«Нам живется радостно»: Дэн Сяопин во время «культурной революции»

Дэн Сяопин. Фото: Adrian Bradshaw / EPA / ИТАР-ТАСС

Китаист Александр Панцов написал первое на русском языке жизнеописание автора «китайского экономического чуда» - Дэн Сяопина

Елена Коваленко

10 августа, 2013 10:49

5 мин

Когда рухнул Советский Союз, очень модным было рассуждать о неизбежности такого исторического итога. Когда же перестроечный демократический ажиотаж сменился на «шоковую терапию», а сама демократия в 1993-1996 годах рухнула, так же как и СССР, о советском социализме стали ностальгировать, и искать ответ на вопрос: а можно ли было избежать краха союзного государства и построить социальное государство, минуя «шоковую терапию»?

Естественным образом во время таких рассуждений вставал пример Китая. Также как и СССР, огромное полиэтническое пространство, которое сдерживается политической волей единственной существующей в стране политической партии. Но, имея монополию на власть, китайские коммунисты дали своим гражданам свободный рынок, что в совокупности привело к процветанию Китая в начале третьего тысячелетия. У истоков этих перемен стоял Дэн Сяопин, возглавивший Китай после смерти Мао Цзедуна.

В своей новой книге Александр Панцов, прослеживая вехи биографии великого китайского реформатора, отрицательно отвечает на вопрос о китайском сценарии: в России он не мог состояться в принципе. Чтобы это понять, нужно быть хорошо осведомленным в контексте китайского общества и коммунизма.

Биографию Дэн Сяопина, вышедшую в серии «Жизнь замечательных людей» в издательстве «Молодая гвардия» можно считать своеобразным продолжением другой ЖЗЛ Панцова, посвященной Мао Цзедуну. В совокупности это лучшее русскоязычное чтение для тех, кто хочет познакомиться с новейшей китайской историей.

Между тем «культурная революция» стремительно неслась по стране, все более окрашиваясь в кровавый цвет. Оголтелые хунвейбины, от самого «великого кормчего» получившие право громить «каппутистов» (сторонник капиталистического пути – РП), упивались террором. Волна насилия стремительно захлестывала Пекин, а за ним и другие города Китая. И наиболее страшную роль в кровавой драме играли даже не студенты вузов, с которых, собственно, все началось, а обезумевшие от вседозволенности подростки, школьники средних и даже начальных учебных заведений. Дети, не успевшие повзрослеть, волчата, почувствовавшие запах крови, невежественные фанатики, возомнившие себя титанами, восставшими против «каппутистов»! Их насчитывалось в стране огромное множество: более тринадцати миллионов! И именно на них-то и сделал свою безнравственную ставку Мао Цзедун, раздувший дичайший пожар «культурной революции». Своими «постановлениями», воззваниями и дацзыбао он отравил души детей, совершив тягчайшее преступление. Ведь что может быть преступнее развращения малолетних?

Только в одном Пекине за два месяца (август-сентябрь) разъяренными юнцами были убиты 1772 человека, заподозренные в принадлежности к «каппутистам». В Шанхае за то же время погибли 1238 человек (704 из них сами свели счеты с жизнью, будучи не в силах снести издевательства подростков-хунвейбинов). Органы же безопасности не вмешивались. «В конце концов, плохие люди – это плохие люди, так что, если их и забьют до смерти, то велика беда!» – инструктировал своих подчиненных министр общественной безопасности, строго следовавший инструкциям «великого кормчего». «Китай такая многонаселенная страна! Что, мы не можем обойтись без нескольких человек?» – говорил тогда же Мао.

В первую очередь подростки преследовали учителей. В некоторых школах отдельные классы переоборудовали в тюрьмы, где учащиеся издевались над беспомощными педагогами, арестованными ими же по обвинению в принадлежности к «черной банде буржуазных реакционных авторитетов». Педагогов пытали, били и унижали, многих, многих доводили до смерти. Одна и таких тюрем находилась прямо напротив резиденции ЦК КПК Чжуннаньхай, в музыкальном зале средней школы №6. На одной из ее стен кровью учителей было написано: «Да здравствует красный террор!». Именно так молодежь понимала лозунг Мао: «В ходе Великой культурной революции необходимо полностью покончить с таким явлением, как господство буржуазной интеллигенции в наших учебных заведениях». А как она еще могла его понимать?

Во всех городах и поселках Китая хунвейбины устраивали показательные представления, главными действующими лицами которых были арестованные ими «каппутисты». Замиравших от ужаса пожилых людей водили по улицам, заломив им руки, под гогот и злобные крики толпы, а потом организовывали судилища, заставляя «контрреволюционный ревизионистский элемент такой-то» или «члена черной антипартийной банды такую-то» кланяться революционным массам.

Хунвейбины. Фото: AP, архив

В самом конце декабря 1966 года подстрекаемые Чжан Чуньцяо цзаофани (бунтари – так называли себя «революционные» рабочие) штурмом взяли здание шанхайского горкома партии. Возглавлял бунт некий Ван Хунвэнь, «начальник генштаба» шанхайских цзаофаней. В результате шанхайский горком, по словам Чжан Чуньцяо, «был парализован и больше ему никто не подчинялся».

Шестого января цзаофани устроили грандиозный 100-тысячный митинг «критики и борьбы» на Народной площади Шанхая, на котором заставили первого секретаря горкома, мэра города и других членов городской администрации признаться в своих «преступлениях». Затем цзаофани, поддержанные командованием шанхайского гарнизона, приступили к формированию новых органов городской власти.

