотря на войну, которая идет уже фактически на окраинах города, на улицах Донецка мало людей, зато очень чисто и цветут розы. А несколько недель назад в центре появилась разметка для велосипедистов — важный признак европеизированного города. И это несмотря на фактическое безвластие: в середине июля мэр Донецка Александр Лукьянченко — последний представитель официальной, киевской власти — покинул город. Власти непризнанной республики предложили ему должность народного мэра, то есть перейти на сторону повстанцев. От предложения представителей ДНР он отказался и покинул город.

Сейчас городским хозяйством занимается бывший депутат городского совета и заместитель мэра по ЖКХ Константин Савинов. На вопросы он отвечает с максимальной осторожностью, а на некоторые не отвечает вообще — в Донецке можно попасть на «разговор» к ополченцам, а в случае успешного для Киева окончания АТО — под суд уже к официальной украинской власти (например, сейчас под арестом находится мэр Славянска Нелли Штепа).

— Начну с велодорожек. В Москве новость много обсуждали: в Донецке война, а в городе занимаются велосипедистами.

— Просто окончание работ по прокладке велодорожек совпало с печальными событиями. А начинали мы тогда, когда все было спокойно. Начинали с немецкими партнерами, получили от них половину денег на строительство — это благотворительный проект правительства Германии, они сделали велодорожки во Львове и обсуждают такой же проект в Киеве. Но мы оказались более мобильны и быстро подготовили все необходимые документы. Нам должны отдать (отдадут, надеюсь) остаток недофинансированных средств. И мы продолжим работать — в последнее время установили, кстати, и около двух десятков велопарковок.

Житель Донецка в районе железнодорожного вокзала, июль 2014 года. Фото: Михаил Воскресенский / РИА Новости

А сейчас собственники магазинов, которые занимаются продажей велоаксессуаров и велосипедов, сообщают о велобуме — если раньше продавалось три-пять велосипедов в неделю, то сейчас пятьдесят-сто. Велосипеды востребованы по нескольким причинам. Небезопасно ездить на машинах. А велосипеды еще никто не «отжимал». Второе — это действительно удобно. Говорят, что в кризисной ситуации человек больше внимания начинает уделять своему здоровью, заниматься собой, задумываться о последствиях стрессовой ситуации. В общем, мы хотим в Европу не на словах, а делаем ее здесь.

— Сколько осталось человек в городе?

— У нас нет статистики. Могу официально сказать, что по состоянию на июнь 13% населения не рассчитались за коммунальные услуги. Данные по июлю будут со дня на день понятны. Но сейчас мы идем на уровне 75% — столько рассчитались за коммунальные услуги. Многие люди не могут рассчитаться из-за проблем с работой банковской инфраструктуры. Правда, у нас хроническая невыплата заработной платы — 10 июля нам просто физически выключили возможность проводить расчеты.

В среду, 30 июля, «прошли» пенсии и заработные платы в бюджетной сфере — за июль мы ожидаем бум платежей за услуги ЖКХ.

— Какие задачи, связанные с боевыми действиями, приходится решать городской власти? Оказывается ли какая-то помощь тем людям, которые хотят уехать из Донецка? Два дня не ходили поезда, на автобусе из города уезжать опасно.

— Поезда не уходили, потому что на Авдеевке (пригород Донецка, где ведутся боевые действия. — РП) повреждены пути. Есть другие станции, до которых несложно добраться, чтобы воспользоваться поездом — например Мариуполь (два часа езды) или Красноармейск.

— А централизованный вывоз людей есть?

— Мы этим не занимаемся. Помогают определенные фонды, есть волонтерские организации, которые оказывают помощь.

— Два дня назад прошла новость, что в Донецкой области под обстрел ДНР попал автобус с детьми из городского «Дома малютки». Что произошло на самом деле?

— Это не так. Я лично принимал участие в вывозе этих деток, мы работали в тесной связи со всеми — и работниками областной администрации, и сотрудниками детского дома, и общественных организаций и представителями ДНР. Мы организовали коридор, договорились об их вывозе. До тех пор, пока мы не были уверены, что дети попадут в надежные руки, что они будут под присмотром, пока мы не убедили в этом представителей Донецкой народной республики, не было возможности выезда.

— Говорили, что их в Россию хотели отправить.

— У меня нет такой информации. Они переехали в Мариуполь, там в их распоряжение было предоставлено два санатория: «Айболит» для детей дошкольного возраста (туда отправлено 25 детей), и санаторий имени Крупской (туда направлено 62 ребенка). Рядом поселили персонал, который сопровождает детей.

Константин Савинов. Фото: Илья Васюнин / Русская планета

— Так были выстрелы или нет?

— Выстрелы были, но это зона между Волновахой и Донецком, которую ДНР не контролирует. Подробностей я не знаю. Никто не пострадал, дети все целы и здоровы, все живы и находятся на территории, где нет военных действий.

— А что с домами, в которые попали снаряды (на этой неделе, в среду, был обстреляны жилые кварталы города. — РП), разрушены квартиры, люди остались без имущества — вы им помогаете?

— Я был в этих домах, помогать будем. Как — вопрос еще не решен. Если бы у нас работало казначейство, мы бы выделяли какие-то средства из целевого фонда на восстановление этих квартир, разрушенных домов. Пока конкретных сроков нет — но это лучше, чем обещать людям что-то и не сделать.

— Александр Лукьянченко уехал в Киев, но остается действующим мэром. Чем он занимается?

— Казначейством, субвенциями, попытками урегулировать конфликт, донести объективную картину происходящего здесь до всех участников процесса. Зачастую информация о том, что тут происходит, искажается по пути следования. Постоянно идут спекуляции относительно того, кто стрелял, почему стрелял, куда попал, какие жертвы. Я не собираюсь никого судить или обвинять в чем-то, лишь констатирую факт: реальная картина того, что происходит на востоке нашей страны, в Киеве неизвестна. Отсутствуют средства массовой информации, нет объективной оценки. Распространяется мнение о том, что все, кто остался в Донецке — сепаратисты, преступники, негодяи, и им нет места в нашей стране. Идет информационная война, и она началась гораздо раньше всех печальных событий, связанных с востоком нашей страны.

— Почему уехал Лукьянченко?

— Александру Алексеевичу тяжело дался этот выбор. Со стороны Донецкой народной республики поступило предложение стать народным мэром. Оно неприемлемо по одной простой причине: он и есть народный мэр, его выбрал народ города Донецка. Присягнуть на верность Донецкой народной республике — это противоречит той присяге, которую он дал жителям Донбасса, когда был избран мэром, это значит предать тех людей, которые здесь есть, которые доверили свою судьбу и судьбу своего города ему. Была угроза его физического устранения либо задержания. Мы побоялись за его жизнь.

С 28 мая нет денег на городские траты: горюче-смазочные материалы, капитальный ремонт, приобретение любых материалов, даже вывоз мусора. Люди работают на доверии, в кредит. Донецк был всегда одним из самых чистых городов Украины, мы смогли убедить наши трудовые коллективы в том, что чистота, порядок и ухоженность внушает горожанам, которые остались тут, уверенность в завтрашнем дне.

Ежедневная работа фонтанов, поливомоечных машин, работников «Зеленстроя», работников по ручной уборке дорог, механизированной уборке дорог, показывает жителям, что город живет — несмотря ни на что.

Пользуясь тем, что мэр находится в Киеве, мы можем убеждать энергетиков выходить и делать свою работу. У нас три района сейчас находятся без электричества — часть Петровского, часть Киевского, часть Куйбышевского (районы города, где непосредственно велись боевые действия. — РП). Это шахты, из которых откачивают воду. У нас уже есть проблема — это шахта Октябрьская, которая находится в эпицентре событий в Куйбышевском районе, это поселок Шахто-Октябрский. Более двух суток не было электричества, не работали насосы по откачке грунтовых вод, и в итоге они вышли из строя. Это была действующая шахта, на ней работали около тысячи человек.

Александр Лукьянченко, апрель 2014 года. Фото: Константин Сазончик / ИТАР-ТАСС

Донецк построен на «подработках» — сто пятьдесят лет под нами рыли. Внизу огромное количество подземных ходов — стволы, штольни, забои, из которых постоянно доставалась порода. Даже из заброшенных шахт нужно откачивать воду. У нас на всех шахтах стояли системы откачки грунтовой воды. В месяц откачиваются миллионы кубических метров.

— Когда Александр Лукьянченко находился в городе, он неоднократно выступал публичным посредником между Киевом и ДНР и озвучивал те или инициативы. А сейчас он участвует в политических переговорах?

— Я не лезу в политику, я занимаюсь хозяйственными вопросами.

— Вы говорите, что он пытается донести информацию до власти в Киеве потому, что там она не всегда объективная. А он сам получает ее откуда?

— Мы даем ему отчеты в режиме онлайн о том, что происходит. Как письменно, так и фотоматериалы.

— А кто и откуда стреляет?

— Не ставьте меня в неловкое положение. Не нужно много ума для того, чтобы приложить логарифмическую линейку и понять направление обстрела. Подробностей не будет. Меня или эти, или те потом закопают.

— Вы поддерживаете связь с назначенным Киевом губернатором Сергеем Тарутой, который находится в Мариуполе?

— Я не поддерживаю контакт с губернатором, это не мой уровень общения. Но с его заместителями по направлениям я вынужден контактировать, как-то они нам стараются помогать.

— А Ринат Ахметов помогает?

— Это человек, который очень много сделал для нашего города. Наверное, нет другого человека в нашей стране, который так бы любил регион, в котором вырос. И то, что делал он, и то, что он делает (наверное, я не знаю, какова его роль в нынешних процессах, просто не знаю, не моего уровня оценка), очень важно для города. Он мог бы делать бизнес из Киева или Днепропетровска, но все, что он делал, было направлено на то, чтобы офисы его компаний были здесь. Его компании, работая по всей стране, налоги платят здесь. Сейчас именно при его участии, при участии его фонда мы смогли вывезти детей. Вывозили детей из Славянска. Опять же, при его участии построен «бриллиант Донецка» — Донбасс-арена. На его налоги построен бассейн для жителей поселка Октябрьский.

— Сейчас бассейн цел?

— В него попало несколько снарядов, в том числе в чашу бассейна.

— А с представителями ДНР какие вопросы приходится решать?

— Вот было перекрытие дорог. Те люди, которые строили блокпосты, не думали о том, что могут ездить автобусы, троллейбусы, что горожанам надо попадать в какие-то районы, надо подвозить продукты. Чтобы наши сотрудники попадали на работу к шести утра, им нужно выходить из дома в четыре. Значит, на них не должно распространяться действие комендантского часа. Где-то идут нам навстречу, где-то нет.

Мы были сторонниками того, чтобы перевести все светофоры в желтый режим «моргания», потому что не все ополченцы придерживаются правил дорожного движения. А пешеходы у нас расслабленные. Они привыкли на зеленый сигнал идти.

Конечно, так или иначе приходится помогать решать какие-то вопросы. Во время боев за аэропорт мы занимались вывозом тел, и я находился в непосредственной близости от работы специалистов.

— Погибших ополченцев или украинских солдат?

— Погибших украинских солдат мы на территории проведения первых боевых действий в зоне аэропорта не нашли. Если они и были, их наверняка свои командиры транспортировали, так же как и ополченцы стараются забирать своих.

— Сколько гражданских погибло с начала АТО?

— Информация из разных источников отличается. То, что мы можем подтвердить, то есть цифры, которые получены с участием судмедэкспертизы, — 176 человек. Это цифры на 15 июля.

Тела ополченцев ДНР и местных жителей, погибших в ходе штурма аэропорта Донецка 26 мая 2014 года. Фото: Максим Блинов / РИА Новости

— А раненых сколько?

— Если убитых сотни, сколько может быть раненых?

— После начала боевых действий в аэропорту Лукьянченко сетовал, что военные не предупреждают о начале действий.

— Не предупреждали, не предупреждают и предупреждать не будут. Как мы ни пытаемся связываться с ними, чтобы уберечь максимальное количество людей, нам такую информацию не дают. У нас есть только уверенность, которую нам передал городской глава после встреч с президентом Порошенко — что авиаударов по городу наноситься не будет. Мы получили устные гарантии президента.

— Правда, что одна из причин такой гарантии — опасность попадания авиабомб по шахтам?

— В случае попадания по шахтам нарушится система водоотлива, перекроется кислород, сразу взрыв может и не произойти. У нас различное залегание пластов — от двухсот метров до полутора километров, туда снаряд точно не залетит. Но в случае нарушения сообщения воздуха, шахтных вод, может произойти трагедия. Это далеко не все опасности в Донбассе. Есть хлор на очистных сооружениях. Запасы шахтной взрывчатки, аммиак, который задействован в холодильниках — оптовые склады по хранению рыбы или завод мороженого. Владельцы складов, где хранится аммиак, вынуждены закладывать цистерны с аммиаком бетонными блоками и мешками с песком, чтобы не допустить прямого попадания, то же делается и с топливными емкостями, подстанциями, но на все у нас не хватит не средств, ни времени.

Остановка более чем на сутки металлургического завода — в случае попадания снаряда — может привести к необратимым экологическим последствиям (не только экономическим — там работает пять тысяч человек).

— Можно ли было как-то избежать АТО?

— Даже самый плохой мир лучше войны. Мы в XXI веке живем: путем переговоров надо решать. Многие здесь считают, что не мы это начали, Майдан стал всему причиной. Почему такие люди, как на Майдане, назывались героями, здесь называются предателями и сепаратистами? Потому что они требуют отсоединения? Но сначала они требовали, чтобы просто услышали их голос. Это вам прокомментировал не чиновник, а человек, который слышит мнение людей. Можно было и договориться, но покажите хоть одного политика, который здесь побывал с начала событий? Приезжал Арсений Яценюк, доехал до промышленно-торговой палаты, это один километр триста метров от аэропорта, провел там встречу и сразу уехал. Тогда еще даже областную администрацию не захватили. А Лукьянченко вышел первого марта к людям и общался с 15-тысячной толпой. Не каждый его услышал, но он один к ним вышел и попытался поговорить.

— Чем вы занимались в мирной жизни?

— Благоустройством и коммунальным обслуживанием. А сейчас приходится заниматься всем. За последние месяцы похудел на девять килограммов. Спать получается три-четыре часа в день, если ночью не звонят. Сегодня как никогда много спал — можно сказать, мир настал. Лег в полночь, встал в пять утра.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе