«Мне все равно, кто будет сидеть»

В Карачаево-Черкесии судят бывшего начальника уголовного розыска города Черкесск. Руслан Рахаев обвиняется в том, что в своем рабочем кабинете до смерти избил задержанного. Этот процесс мог бы стать еще одним в череде дел о полицейском произволе, но дело Рахаева приняло необычный оборот: он стал единственным обвиняемым, а показания против него дали подчиненные. Защита капитана полиции уверяет, что оперативники, создав себе «круговое алиби», подставили неугодного начальника и заодно ушли от ответственности.

 

В понедельник Верховный суд Карачаево-Черкесии перенес на 8 июля оглашение приговора по делу о превышении должностных полномочий и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего. Обвиняемый – капитан полиции. Погибший – задержанный за административное правонарушение 47-летний алкоголик. Речь не об отделе «Дальний», хотя обвинения в обоих процессах во многом похожи.

О подобных делах в последние пару лет сообщается чуть ли не раз в неделю.

На этот раз история произошла в Черкесске, и этот случай особенный хотя бы потому, что начальник, капитан, награжденный медалью, бывший офицер управления собственной безопасности, оказался единственным обвиняемым.

По версии следствия, задержанный Дахир Джанкезов погиб после того, как его в своем рабочем кабинете избил 33-летний Руслан Рахаев. Бил один, зверски, до крови и переломов. Подчиненные Рахаева, которые задерживали Джанкезова, возили его на медосвидетельствование и в суд, стали свидетелями экзекуции, а теперь дают показания в суде. То, что слышат участники процесса, получило название «кругового алиби»: шестеро сотрудников полиции говорят одно и то же, защищая друг друга и давая показания против своего бывшего начальника.

 

Один из тех, кто теперь свидетельствует против Рахаева, – его бывший заместитель, оперативник Беджиев. Дахира Джанкезова задержал именно он, он же привел его в помещение опорного пункта полиции, который находится в здании школы на улице Османа Касаева. Джанкезова подозревали в соучастии в краже дорогой сантехники из магазина. Беджиев говорит (а все остальные подтверждают), что всю ночь, начиная с 23.50, 6 октября 2011 года (это время задержания) в помещении опорного пункта находились оперативники Братов, Тамов и Байкулов, а также участковые Капушев и Тазартуков. Никто из них не выпускал никого из поля зрения, никто не уединялся с задержанным, никто не выходил никуда один и никто не бил Джанкезова.

Кабинет Руслана Рахаева. Кадр: «Первый канал»

В 1.20 7 октября задержанного доставили в наркологический диспансер, там с его слов записали, что он принимал наркотики. Также врач сделал пометку о том, что кожные покровы Джанкезова «чистые и не имеют повреждений». До утра задержанный пробыл в «опорнике», где не имелось камер видеонаблюдения, зато находились все те же шесть полицейских. Они не спали всю ночь, поили задержанного чаем и следили, чтобы он не упал со стульев, на которые его уложили проспаться.

Утром Джанкезова завезли ненадолго в ОВД Черкесска, потом – в мировой суд, там его признали виновным – правда, вовсе не в краже, а в употреблении наркосодержащих препаратов без назначения врача, – и приговорили к 10 суткам административного ареста. После заседания суда Джанкезов снова оказался в ОВД, где с ним решил провести оперативную беседу начальник угрозыска Рахаев. Разговор, рассказывают бывшие подчиненные капитана, длился около получаса, за это время начальник буквально «затоптал» задержанного. Врачи вызванной «скорой» откачать Джанкезова не смогли.

 

«Они во многом друг другу противоречат, за исключением тех моментов, на которых они и следователь концентрируют внимание. Но те места, в которых противоречий нет, не подтверждаются другими объективными данными», – оценивает показания полицейских-свидетелей юрист фонда «Общественный вердикт» Антон Звездкин, который по поручению этой правозащитной организации занимается делом Рахаева.

Полицейские рассказывают, что задержали Джанкезова около опорного пункта, а на самом деле это произошло в другом районе города, на улице Кавказской. Говорят, что все были в одном месте, а данные биллинга мобильных телефонов этому противоречат.

Сначала настаивают, что у Джанкезова не было никаких телесных повреждений, а потом вспоминают, что перед задержанием он подрался с собутыльниками и был в ссадинах. Адвокат перечисляет противоречия, восстанавливая события 6 и 7 октября  2011 года по минутам, – то же самое защита сделала во время прений сторон.

То, что следы травм на голове Джанкезова появились еще до его встречи с капитаном Рахаевым, напрямую следует из материалов дела. При этом версию о драке с собутыльниками опровергли как сами собутыльники, допрошенные в ходе следствия, так и заключение из наркодиспансера – то самое, про чистые кожные покровы. Но в 10.50 7 октября, когда дежурный ОВД Черкесска составлял протокол об административном задержании Джанкезова, он описал его внешность так: «Запекшаяся кровь на губах, лицо красное, левое ухо в засохшей крови, под левым глазом гематома». «В отделение Джанкезова привели около 9 утра, это видно на камерах наблюдения. А протокол составили в 10.50. Где он был почти два часа? Мы полагаем, что в кабинете оперативников: там потом нашли кепочку-бейсболку, которая была на Джанкезове, когда его вели в ОВД», – говорит адвокат Звездкин. Камера, установленная в коридоре отделения, зафиксировала, что перед отправкой в суд задержанного дважды отправили умыться.

Дахир Джанкезов. Кадр: «Первый канал»

Рахаев в суде говорил, что впервые увидел задержанного Джанкезова, когда того почти внесли к нему в кабинет: мужчина еле стоял на ногах, а один из оперативников, Братов, держал его под мышками. Рахаев утверждает, что задержанный попросил пить – и он якобы протянул ему бутылочку сусаба (кисломолочный напиток наподобие айрана или тана). Тот сделал глоток. Потом, в ходе вскрытия трупа, следы кисломолочного напитка действительно нашли у Джанкезова в желудке. Рахаев же, дав задержанному попить, ушел из кабинета, потому что ему позвонили на мобильный. Он утверждает, что после этого Джанкезова увели, а скончался он уже в кабинете оперативников.

 

Сначала «скорая» дала заключение о том, что причиной смерти задержанного стала тромбоэмболия, но уже в 16.00 7 октября по результатам вскрытия стало ясно, что смерть исключительно насильственная.

Тупая травма тела, множественные переломы ребер слева и справа (всего были сломаны десять ребер в восемнадцати местах), закрытый перелом грудины, ушиб легких, сердца и других внутренних органов, многочисленные кровоподтеки – из-за совокупности всех этих повреждений Джанкезов и скончался.

Как теперь говорят защитники Рахаева, капитан в течение первых трех дней пытался провести собственное расследование случившегося, стал выяснять, к какой версии склоняются в Следственном комитете. По словам адвоката, от следователя капитан и узнал, что подчиненные приготовили сюрприз в виде кругового алиби: «У них шесть показаний, что они не виноваты, а у тебя одни показания, что ты не виноват», – якобы заявил следователь и призвал «не рыпаться».

Вместо того чтобы последовать совету, Рахаев решил уехать, – и эту попытку скрыться гособвинитель частенько припоминал ему в суде, ссылаясь на то, что невиновный не стал бы «подаваться в бега». Рахаев перебрался в Нальчик и жил там до февраля 2012 года, лишь изредка наведываясь в Черкесск. По уголовному делу он проходил в качестве подозреваемого. Пока капитан был в бегах, следователю пришел ответ из Бюро судебно-медицинской экспертизы Карачаево-Черкесии. Экспертиза тканей трупа показала, что в момент смерти в организме Джанкезова уже образовался так называемый лейкоцитарный вал – процесс усиленного выделения лейкоцитов, который начинается после нанесения травмы. Вал образуется не раньше, чем через 4-6 часов после травмы, а иногда и через 6-8. При этом в кабинете у Рахаева задержанный был за час до смерти. Эту нестыковку защита считает главным доказательством невиновности капитана.

Впрочем, всего экспертиз в деле Руслана Рахаева четыре. Доводы первой опровергли судмедэксперты сначала из Краснодара, а потом из Ростова – следователи направили туда материалы на повторный анализ, проведя для этого даже эксгумацию тела Джанкезова. По мнению краснодарских экспертов, повреждения могли образоваться в период от одного до трех часов до момента наступления смерти. В Ростове посчитали, что этот срок мог быть еще меньше – в пределах одного часа, что как раз соответствует обвинительному заключению.

Четвертую экспертизу проводили уже по запросу защиты в ООО «124 Лаборатория медико-криминалистической идентификации». В документе медики вновь ссылаются на механизм образования лейкоцитарного вала и приходят к выводу: экспертизы № 2 и №3 не обоснованы научно, а время между получением травм и смертью – не менее шести часов.

 

Задержали Руслана Рахаева через пять месяцев после событий в черкесском ОВД. Брали как настоящего террориста: окружили дом в Нальчике, где он жил, пригнали спецназ, бэтээры. По слухам, даже заварили дверь квартиры, внутри которой находился Рахаев. С тех пор, с февраля 2012 года, бывший начальник угрозыска сидит в СИЗО Черкесска. На заседания суда, которые назначали почти на каждый понедельник с октября 2012 года, ходили его тетя Лидия Жабелова и сестра Амина Казакова. Они уверены: Руслан невиновен, а все дело в зависти и круговой поруке. В Черкесске он был «варягом», до назначения начальником уголовного розыска работал в управлении собственной безопасности МВД по Северо-Кавказскому федеральному округу. Еще раньше служил в Кабардино-Балкарии, участвовал в отражении нападения боевиков на Нальчик в 2005 году, за что получил медаль «За отличие в охране общественного порядка» – и попал под программу защиты свидетелей, выступив в процессе против предполагаемых террористов. К моменту гибели в отделении Дахира Джанкезова Рахаев проработал на новой должности чуть больше двух недель.

Несмотря на то, что погибший Джанкезов вел явно асоциальный образ жизни и, как говорили все участники процесса, внешне походил на бездомного, у него нашлись родственники: в суде потерпевшего представляли его вдова и сын. Они уверены в виновности Рахаева, так как без ведома начальника, по мнению родственников погибшего, ни оперативники, ни участковые не стали бы бить задержанного. Когда прокурор Арсен Джашеев в прениях сторон потребовал приговорить экс-начальника угрозыска к 13 годам колонии строгого режима, Джанкезовы его горячо поддержали.

О том, какого наказания заслуживает Рахаев, судья спрашивал и у второго потерпевшего – Хаджи Джатдоева. Этот человек был задержан в ту же ночь на 7 октября 2011 года, его подозревали в соучастии в той же краже, но в итоге не привлекали даже к административной ответственности.

По данным защиты Рахаева, Джатдоев избежал и наказания, и побоев, потому что оказался родственником оперативника Байкулова. Однако в суде он заявил, что Руслан Рахаев бил и его.

Впрочем, опознать полицейского Джатдоев все же не смог. Он рассказал лишь, что его избивал человек в маске и джинсовом костюме. Из особых примет потерпевший запомнил «оспины или какие-то пятна» у него на лице. На вопрос судьи, считает ли Джатдоев причастным к преступлению Рахаева и какого наказания хотел бы для него потребовать, потерпевший пожал плечами: «Мне все равно, кто будет сидеть, этот или те».