Проблема мигрантов в Европе выходит на новый уровень

«Nous sommes des étrangers, des sans-papiers, des hommes et des femmes sans domicile
Oh! Notre-Dame et nous te demandons Asile! Asile!»*

«Мы - чужестранцы, нелегалы, мужчины и женщины без крова
О! Нотр-Дам мы просим у тебя - Убежища! Убежища!»
(из мюзикла «Собор Парижской Богоматери»)

Редкий путешественник, возвращаясь из Европы, не обмолвится, порой понизив голос, «эти мигранты там повсюду». Тема европейского миграционного кризиса обширна, больна, неудобна для одних, однако весьма комфортна и даже полезна для других. Для этих самых других она стала настоящим шансом и трамплином на пути к выходу из глубокого подполья, в котором они отсиживались до недавнего времени. Речь идет о новых правых партиях, которые стали обретать все больший политический вес и вызывать неподдельные опасения у леволиберальной общественности.

Выборы в Европейский парламент в 2019 должны были стать своеобразной лакмусовой бумажкой на предмет того, стоит ли реальная угроза «правого реванша» в Европе. Страх этого был у всех на слуху. Поэтому ближе к самим выборам раздавались все более и более настойчивые призывы прийти проголосовать и не дать популистам одержать верх.

Показательны в данном ключе действия компании Facebook, сотрудники которой как раз накануне выборов удалили почти 80 страниц и 230 аккаунтов в соцсети, распространявших контент, который должен был внушить пользователям неприязнь к мигрантам и симпатии к правым политикам. Вроде видео, на котором мигранты в Италии разбивают полицейский автомобиль

На удаленные компанией Facebook страницы были подписаны порядка 6 млн человек, что почти в три раза больше, чем сторонников основных правых партий Европы вместе взятых. Неправительственная организация Avaaz квалифицировала их как распространителей фейковых новостей.

Для любого общества проявление смеси любопытства и страха по отношению к людям, которые прибыли из других стран и несут с собой собственное видение мира является чем-то естественным, глубинным. Несмотря на ставшую в 80-х и 90-х важнейшим ориентиром для западных элит идею глобализации, столкновение с новой реальностью, в которой присутствует огромное количество беженцев по соседству с тем же Собором Нотр-Дам-де-Пари, показало  идеологический и культурный провал между всем и вся.

Перед нами налицо попытка выстраивания параллельной реальности - чудесного мира, где все счастливы и не испытывают абсолютно никакого негатива в отношении иммиграции, легальной или нет

И вместо того, чтобы спокойно признать тот факт, что ксенофобия стара как мир и является вполне естественным и объяснимым свойством человека, страх перед повторением ужасов XX века вынуждает отрицать даже малейшее проявления негатива, который совершенно легитимным образом способны выразить новые правые.

Ведь хорошо известно и давно проверено на практике, что если что-то упорно запрещать, то это что-то уходит в подполье и более не поддается никакому контролю. Тот факт, что правое движение становится новым европейским мейнстримом и растет популярность более радикальных взглядов - это данность. Но вот эффективен ли такой метод борьбы с «правой угрозой», которой применил Facebook? Вряд ли.

Пожар в Соборе Парижской Богоматери, случившийся 15 апреля, многими был истолкован как некий эсхатологический символ - олицетворение краха европейских ценностей. Не поддается учету то количество раз, сколько пресловутых закатов и похорон приходилось на бедную старушку Европу, а она ничего, всё держится. Так что европейский миграционный кризис и популяризация правых настроений - не более чем очередной вызов

Пытаясь разобраться во всей этой запутанной теме, не стоит искать легких путей и однозначных ответов в черно-белой гамме. Стоит всегда помнить и учитывать тот факт, что популярность правых в Европе объясняется как общими для континента причинами, так и индивидуальными для каждой страны. Историю XX века будет переваривать, и осмысливать еще не одно поколение.

Упрямое убеждение в том, что история развивается по спирали, делает злую шутку со своими приверженцами. Соблазн провести исторические параллели порой так велик, что затуманивает разум. Ведь так легко увидеть в событиях сегодняшнего дня то, что было 100 лет назад. Однако это в корне неверные и опасные игры разума, способные породить иллюзию всезнания и убеждения в том, что мы понимаем, что на самом деле происходит в Европе сегодня. Руководствуясь исключительно прошлым в своих поступках, мы пытаемся его переписать и тем самым упускаем настоящее, допускаем ошибки и не способны объективно оценивать ситуацию. Так что же делать? 

Может ответ способно дать искусство? Даже в волшебной атмосфере Каннского кинофестиваля в этом году нет-нет, да проскальзывала нервозность накануне выборов. Так, новая картина Терренса Малика «Скрытая жизнь», рассказывающая реальную историю австрийского фермера Франца Егерштеттера, по убеждениям отказавшегося служить в немецкой армии и приносить присягу Гитлеру и казненного за это в 1943 году, была воспринята многими кинокритиками и журналистами как своеобразное «нет» правому ренессансу

И хотя во время пресс-конференции актеров спрашивали больше не о самом фильме, а про текущую политическую повестку и пойдут ли они голосовать, домыслы журналистов на этот счет были отвергнуты. Малик не собирался выступать в роли обличителя правых или проповедника. Он лишь показал человека в момент сомнений и выбора. Это не герой и не святой, который легко способен отличить добро от зла с самого начала. Это человек, который сделал свой личный выбор, не осуждая окружающих.

Проблема выбора вновь актуальна. Найдут ли левые и правые партии способ совладать с архаичным механизмом ненависти к чужим зависит от каждого. И хотя пик популярности правых еще не пройден, сложно говорить в долгосрочной перспективе о наступлении новой эры, в которой их влияние на повестку было бы существенным.

Действия Facebook в этом контексте не являются эффективными, а представляют собой ошибочную страусиную тактику, которая способна вызвать лишь дополнительный рост интереса к правым идеям

Хочется надеяться, что, несмотря на все сложности и вызовы, общество, институты и политическая культура Европы достаточно гибки, чтобы приспособиться и найти эффективный ответ.