«Прокуратура по кусочку выгрызает необходимые вещи»

По информации «Интерфакса», прокуратура потребовала наделить ее возможностью самостоятельно прекращать уголовные дела.

«Бывают же случаи, что нет доказательств – надо прекратить уголовное дело, а таких полномочий у прокуратуры нет. Тут уже пожелания к законодателю», –  сказал заместитель генпрокурора Сабир Кехлеров на заседании пленума Верховного суда. По его словам, расширение полномочий ведомства не только избавит суды от лишних дел, но и «сэкономит бумаги для государства».

«Прекращение дела – акт правосудия, следует это помнить, мы будем работать не на корзину», –сказал Кехлеров. Он напомнил, что ежегодно суды прекращают производство по 20% всех возбужденных уголовных дел.

Генпрокуратура РФ лишилась ряда полномочий в ходе реформирования и вывода прокурорских следственных органов в отдельное ведомство. Следственный комитет РФ стал правопреемником СК при прокуратуре. Однако теперь прокуратуре следует восстанавливать свои полномочия, считает председатель президиума московской коллегии адвокатов, экс-прокурор Юрий Костанов.

«Я всегда был сторонником расширения прокурорских полномочий по осуществлению надзора за предварительным расследованием.

Когда в свое время образовали Следственный комитет, одновременно без всяких к тому оснований и научных доводов упразднили прокурорский надзор за следствием.

Его заменили ведомственным контролем со стороны начальников соответствующих отделов», – сказал юрист «Русской планете».

Однако внутриведомственный контроль за следствием необъективен и недостаточен, уверен Костанов.

«Исторически известно, что ведомственный контроль никогда не может компенсировать отсутствие прокурорского надзора. Следователь не делает ни одного шага без своего согласования с начальником отдела, а жаловаться на него можно только этому самому начальнику отдела. Разве жалоба будет объективно рассматриваться?» – сказал эксперт.

Кроме того, сложившаяся система способствует снижению качества самого следствия, продолжил адвокат.

«Особенно плохо это в связи с многочисленными нарушениями прав и обвиняемых, и подозреваемых, и потерпевших тоже, кстати. Я не первый, кто об этом говорит. Уровень следствия у нас упал, как теперь принято говорить, ниже плинтуса. Настолько ниже, что даже измерить трудно. Заглядываешь в эту пропасть – и дна не видишь», – считает Костанов.

Прокурорский надзор не всегда был «страшно эффективным», считает эксперт, однако его наличие в любом случае «значительно лучше, чем ничего».

«Если надзор был плох, надо было принимать меры по улучшению, а не упразднять его вообще. Существует масса структур, которые плохо работают. То же здравоохранение – работает плохо, так что, давайте его вообще упраздним? Давайте все будем ходить к знахарям, заниматься самолечением… Так делать нельзя», – уверен он.

Если прокуратура получит соответствующие полномочия, практика прекращения дел, сведенная Следственным комитетом к минимуму, будет возобновлена, полагает Костанов.

«Потихоньку прокуратура восстанавливает свои полномочия. По кусочку выгрызает у законодателей необходимые вещи. Дай Бог, чтобы то, о чем говорил Кехлеров, тоже восстановили. Потому что есть очень много дел, которые должны быть прекращены. Но для следствия это, видимо, не самый важный показатель, что бы они ни говорили вслух по этому поводу.

Следственный комитет очень плохо относится к прекращению дел. Если прокуратура получит такие полномочия, это только к лучшему», –

заключил защитник.

Член Независимого экспертно-правового совета Сергей Насонов, напротив, сомневается в целесообразности усиления прокурорского надзора и ограничения автономии СК.

«У этой инициативы Генпрокуратуры есть некоторые перспективы, последнее время об этом много говорят. Но относительно ее целесообразности есть сильные сомнения. Здесь есть некоторое противоречие.

Сначала создается независимый следственный орган, в том числе от прокуратуры. СК полностью обособлен от прокуратуры, которой оставили только возможность утверждать обвинительное заключение», –

уточнил он.

Насонов отметил, что в последнее время наблюдается обратная тенденция: уровень самостоятельности Следственного комитета уменьшается в пользу прокуратуры. Однако последней достаточно и ее нынешних полномочий, уверен эксперт.

«Наличие двух самостоятельных, достаточно автономных органов расследования – это в любом случае лучше, чем один орган расследования.

Кроме того, у прокурора всегда есть возможность не утверждать обвинительное заключение, если он считает, что там нет обоснования для производства по делу.

Тогда зачем нужно это специальное полномочие по прекращению дел?» – сказал Насонов.

Сейчас прокурор «может очень эффективно блокировать» поступление в суд любого уголовного дела, отметил эксперт.

«Если нет состава преступления, он просто не подпишет обвинительное заключение – дело никогда не попадет в суд. Поэтому с точки зрения целесообразности, я не очень понимаю, зачем давать прокуратуре такие полномочия», – полагает Насонов.

«Другое дело, если бы мы вообще отказались от идеи двух самостоятельных органов расследования. Но тогда надо наделять прокуратуру не только правом прекращать дела, но полностью возвращать ей все те полномочия, которые были перед реформой», – заключил он.

Генпрокуратура неоднократно пыталась вернуть себе полномочия, которых лишилась с выделением СК в отдельное ведомство. Так, в апреле 2013 года генпрокурор Юрий Чайка выступил в Совете федерации с предложением обязать следователей уведомлять прокуроров о продлении срока предварительного следствия.