Хорти и вековая «культурная травма» венгров

Миклош Хорти. Фото: Getty Images / Fotobank.ru

Как венгерский лидер Миклош Хорти пытался вернуть земли, потерянные после Первой мировой войны, воевал на стороне Гитлера и почему оценка его правления до сих пор является ключевой для венгерской политики

Павел Щелин

25 марта, 2014 09:16

13 мин

Возникновение режима Миклоша Хорти было в значительной мере предопределено историческим опытом страны. На протяжении четырех столетий Венгрия была лишь частью других государств. Впервые королевство Венгрия потеряло независимость в результате турецких завоеваний, а затем стало составной частью Австрийской империи. Многочисленные восстания (самые серьезные в 1703 и 1848 годах) не принесли успеха. Лишь в 1867 году после поражения от Пруссии австрийский император был вынужден пойти на уступки и предоставить Венгрии широчайшую автономию: так образовалось королевство Австро-Венгрия. Но националистические настроения в стране не ослабли, как и стремление к полной независимости. Поражение дуалистической монархии в Первой мировой войне и последующий ее распад стали переломным моментом в венгерской истории.

По итогам войны Венгрия понесла территориальные потери, не сравнимые даже с потерями Германской и Российской империй. По Трианонскому договору страна потеряла две трети своей довоенной территории, а три миллиона венгров оказались на территории других государств, прежде всего Румынии, получившей Трансильванию и часть Словакии. Как отмечает историк Дебора Корнелиус, «венгры до сих пор не оправились от чувства несправедливости, вызванного разделом их королевства». Именно Трианонский договор и последующий раздел страны предопределили появление режима Хорти и последующий внешнеполитический курс страны.

Трианон стал тем, что американский социолог Джеффри Александер обозначил понятием «культурная травма». То есть будущее обусловлено прошлым, оставшимся глубоко в памяти сообщества (народа, этнической или религиозной группы). Жертвами произошедшей по Трианонскому договору трагедии стала венгерская нация — именно так это воспринимается в стране, а ответственность за это несет мировое сообщество. Это находит отражение во всех сферах общественной жизни страны — от политической до культурной.

Именно пребывание в состоянии «культурной травмы» определило высокую поддержку реваншиста Миклоша Хорти, чему немало способствовала его ключевая роль в жестком подавлении Венгерской социалистической революции 1918—1919 годов. Придя к власти, Хорти сразу обозначил себя как продолжателя венгерской истории. Его титулом стал не президент или премьер-министр, а регент Королевства Венгрия. Преемственность со старым венгерским королевством и стремление восстановить утраченное величие страны стали основным лейтмотивом внутренней и внешней политики Хорти.

Во время подписания Трианонского договора. Фото: AFP / East News

В государстве «Королевство Венгрия» не было монарха — его не удалось выбрать из-за угрозы войны с соседними державами. Поэтому Хорти стал «регентом в королевстве без короля». Учитывая, что венгерский правитель сохранил титул адмирала, полученный им еще во время службы в ВМФ Австро-Венгрии, при полном отсутствии у страны флота титул Хорти выглядел странным в глазах европейского сообщества, но воплощал амбиции нового государства.

Хортизм как политическая платформа

В отличие от других авторитарных и тоталитарных режимов, хортизм был сфокусирован на конкретных задачах: возвращении утраченных земель и борьбе с коммунизмом. В соответствии с ними проводилось воспитание подрастающего поколения. Так, преподавание географии в школах велось по картам с довоенными границами Венгрии. Ежедневно учащиеся произносили клятву:

Я верю в Бога!
Я верю в единую Родину!
Я верю в вечную божественную истину!
Я верю в возрождение Венгрии!

Как отмечает историк Ласло Кюрти, «потеря территорий воспринималась как предвестник смерти нации, предотвратить которую могло лишь возрождение Великой Венгрии». Но здесь возникала проблема для властей страны: они ставили задачу вернуть территории с преобладающим венгерским населением, а значительная часть реваншистски настроенного общества требовала возвращения всех так называемых «Земель Короны», то есть древнего Венгерского королевства. Оно включало в себя всю Словакию, части Сербии и Хорватии, и примерно половину Румынии. Символическим воплощением этих стремлений стала корона первого венгерского короля — святого Стефана, национальная реликвия страны. Значительную роль в формировании этих радикальных требований сыграла венгерская католическая церковь.

Следующей важной проблемой страны стал еврейский вопрос. И опять здесь наблюдался определенный раскол между тем, как видел эту проблему Хорти, и общественным мнением. После краха монархии и поражения в войне страна переживала тяжелейший экономический кризис, в обществе начался поиск «виновных», которыми в итоге стала еврейская община. Но несмотря на в целом антисемитские настроения в обществе и многочисленные попытки крайне правых политических сил во главе с нацистской партией «Скрещенные Стрелы» поставить евреев вне закона, единственным серьезным поражением последних в правах стал закон о пропорциональном приеме студентов в университеты. По нему еврейское меньшинство, составлявшее 6% населения страны, могло рассчитывать лишь на 6% мест в университетах, тогда как реальная доля еврейских студентов на некоторых факультетах составляла почти 50%. Хортизм не предусматривал этнических чисток или тем более геноцида. Регент старался балансировать между различными консервативными политическими течениями, явно отдавая предпочтение умеренному национализму и апеллируя к объединявшей всю нацию идее возвращения утраченных земель.

AFP / East News врез: Корона Святого Стефана. Фото: ekai.pl

Корона cвятого Стефана. Фото: ekai.pl

Для политика Хорти крайне правые прогерманские силы были не меньшей угрозой, чем коммунисты, поскольку из-за своей радикальности они угрожали втянуть страну в затяжной конфликт, в котором она бы не преследовала никакой личной выгоды. Как прагматик, Хорти стремился использовать дипломатию и воздерживаться от применения военной силы, учитывая боеспособность и численность венгерской армии.

Венгрия и Вторая мировая война

При сложившейся к концу 30-х годов ситуации в Европе у Венгрии не было вариантов при выборе стороны в будущем конфликте. Нацистская Германия была государством, которая могла бы помочь хотя бы частично удовлетворить территориальные амбиции Будапешта. Более того, в силу своего географического положения Венгрия оказалась со всех сторон граничащей со странами, либо оккупированными Германией, либо ставшими ее союзниками. В этих условиях Хорти пошел на союз с Берлином в обмен на обещание Гитлера вернуть те территории, где большинство населения составляли венгры, что и было оформлено Венскими арбитражами в 1938 и 1940 годах. В результате к Венгрии отошли Южная Словакия и значительная часть Трансильвании. После германского вторжения в Югославию венгерская армия оккупировала Воеводину. Подписавший с Югославией в 1940 году «Договор о вечной дружбе» венгерский премьер Пал Телеки, будучи не в силах противостоять вторжению в Югославию, покончил с собой.

Венгрия не сразу вступила в войну с Советским Союзом — формальным признаком стала бомбардировка советской авиацией города Кошице. До сих пор точно неизвестно, какие именно самолеты нанесли удар. Есть версии как о советской бомбардировке, так и о немецкой (или румынской) провокации. Но атака была использована как повод для объявления войны Советскому Союзу, Хорти вступил в нее 27 июня 1941 года.

Венгерская кавалерия вступает в Сату-Маре, Трансильвания, 1938 год. Фото: Gamma-Keystone / Getty Images / Fotobank.ru

Практически вся венгерская армия была уничтожена под Сталинградом. Хорти стал пытаться выйти из войны и начал секретные переговоры с западными державами. Однако попытка выйти из союза с Германией привела лишь к вводу немецких войск на территорию страны, последовавшему геноциду венгерских евреев и в конечном итоге арестом Хорти и заменой его на лидера прогерманских «Скрещенных cтрел» Ференца Салаши. После войны Венгрия оказалась в сфере интересов СССР.

Хортизм в сегодняшней Венгрии

Идеи Хорти до сих пор во многом определяют венгерскую политическую и интеллектуальную жизнь. Период его правления не стал табуированной темой в венгерском обществе, в отличие от нацизма в современной Германии.

Во-первых, в отличие от политической программы Гитлера программа Хорти строится исключительно на принципах консервативного национализма. Он до последнего пытался противостоять усилению крайне правых политических партий, так как считал, что последние вредят национальным интересам королевства.

Во-вторых, до оккупации Венгрии нацистскими войсками в стране не было геноцида, что позволило венгерскому общественному мнению переложить ответственность за истребление евреев на германский национал-социализм.

В-третьих, проблема «культурной травмы» после Первой мировой войны не исчезла и после 1945 года. Успех правых политических партий ФИДЕС и «За лучшую венгрию» («Йоббик») во многом обязан реваншистской риторике, почти дословно копирующей высказывания политиков эпохи Хорти. «Культурная травма» усугубляется тем, что она не освещена в достаточной мере и не отрефлексирована европейским сообществом. «Ошибкой венгров было то, что они до сих не смогли сделать трагедию Трианона частью нарратива общеевропейской катастрофы XX века», — считает венгерский философ Петер Бендек.

Эпоха Хорти определенно не может считаться историческим феноменом для современной Венгрии. До тех пор пока проблема разделенной нации будет актуальна, идеи реваншизма будут находить отклик в политических предпочтениях граждан страны. Клятвы, которые повторяли венгерские школьники в 20-е и 30-е годы, нашли отражение в новой конституции, согласно которой народ Венгрии объединяют Бог и христианство. Современный внутривенгерский дискурс раз за разом возвращается к обсуждению проблем Трианона. Тот факт, что страны ЕС игнорируют принципиальный для страны вопрос о предоставлении автономии так называемым трианонским венграм, проживающим прежде всего в Трансильвании и Южной Словакии, лишь добавляет преимущества крайне правым, таким как «Йоббик».

Венгерские националисты во время церемонии открытия бюста Миклоша Хорти в Чокакё, 2012 год. Фото: Bela Szandelszky / AP

Фигура Хорти, который стал одним из воплощений венгерского национализма, является одним из основных мифов современного венгерского культурного пространства и активно продвигается правящей партией ФИДЕС. По оценке личности регента в истории проходит раскол между политическими силами, выступающими за обновленный венгерский национализм, и теми, кто делает упор на продвигаемую Брюсселем либеральную евроинтеграцию. На стороне последних аргумент о контрпродуктивности политики, направленной, пусть и в долгосрочной перспективе, на изменение границ в Европе, и ставящей под угрозу отношения с Европой. Правые же силы опираются на боль от старой травмы и стремление восстановить историческую справедливость.

Миклош Хорти — не просто историческая фигура. Он — воплощение дилеммы, до сих пор стоящей перед венгерским обществом. Путь, выбранный им для восстановления величия своей страны, привел ее к очередной потере независимости. Выбор будущего пути остается за нынешним поколением венгров.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе