Новости – В мире
В мире
«Белорусы не хотят ни потрясений, ни революций»
Елена Анисим. Фото: Сергей Гудилин / nn.by
Одна из белорусских оппозиционеров Елена Анисим, собирающаяся участвовать в президентских выборах 2015 года, рассказала РП о белорусской идее и о грядущем Конгрессе за независимость
9 октября, 2014 08:50
14 мин
Белорусская общественная активистка Елена Анисим очень быстро стала публичным политиком. Минувшим летом Совет белорусской интеллигенции предложил выдвинуть 51-летнюю Анисим в качестве кандидата в президенты на выборах 2015 года, а уже сегодня она рассматривается как наиболее вероятный кандидат в президенты от всего белорусского националистического движения — в стране, где националистические идеи становятся все более востребованы.
Елена Анисим родилась 28 сентября 1962 года в деревне Савани Столбцовского района Минской области. Окончила филологический факультет БГУ. Еще в советское время была активным участником неофициального националистического сообщества «Майстроўня» («Мастерская»). C 1991 года работает в Институте языковедения Национальной академии наук Белоруссии (с 2008 года — Институт языка и литературы). Анисим — заместитель председателя Общества белорусского языка имени Франциска Скарыны, известный в Белоруссии филолог.
— Вы сейчас рассматриваетесь как наиболее вероятный кандидат в президенты от националистических сил. Как складываются Ваши отношения с другими политиками, в том числе с Белорусским народным фронтом (БНФ — старейшая националистическая организация Белоруссии, создана в 1980-х годах, до середины 90-х доминировала в белорусской политике. — РП)?
— Руководство БНФ относится не очень хорошо, ревниво, потому что сейчас все белорусские политики озабочены предстоящим Конгрессом демократических сил, на котором должен быть избран единый кандидат в президенты на выборах 2015 года. У всех сейчас свой интерес, поэтому они видят во мне прямого соперника. На самом деле наша первейшая задача — в ближайшее время провести конгресс за независимость Беларуси. Это будет форум, на котором мы поговорим о том, какие опасности существуют для независимости страны и какой мы хотим видеть свою Беларусь завтра.
— А может произойти так, что во время или по инициативе Конгресса за независимость вас выдвинут официально кандидатом в президенты?
— Такой задачи у нас нет, и мы не хотели бы, чтобы Конгресс за независимость превратился в мероприятие по выдвижению какого-то кандидата. Потому что это была бы профанация самой идеи конгресса. На конгрессе, конечно, может быть всякое. Но официально выдвигаться в президенты на нем никто не будет.
— На ваш взгляд, насколько в сегодняшнем белорусском обществе влиятельны националистические идеи?
— Сегодня граждан страны интересует как раз то, каким путем пойдет Беларусь. Если будет подтвержден путь, который страна выбрала в 1991 году — на нейтралитет, на устойчивое развитие, на укрепление своей государственности — значит, большинство людей пойдет именно этим путем. Поэтому сегодня, насколько я могу судить о настроениях в обществе, преобладают именно патриотические настроения.
Участники Белорусского народного фронта протестуют против Александра Лукашенко в Минске, 1996 год. Фото: Виктор Толочко / ТАСС
Участники Белорусского народного фронта протестуют против Александра Лукашенко в Минске, 1996 год. Фото: Виктор Толочко / ТАСС
Тот, кто родился в Беларуси, жил в Беларуси (неважно, сколько ему лет), все равно четко ощущает, что его родина — Беларусь. Во времена СССР я возила по Союзу туристов из Чехословакии. И когда мы приезжали в Россию, я чувствовала, что это не мое, это чужое, что это не моя родина. И не СССР моя родина, а Беларусь. Я уважаю Украину, я уважаю Россию. Мы, когда ездили с этими туристами, были и в Грузии, и в Армении, это были очень большие поездки по всему Советскому Союзу. Но всегда, во всех республиках СССР я чувствовала, что это не моя земля, не моя культура, что я не часть этого народа. И я, общаясь, читая интервью с разными людьми, понимаю, что это не только мои мысли, это мысли большинства белорусов. Что только тут мы — дома.
— Вы упомянули нейтралитет страны, но среди националистически настроенных белорусов очень много сторонников европейской интеграции, вхождения Беларуси в Евросоюз, в НАТО. В том числе, из-за опасения аннексии со стороны России. Как вы относитесь к тому, что ваши избиратели могут выступить с подобными требованиями?
— Мне все-таки хочется, чтобы перевесил здравый смысл. А здравый смысл подсказывает, что сегодня Беларусь должна сосредоточиться на собственном государственном строительстве, на укреплении своей государственности, а не раскачивать лодку и не кричать, куда, в какие блоки нам стоит идти, а куда не стоит. Это очень сильно разделяет общество. Вплоть до того, что может в результате разрушить страну изнутри. Поэтому сейчас наша цель: объединить все силы и на какое-то время отказаться от участия в любых военных блоках, сохраняя нейтралитет и то направление на безъядерный статус, которое было объявлено в 1991 году.
— Появились результаты свежего социологического опроса. Если бы сегодня проходил референдум об объединении Беларуси и России, то за такой союз проголосовали бы 24,8% белорусов, против — 54,8%. А если бы на референдуме обсуждалось вступление Беларуси в ЕС, то за проголосовали бы 27,4% белорусов, против — 50,8%. Если бы Россия вооруженным способом попыталась присоединить к себе страну либо ее часть, 25,9% жителей страны сопротивлялись бы с оружием в руках. Как вы прокомментируете такой расклад?
— Как я и сказала, общество разделяется полярно. За и против по основным вопросам делятся 50 на 50. И какой тут выход? Безусловно, сохранять нейтралитет. Почему так вырос рейтинг Александра Лукашенко? Потому что он как раз и придерживается политики нейтралитета. Так что никакого открытия здесь нет. Это еще раз подтверждает, что большинство белорусов не хотят ни потрясений, ни революций. Потому что на собственном примере, в генетической памяти, знают, что ничего хорошего это не приносит.
— Как сформировался лично ваш путь в белорусский национализм? Путь других людей — ваших товарищей, соратников? Если можно так выразиться, путь «из СССР — в Беларусь».
— Наверное, все началось в конце 1970-х — начале 80-х. Все произошло достаточно естественно, в том смысле что я росла в белорусскоязычном окружении. Хотя мой отец, он был филолог, научил меня русскому языку еще до школы. И во многих поездках в детстве, в поездах между Восточной и Западной Беларусью я разговаривала с людьми по-русски, и это их удивляло — почему такая маленькая девочка так чисто говорит по-русски. Я к тому, что учить иностранные языки для меня никогда не было проблемой. Но всегда сохранялась некая «принадлежность к своему» — к своей малой родине, к своей деревне. Потому что у нас там было принято так: уехал в город, приехал, начал здороваться по-русски — все, значит, «городскую булочку съел». Такое было отношение.
Жительницы деревни Погост смотрят выступление Александра Лукашенко. Фото: Егор Еремов / РИА Новости
Жительницы деревни Погост смотрят выступление Александра Лукашенко. Фото: Егор Еремов / РИА Новости
Поэтому для меня белорусскость, белорусский национализм всегда был естественным. Но когда заканчивалась школа, когда надо было идти дальше, то в городе, конечно, преобладала уже русская речь. Однако в какой-то момент у нас на филологическом факультете произошел раскол на белорусско- и русскоязычных. И это уже было моим сознательным выбором — связать себя с белорусским языком и культурой.
Тогда, будучи студентами, мы занимались тем, что пели белорусские песни, пробовали устраивать народные празднества — календарные праздники, Рождество, например. Ставили спектакли, ездили с гастролями. И так публично демонстрировали свою белорусскость.
А вот в конце 80-х, когда по-настоящему началось белорусское Возрождение, я в нем не участвовала. Я окончила вуз, вышла замуж — тут семья, работа, воспитание детей. То есть на какой-то период я отошла от подобной активности. К активной общественной деятельности я вернулась где-то уже после 1993 года. Конечно, я совсем не теряла контакты, всегда знала, что делают другие мои товарищи, где они. Но да, основные события 1989—1991 годов прошли без меня. Я их поддерживала, но активно не участвовала.
Активно я включилась в работу в 1995 году, когда прошел первый президентский референдум. Тогда был большой упадок национальной идеи, у людей было большое разочарование в ней. А в Общество белорусского языка я пришла уже ближе к концу 90-х. До этого активной общественной деятельностью я занималась в профсоюзах.
— Можем ли мы сегодня сказать, что Общество белорусского языка стало своего рода базой для национального возрождения в Белоруссии, местом средоточием националистически настроенных людей?
— На первом этапе, еще при СССР, Общество белорусского языка создавалось административным путем, по инициативе сверху. Но суть его в том, что в него, действительно, вступали те люди, которым это было нужно. Которые хотели того же, что и вся наша организация — широкого употребления белорусского языка во всех сферах нашей жизни. В результате то, что было создано сверху, получило большую поддержку снизу, в том числе от националистически настроенных людей.
— Вы сами в 1970—80-е годы наблюдали в Белоруссии какое-то националистическое, антисоветское движение? Были ли какие-то подпольные группы?
— Нечто подобное было всегда. Были более или менее организованные националистические группы, были отдельные протестные выступления. Были различные события. Например, на моей родине, в Западной Беларуси, после войны — и об этом много писал мой отец — однажды сожгли зажиточную семью. Дело это было темное, никто его особо не расследовал, только ходили слухи, что это сделали те, кто во время войны партизанил. Вообще, у меня мама из Восточной Беларуси, а отец — из Западной. И они мне разные истории рассказывали. А люди о многом тогда боялись говорить.
Памятник князю Ольгерду (белор. — Альгерду) в Витебске. Фото: nn.by
Памятник князю Ольгерду (белор. — Альгерду) в Витебске. Фото: nn.by
В 60-е годы, когда в институте учились мои старшие братья, у них там была своя группа, которая выступала, в частности, за то, чтобы обучение велось по-белорусски. В Академии наук тоже была группа людей, которые боролись за национальные ценности, думали о будущем Беларуси как независимой страны. То есть такой процесс шел все время и, соответственно, всегда душился советскими властями.
— В последнее время Лукашенко сам пытается играть на националистическом поле — то выступает в парламенте по-белорусски, то заявляет о необходимости больше преподавать белорусский язык в школах, то реставрирует усадьбу Огинских (белорусско-польский дворянский род, известны как активные борцы с российской экспансией. Знаменитый композитор Михаил Огинский был одним из лидеров антироссийского восстания Тадеуша Костюшко. — РП), то ставит памятник князю Альгерду (монарх старобелорусского государства Великое княжество литовское. Активно воевал с Москвой. — РП). О чем все это говорит? Насколько это все искренне?
— Для меня неудивительно, что в структурах власти есть сторонники как одного — пророссийского, так и другого — независимого — пути развития страны. Да, во власти есть много сторонников пути развития Беларуси как независимого государства, ориентированного на сохранение своих национальных и общечеловеческих ценностей. А есть и те, кто этому яростно сопротивляется.
Тот поворот власти, который мы видим, ориентация на национальное строительство — знак того, что националистически настроенных людей все-таки большинство. Лукашенко очень чутко реагирует именно на настроения в обществе и старается им соответствовать.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости