Бесчеловечная война: технологии для конфликтов будущего

Американский RQ-7A «Шедоу» в Бакубе, Ирак, 2004 год. Фото: Sgt. Kimberly Snow / AP

Беспилотные самолеты высокого уровня и боевые роботы: как американцы пытаются обеспечить себе технологическое превосходство

Александр Храмчихин

14 апреля, 2014 08:56

14 мин

Сокращения американских расходов на оборону в совокупности с психологической усталостью от многочисленных войн в ближайшее время приведут сильнейшие в мире вооруженные силы (ВС) к странному состоянию. Они будут сверхизбыточны против тех стран, с которыми никакой войны США заведомо вести не собираются. И недостаточны против потенциальных противников, которые немногочисленны, но очень сильны и своими действиями или даже самим фактом своего существования рушат американскую гегемонию.

С помощью технологического превосходства США лишь однажды победили действительно серьезного противника — Ирак в 1991 году. Сербия в 1999 году, тот же Ирак в 2003 году, не говоря уже о Ливии в 2011 году (с последней, впрочем, США почти не воевали), были слишком слабы, чтобы делать хоть какие-то выводы из побед над ними. При этом в 1991 году американская армия была готова к потерям, которые оказались ниже ожидаемых и стали эталоном для будущих войн. Сербия и Ливия прошли вообще без потерь, во время «второго Ирака» они были минимальны. Теперь считается, что по-другому просто не положено. Впрочем, потери в ходе противопартизанской фазы «второго Ирака» и целиком противопартизанской афганской войны оказались уже не совсем минимальными. В наше время, правда, все уже привыкли, что потери в противопартизанских войнах гораздо выше, чем в классических. Но от этого американцам не легче, они уже официально заявили, что больше кампаний, подобных иракской и афганской, вести не будут.

Однако и классических войн теперь тоже вести нельзя, как показал сирийский опыт. Если перед американцами оказывается большая и мощная армия, пусть и оснащенная устаревшим вооружением, а руководство этой армии и страны в целом не готово капитулировать от одного вида американской военной машины, у США возникают проблемы. Да, они могли бы задавить Сирию, причем даже без больших потерь, но это заняло бы очень много времени и обошлось бы в гигантские деньги, в сотни миллиардов долларов. А это уже непозволительная роскошь. Таким образом, небольшая страна, к тому же разоренная гражданской войной, четко ставит предел американскому могуществу. Тем более не может быть и речи о том, чтобы замахнуться, например, на КНДР.

Иметь гигантскую армию, которая не может воевать, нелепо. В итоге США надо будет либо радикально сокращать ВС, либо выходить на новый этап технологического превосходства. Оружие на новых физических принципах, о котором сейчас говорится очень много, либо в обозримом будущем создать принципиально невозможно, либо это потребует таких гигантских вложений, что проект сразу утрачивает смысл. Но выход есть — создавать боевых роботов.

Самый известный пример безэкипажных систем — беспилотники (БПЛА). Их в мире уже сотни типов и десятки тысяч экземпляров, с большим отрывом от всех лидируют в их развитии США, Израиль и Китай. Но подавляющее большинство БПЛА — разведывательные, не несущие никакого вооружения. Боевые беспилотники создают пока лишь Китай и США. И лишь американцы начали широко применять их в бою — это MQ-1 «Предатор» и MQ-9 «Рипер».

MQ-1 «Предатор» на авиасалоне в Дубае, январь 2014 года. Фото: Kamran Jebreili / AP

Было выпущено около 450 «Предаторов», сейчас продолжается производство наиболее совершенной модификации MQ-1С «Грей игл». «Риперов» произведено более 100, а всего предполагается изготовить более 300. «Предатор» имеет максимальную скорость чуть более 200 километров в час, дальность полета 1100 километров, практический потолок примерно 7600 метров. Он способен нести два противотанковых управляемых ракеты (ПТУР) «Хеллфайр» или две небольшие бомбы, или четыре переносных зенитно-ракетных комплекса (ПЗРК) «Стингер», в данном случае выступающие в роли ракет «воздух — воздух». У MQ-1С скорость возросла почти до 300 километров в час, потолок — до 8800 метров, количество ракет увеличилось вдвое. «Рипер» имеет максимальную скорость почти 500 километров в час, дальность полета около двух тысяч километров, потолок 15200 метров, несет до 14 «Хеллфайров» или несколько управляемых авиабомб JDAM.

ВМС США активно работают над палубным БПЛА Х-47В, который недавно сумел успешно сесть на палубу авианосца и взлететь с нее. Эта машина будет иметь дальность полета почти четыре тысячи километров. Правда, боевая нагрузка у него будет не больше, чем у MQ-1 и MQ-9. Пока Х-47В имеется всего в двух экземплярах, до запуска его в серию еще далеко.

«Предаторы», а теперь и «Риперы» уже много лет отстреливают по всему Ближнему и Среднему Востоку боевиков «Аль-Каиды» и «Талибана», убивая и мирных жителей. Это предел возможного для машин данных типов. По-настоящему полезными они оказываются только в бою с противником, вообще не имеющим ПВО. Надежность боевых беспилотников пока весьма низкая, за время эксплуатации по разным причинам потеряно почти сотня «Предаторов» и около десятка «Риперов». Не менее четырех «Предаторов» было сбито над Югославией, Ираком и Афганистаном, в том числе такими старыми средствами ПВО, как ЗРК «Стрела-1» и ПЗРК «Стрела-2».

Но не надо делать далеко идущие выводы о низкой надежности и ограниченных возможностях боевых беспилотников . Пилотируемая авиация начинала с аппаратов гораздо более примитивных. На «Риперах» уже сейчас отрабатывается задача подавления ПВО с помощью как бортового оружия, так и средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ). В случае массированного применения такие аппараты даже при своих нынешних невысоких характеристиках могут создать проблемы для наземной ПВО большинства стран мира.

Нельзя исключать и возможности переоборудования в боевые БПЛА старых боевых самолетов. Они могут использоваться для прорыва и подавления ПВО противника, в то числе методом истощения боезапаса вражеских ЗРК. В США уже сейчас работают над использованием в такой роли штурмовиков А-10 и истребителей F-16.

Недостаток у беспилотников (как разведывательных, так и боевых) один, но весьма серьезный: возможность потери связи и отсутствие программ, гарантирующих успешные автономные действия в любой ситуации. Это означает, что противник может как минимум «уронить» БПЛА, прервав его связь с оператором, как максимум — перехватить управление и, соответственно, захватить беспилотник. Причем прецедент уже имел место: в декабре 2011 г. иранцы сумели захватить наиболее секретный американский разведывательный БПЛА RQ-170 «Сентинел». По-видимому, это было сделано с помощью российской или белорусской системы РЭБ «Автобаза». Причем «Сентинел» был не сбит, а именно посажен. Соответственно, по данному параметру у боевых беспилотников США также пока имеется значительное ограничение: они не могут воевать против стран, имеющих развитые системы радиоэлектронной разведки и борьбы.

Захваченный иранцами RQ-170 «Сентинел», декабрь 2011 года. Фото: Sepahnews / AFP / East News

Принципиальным прорывом в развитии беспилотной авиации стало бы создание беспилотного истребителя, похоронившего все машины пятого поколения. У такого истребителя было бы гораздо меньше ограничений по перегрузке, что позволило бы ему иметь высокие скорость и маневренность. При этом бессмысленно создавать беспилотную ударную авиацию, не создавая аналогичной истребительной. Допустим, «Риперы» или перспективные боевые БПЛА смогут эффективно подавлять наземную ПВО. Но с истребителями противника они бороться не смогут, те будут отстреливать ударные беспилотники как на полигоне (как, например, российский МиГ-29 в апреле 2008 года сбил у побережья Абхазии грузинский разведывательный БПЛА израильского производства). А если ударные БПЛА будут прикрываться традиционными пилотируемыми истребителями, то не факт, что это будет эффективно.

На сегодняшний день имел место один воздушный бой между боевым БПЛА и пилотируемым истребителем, закончившийся ожидаемо — гибелью беспилотника. 23 декабря 2002 года «Предатор» вел разведку южных районов Ирака перед уже неминуемым вторжением туда США и напоролся на иракский МиГ-25, самый скоростной боевой самолет в мире. Он создавался в СССР в 60-е годы для перехвата американских стратегических бомбардировщиков, но никак не для борьбы с малоразмерными беспилотниками. «Предатор» первым выпустил по противнику «Стингер», но не попал. Ответный удар МиГа оказался успешным. Впрочем, делать выводы из этого эпизода не стоит, ведь «Предатор» не создавался в качестве истребителя.

Однако для беспилотного истребителя проблема устойчивости связи или создания программ для автономных действий самая сложная, этого пока нет даже на уровне концепций. Впрочем, практически все эксперты сходятся во мнении, что если истребитель шестого поколения вообще удастся создать, то он будет либо полностью беспилотным, либо будет возможно его применение как в пилотируемом, так и в беспилотном вариантах.

То, что американцы будут активнейшим образом работать над боевыми беспилотниками, не вызывает никаких сомнений. Но им необходимо будет решить две принципиальные задачи — добиться устойчивой связи и низкой стоимости (заметно более низкой, чем у пилотируемых самолетов). Без этого боевые беспилотники станут лишь полезным приложением к нынешним ВС, не дающим им, однако, принципиально новых возможностей.

Другим направлением роботизации является создание наземных боевых роботов. Не роботов-саперов, которые уже используются достаточно широко во многих странах, правда, не столько в ВС, сколько в контртеррористических подразделениях. И не экзотических транспортных средств типа никому не нужного «Альфа Дога». Все это, конечно, будет разрабатываться, но здесь речь идет именно о боевых роботах. И рассуждения на этот счет могут быть чисто теоретическими, поскольку никаких конкретных проектов пока не просматривается ни у США, ни у какой-либо другой страны.

Разумеется, важнейшим направлением должно стать создание собственно боевых роботов, заменяющих пехотинцев. Конечно, в полевых и тем более городских условиях весьма сложно будет организовать дистанционное управление большим количеством объектов, которое к тому же потребует большого количества квалифицированных операторов. Кроме того, необходимо обеспечить роботу хорошую координацию движений и проходимость на поле боя в самых различных условиях. При этом робот должен иметь приемлемую цену, чтобы не оказаться, как цинично это ни прозвучит, дороже рядового пехотинца. С другой стороны, решение указанных проблем даст очень хороший эффект, обеспечив резкое снижение потерь и, соответственно, потребности в людях. Кроме того, роботы на поле боя будут производить очень сильное психологическое воздействие на противника, к тому же заставляя его тратить на поражение роботов значительное количество боеприпасов.

Не менее важной задачей представляется создание роботов-танков. Здесь возможны два варианта. Первый — создание принципиально новых машин, которые благодаря отсутствию экипажа могут быть гораздо меньше по размерам и нести гораздо больший боекомплект, чем традиционный танк.

Радиоуправляемый танк «Рипсоу». Фото: John B. Carnett / Bonnier Corporation / Getty Images / Fotobank.ru

Что касается защищенности, то здесь вопрос сложный. С одной стороны, может показаться, что отсутствие в танке людей позволяет снизить толщину брони и, соответственно, массу танка. С другой стороны, это может привести к резкому снижению живучести машины, что сделает его создание бессмысленным. При этом, разумеется, необходимо добиться того, чтобы танк-робот был заметно дешевле традиционного танка.

Второй вариант — роботизация уже имеющихся танков, в первую очередь устаревших и находящихся на хранении. Он очень привлекателен именно с экономической точки зрения, поскольку дает «новую жизнь» уже существующему, в основном выработавшему ресурс танку. Затрат потребует лишь установка оборудования, обеспечивающего дистанционное управление и автоматическое заряжание оружия. При этом такой танк экономически эффективен еще и в том смысле, что его почти не жалко, поскольку он и так был списан. Соответственно, даже если такой танк будет уничтожен в бою, не добившись никаких успехов, он как минимум заставит противника истратить хотя бы один дорогостоящий противотанковый боеприпас (ситуация аналогична варианту переделки устаревших самолетов в боевые БПЛА). Если же танк-робот нанес противнику хотя бы какие-то потери, тем самым он заведомо окупит свое переоборудование.

Наконец, возможно создание противотанковых роботов, то есть носителей ПТРК. Какие-то другие варианты вряд ли реальны. Так, бессмысленны безэкипажные БМП и БТР, ведь эти машины созданы как раз для того, чтобы возить людей. Вряд ли появится артиллерия без расчетов, поскольку она, как правило, в бою непосредственно не соприкасается с противником, значит, замена людей роботами здесь не так важна.

Пока проектов боевых роботов-пехотинцев и роботов-танков не просматривается. Но именно они вернули бы ВС США возможность полноценно воевать. При тех же условиях, что и для БПЛА, — низкая стоимость и устойчивая связь.

В связи с созданием боевых роботов возникает одна очень серьезная проблема. Если робот дистанционно управляется человеком, то все нормально — один человек убивает другого очередным новым способом. Это почти ничем не отличается, например, от применения ракет. А вот если робот-пехотинец (или боевой беспилотник, или робот-танк) получают программу, позволяющую действовать полностью автономно, то это значит, что робот получил возможность и право убивать людей. И это уже очень серьезная проблема, точнее, комплекс проблем. В узком практическом плане сохраняется опасность перехвата управления робота противником. Либо полного выхода робота из-под контроля. И это проблема уже не только узкая практическая, а еще и широкая морально-этическая и даже философская. А «заодно» — угроза существованию человечества. Понятно, что даже батальон свихнувшихся роботов-пехотинцев человечество не погубит. Но сама возможность того, что роботы будут убивать людей, может привести к весьма пагубным последствиям.

Автор — заместитель директора Института политического и военного анализа

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе