России нужны подлодки и береговая охрана

Корабли Тихоокеанского флота участвуют в учениях Восточного военного округа. Сахалинская область, июль 2013 года. Фото: Алексей Никольский / РИА Новости

Надводный флот в долгосрочной перспективе является непозволительной роскошью

19 августа, 2013 05:00

6 мин

Вопрос о том, в каком флоте нуждается Россия, является очень сложным. Сами по себе рассуждения о том, что РФ нужен мощный флот, потому что у страны самая длинная в мире береговая линия, достаточно сомнительны, если не сказать демагогичны. Почти вся береговая линия нынешней России приходится на совершенно необжитые районы, которые защищает эта самая необжитость. Любой потенциальный противник в случае высадки там ничего, кроме проблем, не получит. Обжитые участки как раз очень короткие, на них и находятся основные военно-морские базы (ВМБ). Для собственно обороны этих участков, видимо, хватило бы береговых противокорабельных ракет (ПКР).

Более или менее бессмысленны и всякие аналогии с США, а также ссылки на Мэхэна и Коломба (англосаксонских военных теоретиков, обосновавших приоритет морской мощи над сухопутной). США – океанская держава с интервенционистскими ВС. Россия – континентальная держава, чьи ВС ориентированы на оборону собственной территории и, возможно, нескольких соседних еще более континентальных стран (государства, числящиеся союзниками России, даже не имеют выхода к морю). Соответственно, перед ВС США и РФ стоят совершенно разные задачи. Работы Мэхэна и Коломба вообще настолько тенденциозны с точки зрения подбора описанных в них войн, что их даже странно обсуждать. Они написаны представителями океанских держав для военно-политического руководства океанских держав. У континентальных стран все иначе.

Нынешний ВМФ РФ формально достаточно велик, но именно формально. Больше в мире нет ВМС, которые были бы разделены на пять (или даже шесть, если на ТОФе брать отдельно Приморье и Камчатку) практически изолированных друг от друга театров военных действий. Из-за этого нет ни малейшего смысла «брать» ВМФ России в целом, ведь он даже теоретически не может собраться в одном месте. Каждое из флотских объединений надо рассматривать отдельно. На Каспии мы господствуем по чисто географическим обстоятельствам. На трех европейских флотах (СФ, БФ, ЧФ) ситуация относительно приемлема лишь потому, что параллельно с сокращением нашего флота сокращается и потенциальный противник, который, к тому же, явно не готов с нами воевать. На Тихом океане ситуация абсолютно неприемлема, причем с тенденцией к дальнейшему ухудшению.

Строительство новых кораблей не компенсирует выбывания старых, к тому же оно ведется хаотично и бессистемно. Про абсолютную бессмысленность «Мистралей» написано и сказано уже столько, что не хочется повторяться. ВМФ не нужны совершенно несбалансированные по составу вооружения корветы пр. 20380. ПЛ пр. 677 и фрегаты пр. 22350: они, может быть, теоретически и хорошие корабли, только наша промышленность не может их освоить.

Говорить о строительстве авианосцев в нынешних условиях и в ближайшей перспективе просто неприлично, настолько это оторвано от реальности. Три из пяти наших флотских объединений (СФ, ТОФ, ЧФ) в ближайшее время почти неизбежно превратятся в случайный набор единиц. Однако применительно к СФ и ЧФ это хоть и неприятно, но пережить можно. Неприемлема ситуация лишь на Тихом океане, потому что только там у России есть территории (Камчатка, Чукотка, Сахалин, Курилы), которые без флота оборонять невозможно.

Тем не менее надо признать, что главным приоритетом военного строительства в РФ развитие ВМФ стать не может, несмотря даже на то, что процесс его строительства является наиболее длительным. И при этом именно развитие флота должно быть особенно хорошо просчитано. Если сухопутные войска и ВВС можно до определенной степени строить «вообще», т.е. ориентируясь не только на конкретные угрозы, то ВМФ для России в значительной степени является «предметом роскоши», поэтому его строительство должно быть в наибольшей степени концептуально обосновано. Здесь наиболее бессмысленно двигаться в рамках инерционного сценария, поскольку в этом случае ВМФ РФ с учетом его разделенности на 5 (или даже 6) отдельных флотских объединений практически обнуляется. В связи с этим нынешнее возвращение к модернизированным старым проектам подлодок (пр. 636, пр. 11356) является отчасти разумным, но чисто паллиативным решением в рамках того же инерционного сценария. Впрочем, для внутренних флотов (БФ и ЧФ) оно может быть приемлемым даже и на довольно отдаленную перспективу (по 4-6 подводных лодки и 3-4 фрегата на каждый из двух флотов).

