«Мы уже мультикультурны по факту»

Цветан Тодоров. Фото: EPA / ИТАР-ТАСС

Лекция французского культуролога Цветана Тодорова

11 июня, 2013 11:10

5 мин

7 июня в РГГУ выступил французский культуролог, литературовед, историк и публицист Цветан Тодоров. Карьера Тодорова началась в шестидесятых в Софийском университете, где он изучал филологию, славистику и русских формалистов начала XX века. В 1963 году Тодоров, в поисках академической независимости от болгарской коммунистической идеологии, переехал в Париж.

Лекция Тодорова, заявленная как «Пути интеллектуала в современном мире», оказалась не обсуждением места интеллектуала и значения его работы для общества, как можно было решить из названия, а рассказом Тодорова непосредственно о своей жизни и академической карьере. Сугубо биографический оттенок речи Тодорова с самого начала придал куратор, спросив мыслителя, как он попал в начале шестидесятых в Париж.

Тодоров начал с описания интеллектуальной нищеты коммунистической Болгарии середины XX века. Литературные исследования в Болгарии были скалькированы с советских. Писателей меряли двумя аршинами: текстам должна была быть присуща «народность» и «партийность». Все иное выбрасывалось. Чтобы сделать карьеру ученого, необходимо было приобщиться к господствующему дискурсу. Однако оставалась лазейка: можно было работать над анализом литературных произведений в той области, где нет идеологии, над теми элементами текста, которые ускользают от нее.

Дипломной работой Тодорова стал сравнительный анализ двух произведений известного болгарского писателя. Молодой ученый заключил, что в ранних произведениях писатель употреблял глаголы несовершенного вида и непереходные глаголы с косвенным дополнением, а в поздних стал использовать глаголы совершенного вида и переходные с прямым дополнением. «Я был очень горд, что мне удалось написать такую дипломную работу, притом не воспевая марксизм-ленинизм», – подчеркнул Тодоров.

Таким образом, избегая идеологического давления, Тодоров занялся теоретическим литературоведением и решил исследовать формальные элементы литературного текста: композицию, стиль, форму повествования. Громадное любопытство к познанию литературных форм, которые было невозможно в полной мере изучать в марксистско-ленинском Софийском университете, привело будущего мыслителя в Париж. Однако к его удивлению в Париже начала шестидесятых не оказалось ни специалистов, ни исследований в этой области. «Я искал имя тому, что жаждал изучать», – рассказал Тодоров. В Париже он изучал университетские программы и спрашивал: «Есть ли у вас есть специалисты по литературной теории и стилистике?». Ему отвечали, что есть только специалисты конкретно по французской, английской и даже болгарской литературе.

Со временем дело приняло другой оборот. Тодоров начал ходить на лекции Ролана Барта и обрел круг общения из таких же молодых ученых, как и он, «не искавших заданных и проторенных дорог». Чтобы восполнить пустующую нишу литературной теории, в 1965 году он переводил работы русских формалистов 1910-1920 годов, а также основал с друзьями аналитический журнал Poétique.

Далее мыслитель рассказал о следующем этапе своей интеллектуальной жизни. Так как в Болгарии он начал заниматься той областью знания, которая ускользала от партийного контроля, из его интересов было вычеркнуто все, что касалось идей, смысла, ценностей текста и, соответственно, контролировалось партией. Занимаясь формальной частью, Тодоров практиковал «аскетизм отказа от смысла», который был похож на «труд ремесленника, без конца усовершенствующего свои орудия, которыми он, по идее должен был бы воспользоваться». «Я захотел изменить статус моих орудий», - рассказал ученый.

Теоретическое литературоведение, семиотика, методы структурализма и формализма отныне становились не целью познания, а только одними из средств. Целью же для Тодорова стал смысл. «Для того, чтобы определить и познать смысл, все средства и формы анализа хороши: философия, социология, психология. Все формы анализа литературного произведения хороши, если они помогут понять тот смысл, который произведения нам дали», – рассказал он. Литература так же стала уже не обособленной областью исследования, а точкой отсчета. «Идеи, которые меня интересовали, проходили не только через литературу, но и другие формы дискурса», – подчеркнул Тодоров.

Тодоров заинтересовался проблемой плюрализма культур в сопоставлении с единством человеческого рода. Его первая книга в этой области - «Завоевание Америки», в которой рассказывалось о встрече европейцев и индейцев, как классическом примере встречи культур, которая можно кончиться как трагедией, так и взаимным оплодотворением. Впоследствии Тодоров, в том числе интересовавшейся этой проблемой исходя из своего личного опыта эмигранта во Франции, написал еще несколько книг в том же ключе.

Празднование падения Берлинской стены, 11 ноября 1989 год. Фото: ЕРА / ИТАР-ТАСС

Следующий поворот на пути интеллектуала настал в 1989 году, когда рухнула Берлинская стена. «В тот самый момент в моем уме тоже рухнула маленькая стенка. Я понял, что могу говорить не только об опыте иностранца, лицом к лицу встречающегося с новой культурой, но и об опыте человека, который сталкивается с двумя разными режимами, встречается и с тоталитаризмом, и с демократией», – рассказал Тодоров. Первой книгой этого интеллектуального этапа стала «Лицом к краю» о советских, немецких и болгарских лагерях.

Тодоров закончил описанием своих интересов на данный момент. После многих лет погружения в тематику тоталитаризма и демократии мыслителя уже не удовлетворяют прямолинейные установки типа «демократия лучше тоталитаризма». «Все яснее становится, что нужно обращаться к проблемам, которые вырастают изнутри демократии», - заключил он.

После выступления Цветана Тодорова спросили, что он думает о недавно вышедшей в Швейцарии книге «Бахтин. История лжеца и всеобщего помешательства» о наследии мыслителя и лингвиста Михаила Бахтина (1895-1975). Тодоров сказал, что не может высказать свое мнение, поскольку не читал книгу. Он напомнил, что работу о Бахтине (Mikhail Bakhtin : the dialogical principle) он написал тридцать один год назад и с тех пор не может отследить всю литературу о нем. Бахтин стал автором, которого все тянут к себе и оспаривают друг у друга. В Санкт-Петербурге сын одного из ближайших соратников Бахтина недавно рассказал Тодорову о разных конфликтах и даже драках, возникающих вокруг наследия советского ученого. «В общем-то, я даже рад, что больше не исследую его», – пошутил Тодоров.

Михаил Бахтин. Фото: wikipedia

В аудитории поинтересовались, почему профессор Тодоров не упомянул о своем увлечении фантастикой. В России широко известна его работа «Введение в фантастическую литературу». Он ответил, что эта книга вышла в семидесятом году и действительно была первой, достигшей широкого успеха, однако он не хотел перечислять подряд все свои книги и желал лишь наметить путь интеллектуала.

На вопрос, каким был бы французский структурализм без его переводов российских формалистов, Тодоров ответил, что в истории нет сослагательного наклонения. Французский перевод «Теории литературы» Томашевского впервые вышел в 1965 году. «Во Франции действительно уже некоторое время существовал интерес к структурному методу, к исследованиям структуры. Это было связано с именем знаменитого французского антрополога и этнолога Клода Леви-Строса. Когда я в 1963 году приехал во Францию, Леви-Строс царил в литературных дебатах и, представьте себе, он написал книгу против Жан-Поль Сартра. Это была битва титанов, сражение богов в облаках. Но к литературе метод, аналогичный методу Леви-Строса, применен не был. Таким образом, перевод «Теории прозы» заполнил пробел. Можно сказать, он был очень своевременен», - рассказал Тодоров.

Встреча закончилась обсуждением европейского мультикультурализма.

Мусульманские пртесты в Париже. Фото: Jacques Brinon / AP

Что касается множественности культур, заметил Тодоров, во Франции есть свои судороги. Однако нет иного способа цивилизованного существования человеческих сообществ, кроме как существования в мультикультурном поле. Плюрализм религий, традиций и культур ведет к взаимному обогащению. Важно иметь общую культурную базу, на языке которой должен научиться говорить каждый. Только так отдельные культуры способны держаться вместе. Существует множество форм осознания и видения мира, подчеркнул он: в обществе есть культура мужчин и культура женщин, культура пожилых и культура молодых, культура богатых и культура бедных, культура каждой из профессий. Всю жизнь мы переходим с языка одной культуры на язык другой, постоянно приспосабливаясь к разным формам видения мира. «Мультикультурализм – это не угроза и не лекарство. Мы уже мультикультурны по факту», - заключил Тодоров.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе