105 лет назад родилась «страшная женщина» Людмила Павличенко

Самой известной женщиной-снайпером Великой Отечественной была Людмила Павличенко. Согласно документам, она уничтожила 309 вражеских солдат и офицеров. Среди них – не только немцы, но и их союзники.

Она не была похожа на убийцу. Да и не была ею – красивая, молодая женщина из города Белая Церковь под Киевом. Павличенко не убивала – мстила врагам. Как и другие советские мужчины и женщины. За разрушенные, сожженные города и села, замученных людей. За то, что они, немцы, пришли сюда разбойничать. А с разбойниками надо безжалостно расправляться.

Отец Людмилы был офицер, мать – учительница английского языка. Людмила занималась планерным спортом и стрельбой в ОСОВИАХИМЕ. Позже Людмила переехала в Киев. Работала шлифовальщицей на заводе «Арсенал». Перед войной писала диплом на историческом факультете Киевского университета – о присоединении Украины к России…

Людмиле предлагали стать медсестрой, но она отказалась. Лечить раненых, спасать их – тоже подвиг, но - незаметный. А снайперская работа видна – выстрел, и враг падает, не успев даже вскрикнуть. Значит, одним меньше. Значит, нашим на фронте легче.

«Когда я пришла воевать, сначала испытывала одну только злость за то, что немцы нарушили нашу мирную жизнь, - вспоминала Людмила. – Но все, что увидела потом, породило чувство такой неугасимой ненависти, что ее трудно выразить чем-нибудь иным, кроме как пулей в сердце гитлеровца».

Сначала не могла нажать на курок. Но вдруг рядом упал молодой солдат. «Он был прекрасным счастливым мальчиком, которого убили на моих глазах, - вспоминала Людмила. – теперь уже ничто не могло меня остановить».

Вспоминается стихотворение Константина Симонова:

Если ты фашисту с ружьем

Не желаешь навек отдать

Дом, где жил ты, жену и мать,

Все, что родиной мы зовем, -

Знай: никто ее не спасет,

Если ты ее не спасешь;

Знай: никто его не убьет,

Если ты его не убьешь.

И пока его не убил,

Ты молчи о своей любви,

Край, где рос ты, и дом, где жил,

Своей Родиной не зови.

Пусть фашиста убил твой брат,

Пусть фашиста убил сосед, -

Это брат и сосед твой мстят,

А тебе оправданья нет.

За чужой спиной не сидят,

Из чужой винтовки не мстят…

Ярость у нее была благородная, как в знаменитой песне. И мстила она из своего оружия. Сначала использовала винтовку Мосина с прицелом, имевшим четырехкратное увеличение. Потом сменила ее на полуавтоматическую винтовку Токарева СВТ-40.

Свой боевой счет Павличенко открыла под Одессой. С тех пор она выходила на охоту почти каждый день. После того, как Красная армия оставила Одессу, ее перебросили в Севастополь, который держал героическую оборону. И там Людмила стреляла без промаха, выбирая в качестве мишеней главным образом офицеров.

«Когда я проходила по улицам Севастополя, - вспоминала Павличенко, – меня часто останавливали ребятишки и спрашивали: «Сколько вчера убила?» Я обстоятельно докладывала им. Однажды мне пришлось честно сказать, что я уже несколько дней не стреляла по врагам. «Плохо», - в один голос сказали ребятишки. А один, самый маленький, сурово добавил: «Очень плохо, Фашистов надо убивать каждый день».

Ее боевой счет рос. Немцы узнали про нее, пытались ликвидировать, заманить в засаду. Но она, прозванная Ein schreckliches Weib, что означает «страшная женщина», неизменно ускользала из капканов нацистов. Они даже считали, что Павличенко заговорена от пуль, чуть ли не ведьма.

«Всего вражеских снайперов на счету Павличенко было 36, во время одной из дуэлей она сутки пролежала на одном месте, подстерегая осторожного врага. - писала Любовь Виноградова в книге «Ангелы мщения». – Когда на рассвете второго дня ей наконец-то удалось заметить и застрелить его. Павличенко вместе с винтовкой забрала у врага снайперскую книжку, из которой явствовало, что тот начал воевать в Дюнкерке, и к моменту роковой встречи с русской девушкой-снайпером на его счету было уже 500 солдат и офицеров противника».

Фронтовой корреспондент писал о ней: «Мы все учимся у нее, как надо выполнять приказ нашего любимого народного комиссара обороны товарища Сталина об овладении воинским мастерством. Воин, историк Людмила Павличенко славится как один из самых культурных и образованных бойцов».

Поэт Иосиф Уткин посвятил ей стихотворение, где были такие строки:

Улыбка, робкие движенья...

Быть может, нежный цвет лица,

Но переплавил цех сражений

Тебя в сурового бойца…

О, сколько надо было крови

Увидеть, зверств и темноты,

Чтобы так вот, прямо и сурово

Взглянуть на жизнь, как смотришь ты…

И на войне просыпаются чувства. Сердцу ведь не прикажешь… Людмила полюбила своего напарника, снайпера Алексея Киценко. Когда он получил тяжелое ранение, она вытащила его из-под минометного обстрела. Увы, Алексей не выжил…

Личность Павличенко вызвала большой интерес за рубежом. О ней написано немало статей на Западе. Мануэль Вильяторо писал в испанской газете АВС: «В июне 1942 года в результате взрыва снаряда она получила столь серьезное ранение, что ее эвакуировали на подводной лодке. Случай сам по себе беспрецедентный. К тому времени, по ее словам, немцы уже пригрозили уничтожить и расчленить на ее тело на 309 кусков в качестве мести за своих погибших товарищей.

Но они никогда не смогли бы осуществить свои планы, поскольку после трудного выздоровления советское руководство решило, что Павличенко слишком ценный символ и запретили ей возвращаться на поле боя. 16 июля 1942 года ей было присвоено звания Героя Советского Союза».

В конце августа того же года она отправилась в США вместе с другим героем-снайпером Владимиром Пчелинцевым. Россия в то время была у всех на устах, и эти военные ее представляли. Они делали это достойно, и их появление вызывало повышенное внимание. Но настоящей звездой была Людмила.

Когда она входила в зал, вспыхивали блицы фотоаппаратов, журналисты обрушивали на нее поток вопросов.

Пчелинцев вспоминал: «Людмила за словом в карман не лезла, не зря училась на историческом факультете. Отвечала смело и ярко, ответы запоминались… На вопрос о том, почему девушка выбрала себе такую профессию, она, выступая перед огромной аудиторией в Чикаго, дала ответ, который потом цитировался сотни, тысячи раз: «Джентльмены, мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?»

Ее приветствовали и рядовые американцы, и знаменитости. В Голливуде Чарли Чаплин опустился перед ней на колени и целовал руки. Певец Вуди Гатри написал в честь Людмилы балладу Miss Pavlichenko. Там были такие слова: «Мир полюбил твое милое лицо. Как и я».

Гостей принимал президент США Франклин Рузвельт. Общалась с представителями России и его супруга Элеонора. С Людмилой они вообще стали подругами. Американка даже отдала ей свою пижаму и собственноручно ее подшила.

На обратном пути советская делегация посетила Великобританию. В Лондоне русские герои общались с премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем и генералом Франции Шарлем де Голлем. Конечно, для Людмилы было почетно встретиться с такими известными политиками. Но ее мысли были далеко — на Родине. В то время на берегах Волги разворачивалось беспримерное Сталинградское сражение. Ей хотелось взять в руки винтовку, чтобы снова бить врагов.

Но Павличенко отправили учить снайперов на курсах «Выстрел». Можно предположить, что ее здоровье было подорвано не только физически, но и психически. Она была измучена напряжением, вспоминала бои, погибших товарищей. Это не давало ей покоя, будило по ночам.

В 1973 году короткие воспоминания Павличенко были записаны на пленку. На экране - седая, худощавая и очень усталая женщина со звездой Героя Советского Союза на груди. Ей было 57, но она казалась намного старше своих лет. Наверное, Людмила Михайловна никак не могла сбросить с себя тяжкое бремя войны…

Она рассказала, что после поездки за рубеж ее пригласил к себе Сталин: «Разговор был очень душевный, очень простой и откровенный. Он не задавал вопросы о поездке, его интересовала оборона Севастополя. Он спрашивал о боях, людях, работе снайперов. Чувствовалось, что со мной говорит человек, знающий снайперскую работу, понимающий ее. Поэтому хотелось рассказать ему все откровенно, как было…»

В 1957 году Элеонора Рузвельт прилетела в Москву. И первым делом отправилась к своей подруге Людмиле. Они вспоминали, вдали от лишних глаз и ушей, о том, как встретились и то, что происходило во время поездки русской женщины в США.