Новости – В мире

В мире

Мы за французов, мы за бедных

Волонтеры подсчитывают конверты с голосами во время второго тура муниципальных выборов во Франции. Фото: Jean-Sebastien Evrard / AFP / East News

Левые теряют поддержку во Франции, а в большую политику ворвался популистский Национальный фронт, перехвативший социалистические лозунги

Сергей Федюнин

6 мая, 2014 05:07

19 мин

Французская партийная система вступила в эпоху перемен. Об этом свидетельствуют изменение расстановки политических сил и эволюция идеологических позиций различных партий за последние годы. Смысл этих трансформаций становится понятным, если проанализировать результаты муниципальных выборов, прошедших в два тура 23 и 30 марта нынешнего года. Эти выборы важны в силу того, что они обозначили целый ряд новых тенденций во французской политике.

Закат левых

Недавние муниципальные выборы стали своего рода проверкой на популярность левых сил и прежде всего социалистов, сосредоточивших в своих руках всю полноту власти. В 2011 году в Сенате, верхней палате парламента, впервые за долгие годы было создано левое большинство. Уже в следующем году президентский пост завоевал представитель Социалистической партии (СП) Франсуа Олланд, а затем на выборах в Национальное собрание (нижняя палата парламента) триумфатором стал блок левых сил.

Главный результат последних муниципальных выборов резко контрастирует с победами левых двухлетней давности: теперь они потерпели сокрушительное поражение. Правящая коалиция во главе с СП получила мандат недоверия со стороны избирателей. Социалисты и их тактические союзники — «Левый фронт», коммунисты, левые радикалы, экологи — потеряли контроль над многими крупными городами (Тулуза, Тур, Дюнкерк, Амьен) и коммунами. Теперь только 37,3% городов с населением более 10 тысяч человек контролируются левыми силами, тогда как 59,6 % отошли правым, в основном, правоцентристскому Союзу за народное движение (СНД).

Франсуа Олланд (справа) и Мануэль Вальс. Фото: Philippe Wojazer / AP

Результаты выборов отражают отнюдь не только предпочтения избирателей на уровне муниципальных советов, выбирающих мэров городов, но и негативное отношение большинства французов к курсу правительства. В условиях экономического кризиса неодобрение политики кабинета министров косвенным образом и ранее отражалось на рейтинге доверия к его членам и президенту Олланду. Характерно, что седьмой президент Пятой республики стал к нынешнему моменту самым непопулярным лидером за всю ее историю. Рейтинг одобрения его политики составил в феврале нынешнего года 19%, а в начале апреля этот показатель едва превысил 13%. А совсем недавно, 24 апреля, Олланд был освистан (не в первый раз) жителями городка Кармо, в родном департаменте Жана Жореса: люди шумно выражали свое недовольство экономической стагнацией.

В сегодняшней Франции царит атмосфера неуверенности в завтрашнем дне и даже социального отчаяния. Речь идет о феномене разрушенных надежд, которые возлагались на социалиста Олланда, победившего своего соперника в президентской гонке 2012 года Николя Саркози на волне умножающихся последствий затяжного экономического кризиса. Но предложенные Олландом меры экономической политики не дали ожидаемого результата. Чего стоила одна только эпопея с введением чрезвычайного 75-процентного налога на сверхвысокие доходы (свыше €1 млн в год). Законопроект о введении этого налога был отклонен Конституционным советом в 2012 году как антиконституционный, но затем был пересмотрен в парламенте, в результате чего налог все-таки ввели в прошлом году (уже не на индивидов, а на предприятия, платящие столь высокие зарплаты). Но эта мера, поддержанная подавляющим большинством французов, не сумела их убедить в правильности курса. Особенно на фоне того, что многие предприниматели (во главе с самым богатым французом Бернаром Арно) и звезды шоу-бизнеса устремились в соседние европейские страны с более либеральным налоговым законодательством.

Череда обещаний добиться реальной социальной справедливости из уст президента Олланда и премьер-министра Жан-Марка Эро столкнулась с необходимостью «затянуть пояса». Правительство, заявляющее о готовности пойти на это, и не могло рассчитывать на понимание избирателей, когда экономический рост остается у нулевой отметки, а уровень безработицы не только не упал, но и вырос к началу 2014 года до 11%.

Мера по пополнению бюджета за счет введения эконалога на транспорт (инициатива экологистов — союзников Социалистической партии) и вовсе вызвала массовые волнения «красных шапочек» (Bonnets rouges; движение возникло в Англии, протестует против «засилья экологистов». — РП), сравнимые лишь с протестами против легализации однополых браков в 2013 году. Не прибавила устойчивости левой коалиции и инициатива правительства пойти на уступки предпринимателям в лице их крупнейшего объединения MEDEF в вопросах снижения налогов (так называемый пакт ответственности, подразумевающий снижение налогового бремени на работодателей «в обмен» на создание в экономике новых рабочих мест). Левый фронт, коммунисты и экоголисты раскритиковали экономическую стратегию кабинета министров.

На изберательном участке во время первого раунда муниципальных выборов во Франции. Фото: Caroline Blumberg / EPA / ИТАР-ТАСС

На избирательном участке во время первого раунда муниципальных выборов во Франции. Фото: Caroline Blumberg / EPA / ИТАР-ТАСС

В итоге левые утратили симпатии многих своих традиционных избирателей. Паскаль Перрино, профессор Института политических наук Парижа, говорит о том, что «левые, например, практически перестали существовать в среде рабочих».

Все это вынудило Олланда, по результатам неблагополучных для левых результатов муниципальных выборов, изменить состав правительства. 31 марта в своем обращении к французам президент отметил, что «услышал сообщение» соотечественников, выраженное в «недовольстве и разочаровании» отдавших голоса против левых сил и в «голосовании ногами» тех, кто не пришел на избирательные участки (36,3% в среднем по стране не голосовали на этих муниципальных выборах).

Министр внутренних дел в прошлом кабинете Мануэль Вальс, самый популярный в команде Олланда человек, имеющий репутацию «саркозиста» внутри СП из-за своей жесткой позиции по иммиграции, становится премьер-министром. Его задача в обновленном правительстве обозначена Олландом в виде трех приоритетов: «Первый приоритет — это образование и воспитание молодежи; второй — социальная защита населения, в особенности здравоохранение; наконец, третий приоритет — повышение покупательной способности французов, сопровождаемое снижением налогов и быстрым сокращением объема взносов, выплачиваемых наемными работниками».

Указанные меры, главной из которых является снижение налогов на предприятия, нацелены, по мысли правящих социалистов, на реанимацию французской экономики путем частичной либерализации. Однако позитивный результат не гарантирован в условиях сложнейшей экономической ситуации не только в самой Франции, но и в единой Европе. А с общей экономической политикой Евросоюза и в особенности еврозоны в Париже обязаны считаться.

Подъем правых

Второе важное обстоятельство прошедших муниципальных выборов — это то, что они не только «наказали» социалистов и их левых союзников, но и привели к политическому восхождению умеренных правых сил, оказавшихся в парламентской оппозиции два года назад. СНД предсказуемо одержал ряд крупных побед в городах, как «традиционных», так и «новых» для правых сил: 166 городов перешли в их руки. Лидер правоцентристов Жан-Франсуа Копе заявил, что на выборах «французы наложили очень сильную и однозначную санкцию на президента республики (Олланда) за катастрофическую политику, которую он проводит в стране на протяжении двух последних лет».

Журналы с Жаном-Франсуа Копе на обложке. Фото: Joel Saget / AFP / East News

Журналы с Жан-Франсуа Копе на обложке. Фото: Joel Saget / AFP / East News

Между тем профессор Паскаль Перрино поясняет, что «правые сумели сохранить те города, в которых были реальные шансы победы левых и провели настоящий набег на города, контролируемые левыми, не будучи при этом стесненными (крайне правым) Национальным фронтом». Вне всяких сомнений, «правые добились важного перелома на волне недовольства. Муниципальная победа правых сил стала победой национальной», — заключает эксперт.

На фоне умеренных правых довольно скромно показали себя центристы (UDI — Союз демократов и независимых и MoDem — Демократическое движение), которые не смогли представить кандидатов во многих коммунах. Но в целом они поддерживали СНД — доминирующую силу на правом фланге. Умеренные правые приобрели немало козырей благодаря критике левого правительства. Оставаясь на позиции обличителей нерешительности и непоследовательности президента и правительства, призывая к сокращению социальных расходов и активному снижению налогов, они, как вторая крупнейшая политическая сила, оказались в символическом выигрыше на перспективу следующих выборов — как европейских (в Европарламент) в конце мая 2014 года, так и выборах в президенты и Национальное собрание в 2017 году. И всех этих успехов СНД добился даже вопреки активному процессу дробления правых сил. Так, продолжается начавшееся еще осенью 2012 года соперничество внутри Союза за лидерство между Франсуа Фийоном и Жан-Франсуа Копе, а объявленное возвращение Николя Саркози в политику остается пока неясной перспективой.

Несмотря на то что социалисты сохранили контроль над такими крупнейшими городами, как Париж, Лион и Страсбург, символом общей победы правых сил стал их триумф в Марселе, втором по величине городе Франции. СНД, руководимый вице-президентом партии и мэром Марселя с 1995 года Жан-Клодом Годеном, получил 61 место из 101 в муниципальном совете. В то же время СП получила всего 20 мест (на 29 меньше, чем в 2008 году), ровно столько, сколько завоевал и Национальный фронт (НФ) со Стефаном Равье во главе списка (его партия добилась феноменального успеха, увеличив свое представительство с одного муниципального советника в городе в 2008-м до двадцати сегодня).

Именно НФ, партия отца и дочери Ле Пен, стал главным бенефициаром нынешних выборов, даже не столько количественно, сколько качественно. Во многом с ростом влияния националистической, популистской, крайне правой партии связана новая стадия глубинных трансформаций во французской политике, а не только сезонные изменения в борьбе между социалистами и правоцентристами. Эта партия, активно противопоставляющая себя двум крупнейшим силам (их лепеновцы унизительно именуют лигой UMPS, то есть союзом СНД (UMP) и СП (PS)), имеет все шансы стать арбитром между ними. Как отмечает портал Francetvinfo, Марин Ле Пен, вслед за многими политологами и аналитиками, поспешила заявить, что «отныне необходимо считаться с третьей большой политической силой» во Франции.

Прохожий проходит мимо доски c агитационными плакатами в Париже. Фото: Remy de la Mauviniere / AP

Однако несистемность Национального фронта служила до последнего момента электоральным якорем партии. Из-за редкой и причудливой избирательной системы — мажоритарной в два тура — НФ не имел широкого политического представительства. И сегодня в Национальном собрании от партии всего два депутата из 577, тогда как на президентских выборах 2012 года Марин Ле Пен набрала почти 18% голосов. Как отмечает Паскаль Перрино, это связано с тем, что НФ «традиционно является более национальной партией, чем локальной. Но именно с этой тенденцией Марин Ле Пен стала активно бороться, став во главе партии в январе 2011 года». Сегодня ясно, что стратегия нового партийного босса оказалась весьма успешной.

Во-первых, фронтистам впервые удалось заполучить контроль над 12 городами, в девяти из которых насчитывается более 10 тысяч жителей. Поставленная лидером партии планка — избрание одной тысячи муниципальных советников в целом по всей стране — тоже была достигнута.

Во-вторых, впервые французские умеренные правые отказались бороться с крайне правыми любой ценой. Лидер СНД Копе заявил после первого тура выборов, что он призывает не голосовать ни за социалистов, ни за фронтистов там, где такой выбор стоит перед сторонниками Союза правоцентристов. Таким образом, больше не существует «республиканского фронта» левых и умеренных правых, который непременно формировался перед лицом угрозы НФ на протяжении всех последних избирательных кампаний (таковым было противостояние Жака Ширака и Жан-Мари Ле Пена за кресло президента в 2002-м). По словам профессора Перрино, «стратегия "республиканского фронта" все более и более маргинализируется на фоне эволюции Национального фронта», ведь именно образование избирательных коалиций между СНД и СП фронтисты преподносили как «доказательство реального единства двух крупнейших сил».

Наконец, еще один важный фактор состоит в том, что Национальный фронт на данных выборах смог создать немало ситуаций-«треугольников» между социалистами, умеренными правыми и своими кандидатами. Только благодаря этим ситуациям СНД или СП зачастую удавалось одержать победу, набрав относительное большинство голосов. Так случилось, например, в Авиньоне, где директор Всемирного театрального фестиваля после первого тура выборов пригрозил перенести его действие в другой город в случае победы фронтистов. Это повлияло на решение избирателей во втором туре: мэром города в итоге стала представительница Соцпартии Сесиль Элль.

Фото: Mehdi Fedouach / AFP / East News

Национальный фронт становится респектабельной политической партией в современной Франции. И это обстоятельство неизбежно способствует переформатированию идеологического ландшафта в стране. Марин Ле Пен, сменив своего отца на высшем партийном посту всего три года назад, сделала очень много для того, чтобы «нормализовать» образ НФ, снять с него «демонический облик». Известный ученый, бывший президент Международной социологической ассоциации Мишель Вивьерка отмечает: «Эволюция НФ в последние годы многим обязана усилиям своих лидеров снять с партии клише крайне правых». А это, в свою очередь, «радикально меняет политическое предложение» Национального фронта. К антииммигрантской и ксенофобской риторике был добавлен дискурс социального протеста: против политики бюджетной экономии, за борьбу с мировым финансовым капиталом, за выход из зоны евро, Евросоюза и НАТО для восстановления национального суверенитета, а также предложение ввести протекционистские меры и реиндустриализировать французскую экономику.

Таким образом, в результате идеологического смешения у НФ получился коктейль, совмещающий дискурс национальной гордости и страха потерять «истинную Францию» с риторикой построения своеобразного социализма для «коренных» французов, а не для иммигрантов и бедных европейских стран. Эти требования не уникальны в Европе, они пользуются все большей поддержкой населения разных стран континента. В Венгрии, например, партия со схожей идеологией и программой ФИДЕС является правящей с 2010 года.

Сила лепеновского протеста бьет сегодня даже не столько по умеренным правым, которые сами стараются перетянуть у НФ голоса (как это удавалось и прежде команде Саркози), сколько по левым и особенно социалистам. Лидеры Национального фронта, создающие образ решительной партии и предлагающие простые популистские рецепты, сегодня собирают голоса традиционно левого электората — рабочих, городских маргиналов и недовольных своим социальным положением служащих. Как отмечает радио «Свобода», политолог и крупнейший российский специалист по французской политике Юрий Рубинский подчеркивает, что «те, кто голосовал за Национальный фронт вообще и сейчас особенно, — это наименее экономически обеспеченные слои населения».

На пороге перестройки

На этом фоне становится практически неизбежными перестройка партийной системы Франции и смена идеологических платформ. Недовольство нынешним положением дел растет, а доверие к старым политическим игрокам и их предложениям падает в условиях кризиса государства всеобщего благоденствия. Средств для финансирования государственных обязательств (социальная защита, включая здравоохранение, образование, пособия и так далее) при почти нулевом росте экономики не хватает, а у «традиционных» политических сил нет проектов на будущее. Они продолжают придерживаться социал-либерального консенсуса.

Так, правящие социалисты, теряющие свой имидж защитников меньшинств и беднейших слоев населения, проводят политику затягивания поясов во имя сохранения нынешней системы. А умеренные правые предлагают по сути те же самые рецепты, критикуя правящую группу за нерешительность.

Конверты с голосами после второго тура муниципальных выборов во Франции. Фото: EPA / ИТАР-ТАСС

В свою очередь, позиция фронтистов характеризуется тотальным поливанием грязью всех и вся, но также и привнесением новых смыслов в идеологическое пространство. Совершенно ясно, что во всей этой многоголосице качество политических дебатов резко снижается. В связи с этим профессор политической философии Института политических наук Экс-ан-Прованса Мишель Терещенко отмечает, что «все устали пассивно присутствовать перед невиданной ранее картиной политических дискуссий левых и правых, создающей впечатление тотального развращения элит, каждая часть которых с удовольствием вовлекается в дискредитацию соперников». Говоря о росте крайних настроений и популистской риторики, Терещенко констатирует, что «муниципальные выборы подали тревожный сигнал». «Этот сигнал страшно слышать, но еще страшнее, когда он остается без ответа», — сетует профессор.

И все-таки нынешние политические трансформации не означают заката социал-либерального консенсуса и радикального пересмотра модели «большого государства» в обозримой перспективе. Не стоит забывать, что и набирающий силу Национальный фронт, не говоря о всех иных партиях, апеллирует к идеалу сильного государства в экономике. Тем не менее уже сейчас можно сказать, что французская партийная система вошла в зону турбулентности и, по всей видимости, лишилась привычного противостояния двух полюсов. Идеологическое разнообразие будет нарастать за счет антилиберальной, консервативной и популистской риторики. Не вызывает сомнения и то, что на майских выборах в Европарламент левым силам не стоит рассчитывать на реванш, а уже к 2017 году мы увидим значительно обновленный пейзаж французской политики.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе