Роботы в строю. Достижения и проблемы РФ
Осмотр министром обороны РФ Сергеем Шойгу линейки новых робототехнических комплексов (РТК) всколыхнул серьёзную дискуссию по поводу перспектив данного типа военной техники.
На прошлой неделе главе военного ведомства продемонстрировали автономные безэкипажные машины на расположенном в подмосковном Нахабино ОАО «766 управление производственно-технологической комплектации» (УПТК). Это предприятие является разработчиком и производителем семейства РТК «Уран».
Шойгу были показаны получившие боевое крещение в Сирии гусеничные машины: шеститонный аппарат разминирования «Уран-6», многофункциональный робототехнический комплекс (БМРК) «Уран-9» и аппарат «Уран-14», который предназначен для выполнения спасательных, инженерных и транспортных задач.
«Мы предполагаем продолжать расширение линейки роботов, которые, безусловно, сегодня уже востребованы в войсках. Как предполагается, это будут тяжёлые роботы (разминирования. — РП), и всё, что касается дальнейшего развития разведчиков, роботов радиационной и химической разведки, это касается надводных и подводных роботов», — заявил Шойгу в ходе посещения УПТК.
Если верить пресс-службе Минобороны РФ, глава военного ведомства остался доволен увиденным в Нахабино. По словам Шойгу, наполнение российских войск робототехническими комплексами остаётся одним из «приоритетных направлений работы» военного руководства.
«Параллельно с этим идут новые работы, новые НИРы (научно-исследовательские работы. — РП), что-то находится в стадии испытаний. У нас довольно большая, серьёзная работа впереди», — сказал Шойгу.
В частности, специалисты УПТК разрабатывают новый тяжёлый робототехнический комплекс по борьбе с мощными противотанковыми минами. Инженерные войска РФ могут начать его испытания уже в 2022 году. В настоящее время в российской армии работы по ликвидации подобных боеприпасов могут выполнять только сапёры.
Между фантастикой и реальностью
Между тем на сегодняшний день Минобороны РФ не торопится с официальным принятием на вооружение РТК. Даже «Уран-6», который достаточно активно используется последние годы и серийно выпускается после сирийской кампании в модернизированном виде, по-прежнему находится в так называемой опытной эксплуатации.
Ситуация с разведывательно-ударными безэкипажными машинами ещё сложнее. Об этом красноречиво свидетельствуют эксперименты с «Ураном-9». Ранее данный образец военной техники использовался в одиночку. Теперь Минобороны на базе одного из научно-исследовательских институтов намеревается отработать практику применения звена в составе четырёх аппаратов и одной машины управления.
В ближайшее время военное ведомство должно получить из Нахабино 20 единиц «Уран-9». Эксперименты будут проводить исключительно офицеры, причём имеющие опыт эксплуатации робототехнических комплексов.
«Уран-9» считается одним из самых мощных автономных гусеничных машин ВС РФ. В арсенал РТК входят 30-мм автоматическая пушка 2А72, пулемёт, пусковые контейнеры для управляемых ракет «Атака» и реактивных пехотных огнемётов «Шмель-М».
Помимо «Уранов», российская армия испытывает возможности сразу нескольких РТК: 19-тонного аппарата «Удар» (создан на базе БМП-3), гусеничного комплекса «Маркер» (способен выпускать дроны-камикадзе), платформы «Нерехта» (масса около одной тонны), семитонной машины среднего класса «Соратник», семейства «Штурм», которое включает четыре разведывательно-ударных образца, отличающихся друг от друга по массогабаритным характеристикам.
Если говорить о перспективных, почти фантастических разработках, то промышленники неоднократно заявляли о готовности создать РТК на основе танка третьего поколения Т-14 «Армата» и других тяжёлых гусеничных машин.
Как мы видим, российские инженеры и военные предлагают массу всевозможных проектов. Гипотетически РТК можно использовать для выполнения самых разных задач: от разведки и транспортировки до диверсий, уничтожения пехоты, бронетехники, артиллерии, средств ПВО и танков противника.
Аналогичные процессы наблюдаются и в развитых странах, где ни одна более-менее крупная выставка и конференция, посвящённая оборонным технологиям, не обходится без презентации новинок на поприще робототехники.
Например, до пандемии коронавируса на мероприятии Ассоциации ВС США AUSA-2019 американская корпорация Textron представила проект автономной боевой машины Ripsaw M5, внешне напоминающий БМП или танк в миниатюре.
Данный РТК способен вмещать БПЛА и вооружён 30-мм автоматической пушкой. По желанию заказчика инженеры могут дополнительно установить противотанковый комплекс, ПЗРК и разведывательную аппаратуру.
General Dynamics Land Systems представили на AUSA-2019 макет боевого гусеничного комплекса TL1. В Пентагоне очень серьёзно настроены по поводу вопроса интеграции в ряды армии РТК. В планах Минобороны США попробовать заменить безэкипажными машинами семейства Robotic Combat Vehicle парк БМП M2 Bradley и танков M1 Abrams.
Нерешённые проблемы
Между тем развитие робототехники пока испытывает существенные технические трудности, которые пока не в состоянии решить ни одна страна мира. Главная из них — не очень надёжный способ управления.
В России для управления РТК используются радиоканалы, в США — радио- и лазерные каналы. Их сигналы не всегда проходят сквозь естественные преграды (деревья, рельеф местности, осложнённые погодные условия, здания, тоннели). Кроме того, они относительно легко прерываются средствами радиоэлектронной борьбы (РЭБ), которые появляются на вооружении даже террористов.
Чтобы не попасть под вражеский огонь, оператору приходится достаточно близко находиться к месту, где его РТК ведёт боевые действия. Очевидно, что ликвидация военнослужащего, управляющего безэкипажной машиной, приведёт к тому, что грозный разведывательно-ударный комплекс превратится в груду металла.
Гипотетическим решением этой проблемы может стать развитие нейросетей — проще говоря, пресловутого искусственного интеллекта, предполагающего наличие у машины способности к творческому нестандартному «мышлению». Но до появления подобных систем требуется научно-техническая революция, предпосылок для которой не так уж и много.
Вторая проблема РТК — высокая стоимость безэкипажных машин и сложность их интеграции в контур управления вооружёнными силами. Учёные исходят из того, что РТК должны быть относительно дешёвым видом военной техники, фактически «расходным материалом». Однако этот тезис явно противоречит тенденции на оснащение безэкипажных комплексов сложной электронной аппаратурой с элементами искусственного интеллекта.
На сегодняшний день не очень понятно и то, как РТК будут взаимодействовать с военнослужащими-пехотинцами и экипажами бронетехники на театре военных действий. Гипотетически автономные транспортные и разведывательно-ударные комплексы могут выполнять задачи самостоятельно, но такой подход априори сужает потенциал их применения.
Эксперименты с взаимодействием между условными роботами и людьми не первый год проводятся в ведущих армиях мира. Тем не менее, пока ни одного государство не похвасталось успехами, что, конечно же, не отменяет огромного значения развития направления боевых РТК.
На текущий момент, пожалуй, единственным по-настоящему практически полезным применением РТК можно назвать выполнение задач по разминированию. Один «Уран-6» способен заменить до 20 сапёров. Но и эта машина может использоваться не везде и не для всех типов боеприпасов, что в очередной раз показала гуманитарная миссия ВС РФ в Карабахе, где большую часть работы выполняют военнослужащие инженерных войск.