Узнав о захвате шанхайского горкома Мао призвал «всю страну, всю партию, все правительство, все вооруженные силы и весь народ» учиться на примере Шанхая. После этого по всей стране началось создание новых органов власти – так называемых революционных комитетов, в которых портфели должны были делиться между представителями трех сторон: главарями хунвейбинов и цзаофаней, офицерами НОАК и «революционными кадровыми работниками». «Культурная революция» продолжала углубляться.

…После того как все было готово, утром 22 октября 1969 года Дэн с женой и мачехой в сопровождении двух членов «группы по особому делу Дэн Сяопина» на военном самолете Ил-14, прихватив несколько ящиков книг, а также немалое количество домашних вещей, в том числе даже старые шторы, вылетели из Пекина в Наньчан. Что ожидало их впереди, они не знали, но в любом случае отъезд на периферию надо было «рассматривать как хороший, а не плохой поворот в судьбе». Дэн получал возможность «искупить свою вину» трудом.

Дэн Сяопин с женой Чжо Линь. Фото: Xinhua / AP, архив

…Дэн получил задание «проходить трудовую закалку» по три с половиной часа в день (с начала 1970 года – по два с половиной) в мастерских по ремонту тракторов уезда Синьцзян, со стен которых за несколько дней до того сорвали все дацзыбао, направленные против него. Находились мастерские примерно в двух ли от училища. «Старина Дэн» (так, по решению руководства, его должны были звать рабочие; именовать каппутиста №2», Дэн Сяопином» или «товарищем Дэном» запрещалось) должен был являться туда каждое утро к восьми часам. Вставал он с Чжо Линь обычно в 6.30. Делал зарядку, растирался мокрым полотенцем, и они с Чжо и бабушкой Ся завтракали. В полвосмьмого вместе с Чжо Линь, которая тоже работала в мастерских (промывала обмотки катушек зажигания), он выходил из дома. Двадцатиминутная прогулка не утомляла: после двух лет затворничества можно было наконец вдыхать чистый деревенский воздух. Они шли по узкой тропинке, петлявшей меж рисовых полей и домов, молчали и думали о своем, за ними плелся охранник. В половине двенадцатого, закончив работу, Дэн, слесарничавший в мастерских так же, как в молодости на заводе Рено, и Чжо Линь возвращались домой. Обедали с бабушкой Ся, спали пару часов, а затем зубрили работы «великого кормчего» и читали газеты, повышая свой идеологический уровень. Политическая учеба была частью их «перевоспитания». Дэн выполнял некоторые работы по дом: мыл полы, колол дрова, дробил уголь. Чжо Линь стирала и шила, а бабушка Ся готовила пищу. Кроме того, они разводили кур и выращивали овощи на приусадебном участке. В шесть вечера все ужинали, причем Дэн, не изменяя правилам, непременно выпивал водочки или местного самогона. В восемь все слушали Центральное радио, чтобы быть в курсе событий. Перед сном Дэн обязательно гулял вокруг дома, а в десять ложился в постель. Ещё час читал, а потом засыпал, приняв снотворное. Вот так протекали дни.

Секретарем парткома мастерских был некто Ло Пэн, старый коммунист, бывший сотрудник министерства общественной безопасности, разжалованный еще в конце 1950-х годов во время борьбы с «правыми», по иронии судьбы возглавлявшийся, как мы помним, именно Дэн Сяопином. Добросердечный Ло, правда, зла не помнил и к Дэну относился неплохо. «Нам живется радостно», – писал Дэн в канцелярию ЦК.

Через пару дней после переезда Дэну и Чжо вновь разрешили видеться с детьми. Причем теперь дети могли приезжать к ним надолго – на два, а то и три месяца. К тому времени их дорогие чада, за исключением Пуфана, находились в сельских районах, где занимались крестьянским трудом. Дэн Линь работала в провинции Хэбей, Дэн Нань и Маомао – в Шэньси, а Фэйфей – в Шаньси. В 1969-1971 годах все они навестили родителей. В июне 1971 года Дэну удалось добиться для Пуфана, который по прежнему очень страдал, перевода на жительство в «Особняк генерала». «Парализованные ноги брата усыхали, они всегда были холодны как лед», – вспоминал Маомао.

А тем временем в большом мире происходили важные изменения. Осенью 1970 года в стране началась истеричная кампания критики Чень Бода, бывшего до того одним из ближайших к Мао людей. С августа 1966 года Чэнь входил в пленум ЦК девятого созыва (август – сентябрь 1970 года), проходившего в Лушани, его обвинили в «предательстве и шпионаже». Почему, Дэн понять не мог, но падение Чэня, одного из главных его врагов, не могло не радовать. Через год, в сентябре 1971-го, с политической арены исчез сам Линь Бяо. Куда он делся, Дэн долго не знал: коммунистам его мастерских, в том числе и ему с Чжо Линь, не говорили об этом вплоть до 6 ноября 1971 года. Услышав же наконец, что Линь вместе с женой и сыном пытался бежать в СССР, Дэн, конечно, был поражен. И новая массовая кампания – критика бывшего министра обороны, тоже объявленного теперь «предателем», убедила Дэна только в одном: сам «великий кормчий» наконец прозрел в отношении его старого недруга. А это, разумеется, обрадовало, да и вселило большие надежды на скорые перемены в судьбе. «Законы Неба не могли допустить, чтобы Линь Бяо не погиб!» – говорил Дэн…

Панцов А. В. Дэн Сяопин – М. Молодая гвардия, 2013

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе