Реджеп Эрдоган «атакует» Карабах. Стоит ли опасаться неоосманизма?

Обострение в Нагорном Карабахе вызвало бурю подозрений в адрес Анкары относительно политики по восстановлению Османской империи.

Поводом послужили заявления Еревана о том, что действиями азербайджанской армии сейчас руководит Турция.

Кроме того, если верить Армении, турецкие истребители и ударно-разведывательные беспилотники приняли участие в боевых действиях в Карабахе. В Анкаре и Баку опровергли эти сведения.

В определённом смысле версию Армении о подчинении Азербайджана воле Турции подтверждает распространённая журналистом Семёном Пеговым информация о том, что глава Генштаба ВС Азербайджана Наджмеддин Садыков якобы подался в бега из-за обвинений в сотрудничестве с российским ГРУ. Предлогом для опалы послужило возмущение засильем турецких генералов. Но и эти данные пока не получили достойного подтверждения.

Исторический фактор

Прежде чем дать оценку экспансионистским амбициям современной Турции, необходимо отметить, что неоосманизм является болезненной для Армении и России темой, причём главным образом, исходя из чисто исторических причин.

На протяжении нескольких столетий Порта была ключевым военным противником Российской империи и армянского народа, который турки нещадно вырезали с конца XIX века.

Особенно сильна негативная генетическая память у этнических армян, которые в свою очередь контролируют в РФ добрую половину медиа-пространства, что так или иначе способствует распространению тезиса о неоосманизме, хотя в реальности экспансия Анкары более скромные масштабы

Для исторической справки необходимо добавить, что Азербайджан входил в состав Персидской, а не Османской империи. Нынешняя постсоветская крепкая дружба Баку и Анкары вызвана объективным сближением на культурно-этнической и антиармянской почве. Однако она не получила оформления в виде официального военно-политического союза, то есть Турция формально не обязана заступаться за Баку.

Насколько в принципе Анкара готова вмешаться в тот же карабахский конфликт — никто с уверенностью прогнозировать сейчас не может. Например, в начале 1990-х годов Турция направила в Азербайджан своих добровольцев, поддержала Баку материально и на дипломатическом поприще, участвовала в экономической блокаде Армении, но не оказала «братьям» прямой военной помощи.

На сегодняшний день также нет подтверждённых данных о том, что Анкара нанесла удары по целям в Карабахе и перехватила руководство азербайджанских ВС. Подобные утверждения исходят от заинтересованной стороны и требуют обязательной верификации в других источниках.

В конце концов для любой разведки мира не должно составить большого труда поимённо перечислить турецких генералов, которые правят бал в Минобороны и Генштабе Азербайджана. Ереван на этот шаг не идёт и, скорее всего, лукавит, пытаясь в глазах российской и мировой общественности представить Армению жертвой агрессии второй по численности армии НАТО.

С дипломатической точки зрения Ереван действует правильно, вбрасывая информацию, косвенно доказывающую тезис о неоосманизме. Пропагандистский эффект от этого может создать Анкаре немало политических проблем с Москвой и Западом. Однако, если рассуждать беспристрастно и по существу, то пока обвинения Еревана не подкреплены убедительными доказательствами.

Ислам и пантюркизм

Напомним, что понятие неоосманизм появилось в первой половине 2000-годов для характеристики внешнеполитической идеологии Партии справедливости и развития (ПСР), одним из лидеров которой является правящий страной последние 20 лет Реджеп Эрдоган.

Данная политсила опирается прежде всего на бедные слои населения (их в Турции абсолютное большинство) — городские низы и сельских жителей. По этой причине в риторике ПСР постоянно звучат популистские происламские и пантюркистские мотивы.

С приходом к власти Эрдогана Анкара фактически поставила на паузу движение в ЕС и начала активно развивать контакты с мусульманскими и тюркоязычными странами, в том числе с Азербайджаном и республиками Средней Азии, продвигая на постсоветском пространстве то, что раньше было принято мягкой силой (финансирование СМИ, реализация разнообразных гуманитарных и образовательных программ для популяризации образа Турции)

На дипломатической арене Турция активно заступалась за мусульманские меньшинства, например, уйгуров в Китае и палестинцев Сектора Газа. Правда, в итоге чрезмерно резкая происламская риторика Эрдогана привела к серьёзному ухудшению отношений с Пекином. Очень сильно Анкара поссорилась и с Израилем. Несмотря на начавшееся в 2015-2016 годах сближение, кризис между двумя государствами не преодолён до сих пор.

В 2000-е годы из арабских стран Турции удалось наладить отношения с Ливаном, Сирией, Иорданией, Ираком. С представители данных государств Анкара регулярно общалась тет-а-тет и в рамках арабо-турецких форумов, рассчитывая вовлечь их в орбиту своего влияния, но вновь потерпела фиаско.

Турция так и не смогла предложить арабскому миру привлекательную модель патронажа. Кроме того, Иордания и Ирак находились и продолжают находиться главным образом под британским и американским влиянием. Ведущим западным державам было невыгодно значительное усиление Анкары на ближнем Востоке. В то же время Запад поддержал турецкий план по созданию экономического союза с Сирией из-за его антииранской направленности.

Рост влияния вместо империи

Сейчас сложно представить, но во второй половине 2000-х годов между Эрдоганом и Башаром Асадом установились чрезвычайно тёплые отношения. Ситуация кардинально поменялась в период арабской весны (2011), когда САР охватили народные волнения.

Анкара решила сделать ставку на сирийскую оппозицию, выступив одним из ключевых спонсоров незаконных вооружённых формирований (НВФ), часть из которых по-прежнему активничает на севере и северо-западе САР.

Антиасадовский разворот обернулся неоднозначными последствиями. С одной стороны, Анкара не смогла сместить законное правительство, но с другой — благодаря вооружённой интервенции оккупировала ряд территорий республики. Наиболее сильны позиции Анкары в Идлибе, ставшего в 2018 году ареной открытого противостояния турецких войск и сирийской армии

Окончательное урегулирование конфликта в Сирии невозможно без уступок Анкары, которая пока не торопится сдавать позиции в арабской республике и продолжает подпитывать НВФ, куда в том числе входят печально известные туркоманы, убившие российского лётчика Олега Пешкова 24 ноября 2015 года.

Однако, как прогнозируют аналитики, при сохранении текущего уровня вовлечённости в сирийские дела Москвы и Тегерана роль Турции, которая к тому же присутствует в САР без американской поддержки, будет неизбежно сокращаться.

Очевидно, что за минувшие 20 лет Турция не смогла, как планировала изначально, объединить под своим крылом даже часть мусульманского сообщества Ближнего Востока.

В то же время значение Анкары в Западной Азии по сравнению с периодом 1990-х годов существенно возросло. Одновременно Турция усилила позиции в Закавказье за счёт дружбы с Азербайджаном.

Подобные перемены противоречат национальным интересам России и Армении. Москву и Ереван не устраивает то обстоятельство, что они вынуждены считаться с мнением Турции по широкому кругу вопросов

Тем не менее, в настоящее время нет объективных причин для того, чтобы называть турецкую экспансию неоосманизмом, подразумевая под этим попытку воссоздать Османскую империю. Гораздо уместнее говорить о политических амбициях Анкары, которые далеко не всегда подкрепляются необходимыми ресурсами и трезвой оценкой ситуации.