Строительство надводного флота, сопоставимого с американским, настолько невозможно и настолько не нужно, что вряд ли это требует дополнительных разъяснений. Несопоставимый тем более не нужен, поскольку заведомо обречен на очень быструю и бессмысленную гибель, если ему придется встретиться в бою с «большими» ВМС.

Значит, против «больших ВМС» (США и Китая) России необходим подводный флот. Он должен будет решать сразу множество задач – бороться с ВМС противника (и с надводными кораблями, и с ПЛ), с его торговым флотом, наносить удары по береговым целям.

1) Атомные подводные ракетные крейсеры «Петропавловск-Камчатский» и «Звенигород» на базе подводных лодок Тихоокеанского флота в бухте Крашенинникова в Камчатском крае. Фото: Андрей Бабушкин / ИТАР-ТАСС, архив

Атомные подводные ракетные крейсеры «Петропавловск-Камчатский» и «Звенигород» на базе подводных лодок Тихоокеанского флота в бухте Крашенинникова в Камчатском крае. Фото: Андрей Бабушкин / ИТАР-ТАСС, архив

Видимо, нет смысла строить лодки «узкой специализации» типа противоавианосных пр. 949 (хотя сами эти ПЛА могут быть перевооружены «Ониксами»). Кроме того, надо исходить из того, что внешнее целеуказание осуществлять в случае большой войны будет некому, ПЛ в этом плане должны рассчитывать только на себя. Соответственно, нет смысла размещать на лодке оружие, дальность применения которого превышает дальность действия ее собственных средств обнаружения. С другой стороны, боекомплект ПЛА должен быть велик, чтобы ПЛ была способна вести боевые действия достаточно долго.

В целом, видимо, ВМФ РФ необходим один тип ПЛА, предназначенной для борьбы с морскими целями и имеющей возможность наносить удары крылатыми ракетами по береговым целям (возможно, таковым станет ПЛА пр. 885М). Естественно, важнейшим требованием к лодкам является минимальный уровень шума. На СФ и ТОФ должно быть 15-20 ПЛА, на ТОФ – 25-30.

Возможно, имеет смысл строить ПЛА и еще одного типа – размером с нынешние ракетные подводные крейсеры стратегического назначения (РПК СН; возможно даже с лодку пр. 941), несущие несколько сотен крылатых ракет. Однако их строительство если и будет осуществлено, то лишь в отдаленном будущем.

Кроме того, возможно строительство малых ПЛ (до 20 на каждый из европейских флотов, 40-50 для ТОФ и несколько для Каспийской флотилии), предназначенных, в первую очередь, для обороны своего побережья (сходных, например, с северокорейскими ПЛ типа «Санг О»). Подобные лодки могли бы иметь по 6-8 торпедных аппаратов калибром 450 мм без возможности перезарядки. Разумеется, малая торпеда не гарантирует потопление корабля противника, однако вблизи своего берега может оказаться выгоднее не потопить корабль противника, а вывести его из строя (в идеале – лишить хода). Для противника спасение поврежденного корабля во «враждебных водах» может стать гораздо более серьезной проблемой, чем спасение экипажа корабля затонувшего. В конечном счете это может привести его к дополнительным потерям.

Что касается концепции строительства надводного флота, то его целью может быть «проецирование силы» в страны третьего мира, «демонстрация флага», а также повышение боевой устойчивости подводных сил. При этом надо признать, что первые две из этих трех задач не являются для страны критически важными.

По-видимому, у России нет необходимости в наличии прибрежного («москитного», «литорального») флота, т.е. корветов и катеров. Гораздо проще (и, скорее всего, гораздо дешевле) установить вокруг основных ВМБ, а также на Сахалине и Курилах несколько дополнительных полков береговых ПКР большой дальности, каждому такому полку должен придаваться еще и зенитно-ракетный дивизион. Боевая устойчивость и боевые возможности береговой обороны от этого лишь возрастут. Кроме того, побережье должны защищать войска береговой обороны. Необходимы лишь минно-тральные корабли, которые следует строить, исходя из возможности их использования в мирное время в качестве патрульных.

По минимуму, такой ВМФ является достаточным (особенно, если построить еще 3-4 корабля пр. 11356 для СФ и 10-12 для ТОФ). Развертывание строительства полноценных авианосцев в адекватном количестве (хотя бы 4 единицы) в обозримом будущем не представляется возможным из-за отсутствия не столько финансовых средств, сколько опыта, кадров, производственных мощностей и кораблей обеспечения.

Очевидно, океанский флот РФ необходимо восстанавливать именно путем строительства одного типа кораблей океанской зоны (5-6 для СФ, 10-12 для ТОФ), которые, видимо, будут классифицироваться как эсминцы. На них должны быть установлены устройства вертикального пуска (УВП) для размещения в различных сочетаниях универсальной межбаллистической ракеты, морского варианта ОТР «Искандер», различных КРМБ (включая ПКР и ПЛУР), различных ЗУР (очевидно, унифицированных с ЗУР ЗРС С-400 и С-500). Возможно, имеет смысл установки на этих кораблях АУ главного калибра 152 или даже 203 мм. Это обеспечило бы уверенное поражение любых кораблей противника и большого спектра береговых целей.

2) Большой десантный корабль «Адмирал Невельской» во время парада кораблей Тихоокеанского флота в день ВМФ России во Владивостоке, 2012 год. Фото: Юрий Смитюк / ИТАР-ТАСС

Большой десантный корабль «Адмирал Невельской» во время парада кораблей Тихоокеанского флота в день ВМФ России во Владивостоке, 2012 год. Фото: Юрий Смитюк / ИТАР-ТАСС

Кроме того, имеет смысл приобрести за рубежом корпуса крупных контейнеровозов и лихтеровозов для переоборудования их в авианосцы (или, скорее, в носители беспилотных летательных аппаратов), УДК и десантныые вертолетоносные корабли-док (ДВКД). На них могли бы базироваться корабли на воздушной подушке, либо скоростные катамараны модульного типа в вариантах десантного корабля, тральщика, артиллерийского и ракетного катера. Возможно также приобретение некоторое количество десантных катамаранов типа американских JHSV. Кроме того, в случае восстановления океанского флота имело бы смысл создание тяжелых экранопланов для замены транспортов снабжения. В первую очередь подобные корабли должны пойти, разумеется, на ТОФ.

Однако все это, начиная с эсминцев, является для России, как было сказано выше, роскошь. Строительство и закупки таких кораблей возможны лишь в случае успешного выполнения всех остальных описанных программ вооружения ВМФ и других видов ВС, т.е. в лучшем случае лет через 10-15.

Разумеется, главной базой ТОФ должен быть не приграничный Владивосток на побережье запертого Японского моря, а Петропавловск-Камчатский. Это, с одной стороны, обеспечит оборону Камчатки, с другой – беспрепятственное развертывание флота в океан.

Вполне очевидно, что ничего подобного делаться не будет из-за полного отсутствия у военно-политического руководства РФ стратегии развития чего бы то ни было, включая, разумеется, ВМФ. Флот будет развиваться откровенно хаотично под влиянием нескольких разнонаправленных факторов: упорная подготовка к прошлым войнам (с Грузией) или войнам, вероятность которых, мягко говоря, не очень высока (с НАТО); деятельность лоббистских структур в ВПК, навязывающих ВС вообще и ВМФ в частности не то, что им нужно, а то, что может сделать ВПК; традиционное для России «сухопутное» руководство флотом. Но, как бы это ни было обидно морякам, Россия – континентальная страна. И гибель флота страну не погубит (что не раз подтверждалось в истории). Хотя, разумеется, гораздо лучше было бы не губить флот, а строить его.

Автор – заместитель директора Института политического и военного анализа.