Новости – Политика

Политика

Соединенные Штаты Европы. Британия покидает Союз

Политический развод, в который многие не верили, стал реальностью. Кто от этого выиграет?

Виктория Фоменко

29 января, 2020 16:18

20 мин

Великобритания и ЕС все-таки попрощаются друг с другом, хоть многие в это не верили до последнего. Случится это в ночь с 31 января на 1 февраля, в 23:00 по Гринвичу, то есть около двух часов по московскому времени.

После многомесячных перипетий обе стороны подписали документы о политическом разводе. В четверг, 24 января, свой автограф под биллем о выходе из Евросоюза поставила королева Елизавета II, после чего документ обрел статус закона; вскоре и по другую сторону Ла-Манша соглашение завизировали глава Евросовета Шарль Мишель и председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен. Последним с формальностями покончил премьер-министр Британии Борис Джонсон.

Таким образом, в Европе завершается очередная историческая эпоха. Никогда еще организации не доводилось терять столь крупных членов. До сих пор самыми большими потерями союза были Алжир, добившийся политической независимости от Франции в 1962-м, и Гренландия, пожелавшая выйти из единой Европы в 1985-м. Британия же – одна из крупнейших экономик мира, постоянный член Совбеза ООН и обладатель ядерного оружия. Ее уход из содружества в прямом смысле означает тектонический сдвиг в мировой политике.

К чему же эти перемены могут привести?

Входит и выходит

Brexit с самого начала задумывался как чисто английский маневр. Западные эксперты еще до проведения референдума отмечали, что настроения англичан существенно отличаются от устремлений шотландцев, валлийцев и северных ирландцев. Именно ориентирующиеся на англичан Консервативная партия и UKIP (Партия независимости Соединенного королевства) стали политическим локомотивом, который смог протащить евроскептицизм на уровень реальной политики.

Определенная ирония истории состоит в том, что в 1973 году, когда Британия присоединялась к ЕС, наиболее горячими сторонниками переселения в единый европейский дом были как раз англичане, а вот шотландцы с ирландцами, наоборот, протестовали. Теперь же в сторону ЕС смотрят шотландские националисты, а ядерные тори хотят рвать когти, и при необходимости – даже с мясом.

С точки зрения экономики нынешний раскол связан с тем, что Британия шла в ЕС с целью вписаться в единое экономическое пространство и благодаря ему получить доступ к огромному рынку. Для этого британцам были нужны политика свободной торговли и дерегуляция экономики. Оба условия худо-бедно выполнялись, хотя уже с конца 70-х ЕС стал вводить природоохранные и социальные меры. С другой стороны, британские левые были рады усиливающейся политике госрегулирования на континенте, видя в ней противоядие против тэтчеризма, в рамках которого государство избавлялось от социальных обязательств во имя экономической эффективности. Да, – в туманном Альбионе был свой Гайдаро-Чубайс, местами еще и с повадками Пиночета.

Об отношении простых британцев к «железной леди» лучше всего говорит их реакция на новость о кончине баронессы.

Всенародная радость разлилась по улицам Лондона, Ирландии и английских шахтерских городков в апреле 2013-го.

Казалось бы, столько лет прошло, можно и забыть. Но для людей, у которых Тэтчер украла молодость и обрекла на десятилетия нищеты – время не имеет не значения.

В целом, в 70-е – 80-е годы и правые, и левые, элиты и низы Британии видели в ЕС что-то привлекательное для себя. Поэтому в обществе сложился консенсус: вступать надо.

В нулевых-десятых маятник качнулся в обратную сторону. В экономическом плане дела у ЕС пошли по наклонной, континент с медлительностью ледника стал вползать в рецессию. К этому времени меры социальной поддержки окончательно выродились в привлечение толп мигрантов, и вместо того, чтобы заботиться об уровне жизни своих работяг, прогрессивные европейские режимы занялись насаждением «мульти-культи», вынуждая этих самых работяг жить бок о бок с вчерашними обитателями африканских деревень, а средний класс – оплачивать этот эксперимент из своих налогов.

Стала понятной и неизбежность масштабного экономического конфликта с США. Сейчас, после почти четырех лет правления экстравагантного Дональда Трампа, уже не сильно видна та огромная работа по экономическому и юридическому поглощению ЕС, которая была проделана его темнокожим предшественником. В реальности же Барак Обама приложил просто титанические усилия, чтобы Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП) стало новой реальностью, в уютной обстановке которой американский капитал мог поглотить и переварить европейский бизнес.

Естественно, в Брюсселе все понимали, и где могли – саботировали процесс. И, надо отдать им должное: европейцы сумели привести ситуацию к тому, что новый президент наплевал на юридические формальности и кинулся ломать конкурентов через колено, на чем дело и встало.

Британию же нарастание противоречий между ЕС и заокеанскими кузенами поставило перед очень непростым выбором: какой из рынков важнее – европейский или американский? С одной стороны, Штаты – главный внешнеторговый партнер королевства; с другой, 7 из 10 крупнейших стран-поставщиков продукции в UK – члены Евросоюза. На европейцев же приходилась половина прямых инвестиций в британскую экономику и 45% британского экспорта товаров и услуг.

Война покажет планы

Тем не менее, на фоне приближающейся рецессии оставаться в одной структуре с Германией, Францией и Нидерландами оказалось сомнительным удовольствием. Конкуренция жесточайшая, а выхлопа – почти никакого. При этом Брюссель активно требовал дальнейшей политический интеграции, то есть, подчинения Лондона решениям, принятым в Париже и Берлине. В результате, оставаясь в ЕС, Британия рисковала получить шикарный пакет американских запретительных пошлин просто по факту членства в организации.

Отдельным раздражителем выступал вопрос о необходимости платить пособия по безработице и соцвыплаты гражданам других стран ЕС. Британские власти, привыкшие экономить на собственном населении, отчаянно не хотели тратиться на содержание безработных иностранцев. Столь же сильно Лондон не желал платить и взносы в Европейский соцфонд, и в фонд регионального развития, за счет которых финансируются программы развития отстающих членов содружества.

Выбор же американского пути означал именно то, что мы и наблюдаем в настоящее время: Brexit. И в июне 2016-го Британия на него решилась.

Примечательно, что в 2019-м году, по данным соцопросов, 56% жителей страны уже высказались бы за то, чтобы остаться в ЕС. Но такого референдума проводить почему-то никто не стал.

Кузены одобряют

Судя по всему, изначально британские лидеры и стоящие за ними элиты совсем не были уверены, что им так уж надо уходить из ЕС. В 2013-м лидер консерваторов Дэвид Кэмерон заявил, что в случае победы на выборах его партия будет добиваться более комфортных условий членства в ЕС, а если европейцы упрутся – проведет всенародное голосование о необходимости оставаться в организации.

По сути, англичане решили немного пошантажировать партнеров и перетянуть на себя побольше теплых одеял. Сохранить все преференции и права, которые дает членство в организации, но, по возможности, не нести расходов. Совет Европы в итоге пошел на значительные уступки и фактически принял ультиматум. Лондону разрешили, например, не платить пособия мигрантам из других стран ЕС, если те проработали в стране проживания меньше четырех лет. Но останавливаться британцам уже не захотелось.

Окончательно неизбежность Brexit стала ясна 12 декабря прошлого года, когда на досрочных выборах в парламент победила Консервативная партия, возглавляемая Борисом Джонсоном, принципиальным сторонником выхода из ЕС. Новый-старый премьер получил карт-бланш даже на демарш без предварительной сделки, так называемый Hard Brexit, то есть самый болезненный и тяжелый для страны вариант развода.

Победа Джонсона вызвала нескрываемую радость за океаном. Трамп тут же опубликовал поздравительный твит, заявив, что теперь Британия может заключить с США куда более масштабное и выгодное торговое соглашение, нежели любое из тех, что могла позволить себе в составе ЕС.

Новые конфедераты

Чего в новой ситуации стоит ожидать Европе? Появление новых таможенных границ ударит прежде всего по экспортоориентированным экономикам континентальных лидеров. По оценке главы Федерального объединения немецкой промышленности (BDI) Йоахима Ланга, Brexit приведет к уменьшению ВВП Германии примерно на полпроцента, что в абсолютных цифрах составляет около 17 миллиардов евро. Аналогичная ситуация и в других странах. Поэтому континентальные политики в один голос заявляют, что, хотя развод и стал неизбежностью, их задача – сохранить отношения с Британией настолько тесными, насколько это возможно.

С другой стороны, на континенте явно вздохнули с облегчением от того, что затянувшееся прощание подходит к концу. Европейские элиты надеются, что, избавившись от пятого колеса, ЕС сможет более эффективно заняться консолидацией надгосударственных структур и пойдет по пути построения эффективной организации.

В декабре 2019-го глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен очень однозначно высказалась на этот счет. По ее словам, британцы старательно сдерживали прогресс ЕС в вопросах безопасности и структурных изменений, – проще говоря, мешали строить общеевропейские органы власти и армию.

Лидеры ЕС, Германия и Франция, похоже, полностью побороли исторические комплексы в отношении друг друга; тем временем, потребность в создании неекого субгосударственного образования является уже совершенно очевидной. Париж и Берлин выступают единым фронтом в вопросах, касающихся России, Турции, Ирана и США. ЕС консолидировано ответил на таможенный наскок Трампа, создал товарную биржу по обходу антииранских санкций, участвовал в спасении украинского режима от разгрома в 2014 году.

Проект единой европейской армии – это не просто мечты одного французского президента Эммануэля Макрона. Германия уже несколько лет занимается реализацией этой концепции на практике. Первой ласточкой стало слияние в единое подразделение 4-й бригады быстрого реагирования армии Чехии и 10-й бронетанковой дивизии Бундесвера. Уход Британии из содружества только ускорит рождение новой армии, а в перспективе – и новой европейской конфедерации.

Перезапуск империи: придется пострадать

Самые мрачные прогнозы о будущем королевства исходили из того, что Лондон пойдет на Hard Brexit и выйдет из содружества вообще без каких-либо соглашений. Однако этот вариант не реализовался. В октябре 2019-го Джонсону удалось договориться по большинству спорных пунктов и подготовить основание для цивилизованного расставания. Основная работа была проделана еще правительством Терезы Мэй, сумевшей согласовать с Брюсселем 585-страничное 64 страницы.

Мэй в результате многолетнего торга согласилась выплатить ЕС 39 млрд фунтов отступных. Джонсон же сумел договориться, что страна до декабря 2020 года останется в рамках таможенного союза с ЕС. Экономическое статус-кво может быть продлено на два года, после чего UK окончательно возьмет управление национальной экономикой в свои руки.

В сентябре 2018-го канцлер ФРГ Ангела Меркель в одном из частных разговоров бросила фразу, что для достижения соглашения по Brexit Великобритании «придется еще немного пострадать». То же самое можно сказать и о перезапуске экономики королевства.

Британия в настоящее время мало что производит, зато является главной прачечной мира по отмыванию грязных денег. Развитая сеть офшоров и банков позволяет прятать ворованные капиталы любых размеров, хоть российских, хоть африканских. И выход из ЕС по этой системе не ударит ни в малейшей степени. А вот остальные отрасли могут существенно пострадать. Это скажется на курсе фунта стерлингов. По оценкам некоторых биржевиков, британская валюта как минимум упадет до паритета с долларом, а возможно – опустится и ниже американца. Это приведет к резкому росту стоимости товаров, произведенных в Европе и США, и симметричному снижению покупательной способности островитян. Британцы станут потреблять меньше; при этом в стране начнет расти инфляция. По расчетам Банка Англии, она может достичь 6,5% в годовом выражении. Из-за этого регулятору придется повышать ставку до 5,5%.

Еще более интересные вещи начнут происходить с британским госдолгом. Сначала привлекательность облигаций суверенного займа (gilts) упадет, но затем их доходность резко вырастет (в настоящее время Лондон занимает деньги под 0,45% по 10-летним и 1% по 30-летним облигациям). В совокупности это значит, что финансовую систему королевства будет нещадно штормить. Расходы на социалку и безопасность, по всей видимости будут сокращаться, а уровень жизни населения понизится.

В перспективе дешевый фунт и изрядно оголодавшее население создадут хорошие возможности для возрождения реального производства, что приведет к сокращению безработицы и росту ВВП. Возможно, мы даже увидим ренессанс британской промышленности, хотя «мастерской мира» ей вряд ли удастся снова стать, – поезд уже ушел. Тем не менее, страна получит шанс на возрождение экономической мощи и политического веса. Правда, для этого кому-то «придется пострадать», а учитывая политическое наследие Тэтчер – можно даже не особенно гадать, кому именно. Уж точно не обитателям Букингемского дворца.

Красота по-британски

Впрочем, британцы не были бы собой, если бы покинули ЕС просто так. Несмотря на формальный выход из структуры, Лондон, скорее всего, сохранит определенные рычаги влияния на континент.

Первая и самая очевидная точка входа – это Ирландия, которая-таки остается членом ЕС. Другим возможным агентом британского влияния может стать Шотландия. Большинство шотландцев проголосовали за сохранение членства в ЕС, резко разойдясь в этом вопросе с англичанами. Пока ситуация висела в воздухе, эти разногласия не имели принципиального значения. Но декабрьская победа Джонсона поставила вопрос ребром: оставаться ли в составе UK – или переформировать отношения с Лондоном и сохранить членство в Евросоюзе?

«Я признаю, что результаты выборов в других регионах Соединенного Королевства – я говорю это неохотно и с сожалением – показывают, что Борис Джонсон получил мандат на вывод Англии из ЕС. Но у него, я подчеркиваю, нет мандата на вывод Шотландии из ЕС», – заявила по этому поводу глава Шотландской национальной партии (SNP) Никола Стёрджен. Она также отметила, что победа брексистов в Британии дает Шотландии право на проведение повторного референдума о независимости.

Такие устремления, как правило, рассматриваются как угроза существованию Соединенного королевства. Однако это немножко наивный взгляд. Правильнее говорить об очередной трансформации монархии. Фактически, выйдя из ЕС и отпустив Шотландию, Лондон получит два голоса в организации вместо одного. Понятно, что Ирландия и независимая Шотландия не будут совсем уж картонными марионетками Лондона, наподобие ЛНР и ДНР, однако, учитывая эффективность, с которой британцы используют стратегию непрямых действий и закулисные переговоры – им этого вполне хватит.

Новый политический ландшафт

Что же происходящие изменения принесут России? Прежде всего, принципиальную трансформацию среды, в которой приходится выживать.

На наших глазах происходит разрушение единого Запада, противостояние и преклонение перед которым достались российскому обществу в наследство от СССР. В монолите первого мира все более четко и однозначно оформляются две фракции: континентальная Европа и американо-британский блок. Проявившиеся противоречия будут нарастать в силу того, что на вершине пищевой цепочки может быть только один гегемон, а Вашингтону уже не удалось удержать за собой эту позицию.

Насколько далеко заведет политиков эта тенденция – пока предсказать сложно. Но еще десятилетие назад невозможно было представить, чтобы президенты США и Франции публично оскорбляли друг друга, Германия поглощала чешскую армию, а евробюрократия создавала специализированную биржу для торговли с Ираном в обход американских санкций. Тем не менее, в реалиях 2020-го – все это уже свершившиеся факты.

Более-менее очевидно, что создание общеевропейских вооруженных сил положит конец НАТО. Торговые войны между ЕС и американо-британским блоком сделают маловероятными всеобъемлющие санкции против Москвы, чего бы в очередной раз ни натворили ценители солсберецких шпилей и как бы сильно ни облажалась российская госпропаганда.

Скорее всего, новый мир даст России больше возможностей для реализации собственных проектов и применения силы. Станет ли он безопаснее? Вряд ли. Современное НАТО – очень аморфная организация, у которой, по выражению Макрона, «умер мозг». Турция официально отказалась защищать Прибалтику от российской агрессии, Британии и Германии с нами просто нечем воевать. Применение ядерного оружия против Москвы за захват Таллинна и Риги настолько маловероятно, что такую возможность никто не рассматривает.

Формирование же по-настоящему единой Европы резко поднимет ставки. Для Берлина вопрос сохранения контроля над Латвией и Эстонией будет значить несравненно больше, чем для Вашингтона – поддержка Украины. А стало быть, на любую попытку Москвы продвинуть свою область влияния на запад будет следовать более жесткий и решительный ответ, чем сейчас. Если вспомнить, что в прошлом Россия проигрывала войны только европейским державам, то безоблачными эти перспективы назвать нельзя.

С другой стороны, в прошлые века британские монархи всегда стремились иметь «континентальную шпагу» – дружественное государство с сильной сухопутной армией. Эту роль в разные времена играли Швеция, Россия и Пруссия. В настоящее время идеальным кандидатом является РФ.

Впрочем, по настоящему перспективы России и русских зависят не от хитросплетений европейской политики и американо-британской дружбы, а от способности наших собственных элит добиваться стратегических целей. Пока наша страна испытывает сложности даже с элементарными вещами, вроде усмирения колхозного царька и наведения хотя бы относительного порядка в экономике. Конечно, это вызывает не слишком радостные мысли. С другой стороны, история с возвращением Крыма показывает, что ситуация все-таки не безнадежно, если управлять начинает не "элита", а простые люди.