Почему России не нужно становиться «пятой экономикой мира»

Бездумная гонка за ростом ВВП противоречит интересам России

Михаил Мельников

13 мая, 2019 16:58

7 мин

Премьер-министр России Дмитрий Медведев во исполнение прозвучавшего год назад требования президента Владимира Путина подписал постановление, согласно которому менее чем через пять лет Россия должна войти в пятерку крупнейших стран мира по размеру экономики. Конкретно – по валовому внутреннему продукту, исчисленному с учетом паритета покупательной способности.

Не исключено, что этот план будет выполнен. Но такой рост экономики может оказаться «бумажным».

Лукавое детище Кузнеца

Что такое «размер экономики», ВВП? Этот параметр активно продвигают Всемирный банк и Международный валютный фонд как универсальный способ сравнения достижений разных стран. Понятие ВВП разработано в 1930-е годы в Департаменте коммерции Соединенных Штатов; в 1971 году уроженец Пинска Саймон (до 1922 года – Шимен Абрамович) Кузнец получил за это Нобелевскую премию. Классическое определение ВВП звучит как «общая рыночная стоимость всех готовых товаров и услуг, произведенных на территории страны в течение года», однако в реальности достаточно сложно определить, на каком этапе товар и услуга считаются «готовыми».

Например, если один на лесопилке для вас подготовили доски, с точки зрения продавца это готовый товар, а для вас это материал для строительства дома. Получая сведения о продаже досок, статистик не знает их дальнейшую судьбу и не может сделать однозначного вывода. Понятно, что для подобных случаев есть свои алгоритмы (вообще, ВВП вычисляется тремя разными способами), но в целом показатель выходит очень и очень спорным. Причем услуги в нем традиционно переоценены по сравнению с товаром. Действительно, один час работы адвоката стоит дороже, чем несколько кубометров древесины, но с точки зрения пользы обществу соотношение чаще всего обратное. Что не умаляет значимости работы хороших юристов.

Россия находится на 11-м месте в мире по ВВП, имеет темпы развития ниже среднемировых, и хотя обошла недавно Южную Корею, едва ли в обозримом будущем догонит Канаду. Интересно, что задача попасть в десятку перед нами вообще не формулируется.

Любопытно и то, что Медведев говорит о валовом внутреннем продукте, а не валовом национальном продукте. Разница между ними в том, что в первом случае учитываются товары и услуги, произведенные на территории страны, а во втором – произведенные резидентами страны. Учитывая офшорный характер российской экономики, у нас это весьма разные показатели, но кабмин почему-то делает ставку именно на ВВП, из чего следует, что мы так и останемся крупнейшим донором кипрской и панамской экономик. А Абрамович и Усманов входят, кстати, в десятку богатейших людей Великобритании.

Экипаж ППС выехал за нами

Откуда же взялась «пятерка»? Дело в том, что у ВВП есть существенный минус: он не учитывает уровня жизни. Согласитесь, если у тебя ВВП на душу населения вдвое меньше, чем у соседа, а цены при этом вчетверо ниже, то ты на самом деле живешь вдвое лучше. Но механизм ВВП сам по себе не позволяет этого показать, поэтому на свет Божий явился паритет покупательной способности (ППС) – показатель, который, по сути, лишь сомнительное уточнение ВВП.

Здесь уместно вспомнить про «индекс бигмака» – полу шуточный рейтинг недооцененности валют. Его логика проста, как полено: если бигмак, рецепт которого во всем мире одинаков, стоит в России по текущему обменному курсу в три раза дешевле, чем в США, значит, российский рубль недооценен в три раза и должен стоить почти пять центов, а не полтора, как сейчас. Кстати, согласно последнему индексу рубль стал самой недооцененной среди трех десятков валют списка (а список переоцененных традиционно возглавляют швейцарский франк, норвежская и шведская кроны).

Так вот, ППС – это и есть расширенный индекс бигмака. В России по мировым меркам очень дешевы еда, транспорт, связь, множество услуг, поэтому пересчет ВВП по ППС дает нам чудесное шестое место (вместо, напомним, 11-го) с очень небольшим отрывом от занимающей пятое место Германии. Южная Корея откатилась аж на 14-е место, Канада и вовсе на 17-е. Впереди планеты всей Китай, далее следуют США, Индия, Япония, уже упомянутая Германия и Россия. За нами идет Индонезия, но она нам не угрожает – отрыв очень велик.

Догнать Германию планируется с помощью следующих темпов роста: 1,3% в 2019 году, потом последовательно 2,0%, 3,1%, 3,2% и 3,3%. Последние три цифры будут выше среднемировых темпов роста. Разумеется, по ППС.

К сожалению, решить упомянутую задачу можно даже без всякого роста вообще – просто продолжая политику, ведущую к обнищанию населения. В этом случае бизнес вынужденно будет держать цены на низком уровне, бигмак, возможно, даже подешевеет, и бумажная война за выполнение указа президента окажется выигранной. О чем, разумеется, радостно сообщат все телеканалы и новостные сайты.

Не указывая, что по ВВП (ППС) на душу населения мы так и останемся в районе 50-го места, а без ППС – в районе 60-го. Учитывая же крайне неравномерное распределение доходов (высокий децильный коэффициент), по реальному медианному уровню жизни мы будем с трудом удерживаться в первой мировой сотне.

Поле реальной борьбы

Главный минус ВВП очевиден: этот показатель механистичен и аморален, для него равны услуга голландской проститутки и работа индийского сборщика чая, производство отравляющих газов и ржаного хлеба. Гораздо более логичной казалась бы ориентация на объем промышленного производства, тем более что у России дела с ним обстоят неплохо. Мы находимся здесь на шестом месте в мире, опережая Германию, хотя и уступая Индонезии. По доле промпроизводства в ВВП (32,4% по итогам 2017 года) мы опережаем все «развитые» страны, что и является доказательством нашей неразвитости.

Скажем, в США реальное производство дает лишь 18,9% ВВП, даже в Индии – 28,9%. Авторы этих подсчетов (С.I.A. the World Factbook – ЦРУ, «Книга фактов о мире») оговариваются, впрочем, что «в США к сфере услуг может относиться часть экономики, которая в развивающихся странах, например в Китае, относится к промышленности», но сути дела это не меняет.

Разумеется, все не так хорошо, как кажется. В понятие промышленного производства, к сожалению, входит также «производство» нефти, газа, угля. За счет чего мы с вами и имеем приличную долю промпроизводства, которое, на самом деле, у нас весьма скромное. Если вычесть доходы от добычи полезных ископаемых, мы по объемам производства опустимся достаточно серьезно – но все равно пропустим вперед только Германию, тем более что ее преследователь Саудовская Аравия, живущая только за счет углеводородов, вообще рухнет в небытие.

Вот где нам бы реально посоревноваться – по показателю «промышленное производство минус добыча ископаемых плюс сельское хозяйство». Вот где надо бороться вместо того, чтобы подсчитывать стоимость адвокатских услуг в задуряющем головы ВВП. Да, за пять лет ни Германию, ни Индонезию мы не догоним, но приблизиться при соответствующей государственной политике вполне могли бы.

То, что Путин и Медведев оказались не в состоянии выбрать этот параметр вместо ВВП, означает, что они находятся в плену мифа о «современной экономике услуг». То есть страной управляют люди, которые не понимают, что услугу на хлеб не намажешь и на плечи не накинешь. Которые собираются мериться цифрами с Западом на его условиях и по его формулам.

Трудно, очень трудно производить свое, когда дешевле и, главное, безопаснее закупаться в Юго-Восточной Азии, но государственное управление – вообще нелегкая работа. Обеспечение безопасности ведения бизнеса – базовая задача, без решения которой нельзя говорить ни о каком росте, ни о каком национальном богатстве. Нынешние власти страны с этой задачей не справились, потому и вынуждены искать виртуальные доказательства эффективности своей деятельности.