«Мы превратили страну в колонию»

Анатолий Быков. Фото: Руслан Кривобок / РИА Новости

Красноярский политик и предприниматель Анатолий Быков полагает, что отношения федерального центра с регионами должны быть пересмотрены, а основные отрасли экономики – национализированы.

11 сентября, 2013 05:39

7 мин

Возглавляемое предпринимателем Анатолием Быковым региональное отделение партии «Патриоты России» сенсационно заняло первое место на выборах в горсовет Красноярска. «Патриоты» взяли 14 мест; их основной конкурент — «Единая Россия» — получил всего 12. Тем самым Быков еще раз доказал, что остается одной из самых популярных фигур в Красноярском крае. В 1990-х, когда он вел «алюминиевую войну» с московскими олигархами Борисом Березовским и Олегом Дерипаской, в регионе не было более влиятельного человека. В интервью «Русской планете» Быков рассказал, как он сегодня относится к своему прошлому и каким видит будущее Красноярского края и России.

— Вас в 1990-х называли «теневым хозяином Красноярска». В нулевые вы прошли через череду уголовных дел и вышли из алюминиевого бизнеса. Сегодня вы не жалеете, что тогда ввязались в «алюминиевые войны»?

— Кто говорит? Двадцать лет прошло. Я 17 лет в политике — единственный народный депутат, который никогда не имел отношения ни к какой партии и только сейчас вступил. Мне часто говорили — Быков в оппозиции к власти. Но меня же народ избрал. И если вас избрал народ, как вы можете быть в оппозиции к своему народу?

Плавка металла на Красноярском алюминиевом заводе, 2001 год. Фото: Олег Лазарев / Коммерсантъ

Не задумываясь, прошел бы по этому пути еще раз. Мне не стыдно. Я горжусь тем, что делал. На КрАЗе (Красноярский алюминиевый завод. — РП) были самые высокие зарплаты, крепкая социалка, мы помогали детям, ветеранам, спортсменам. Единственное, чего бы я сейчас не повторил, — это не привел бы в край чужака (политика Александра Лебедя, ставшего губернатором Красноярского края. — РП). На тот момент, наверное, просто не хватило жизненного опыта, чтобы вовремя разобраться в том, какой человек пришел к власти. Мне представляли его несколько в ином свете, я только потом разобрался, кто он на самом деле. И теперь не поддержал бы чужого, пусть даже очень хорошего, человека. Кроме нас, красноярцев, никто не разберется в ситуации в крае. Я видел, как наши местные чиновники буквально упали на колени. У меня же, видимо, была слишком широкая направленность — и КрАЗ, и детский дом, и фонд (благотворительный фонд «Вера и Надежда», оказывающий помощь детям-сиротам. — РП), и спорт — трудно было разобраться во всем сразу. Сейчас все было бы иначе.

Я благодарен своему прошлому. Даже за то, что сидел в тюрьме, это очень полезный опыт, когда ты проводишь своеобразный анализ — как ты поступил бы, как не поступил. Это неоценимо, это была своеобразная подсказка мне.

— Что в нулевые пошло не так, что на вас обрушилась вся мощь федеральных структур — от прокуратуры и судов до СМИ? Сегодня вы можете назвать, кому тогда перешли дорогу?

— СМИ мне бесплатно в те времена сделали такую рекламу, что меня до сих пор знают и помнят не только в крае и стране, но и за рубежом.

Власти было удобно романтизировать криминал, придумать каких-то положенцев, авторитетов. Мне в свое время очень высокопоставленные люди из Москвы предлагали «такую крышу, что тебя никто никогда не тронет». Я отказался, у меня были другие интересы и другие способы вложить деньги — тот же спорт, например. Отказался — и через год началось.

Анатолия Быкова сотрудниками Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД РФ. Фото: Борис Кавашкин / ИТАР-ТАСС

Задержание Анатолия Быкова сотрудниками Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД РФ, в 2001 году. Фото: Борис Кавашкин / ИТАР-ТАСС

Но даже в комиссии, которая приезжала по моему делу, было много порядочных офицеров, которые, рассмотрев ситуацию изнури, делая обыски в фонде «Вера и Надежда», нашли тысячи писем от людей и пересмотрели свое отношение к происходящему. Так и говорили потом — нас ввели в заблуждение.

Если взять любое заведенное на меня дело, то сейчас просто смешно становится. Надуманные поводы, нелепые обвинения. Просто я был неугоден, неудобен.

В нашей стране мало кто может пережить успех соседа, и зависть толкает многих на подлость.

— В Красноярском крае ваши политические структуры — что партии и движения, в которых вы состояли, что общественные организации — неизменно показывают хороший результат на выборах. Вы сами становились депутатом Законодательного собрания края. Нет желания пойти в федеральную политику?

— Я баллотировался дважды. Наверное, тогда было рано, но я не жалею, это тоже опыт. В то время не работало у нас выборное право, а работали интересы определенных политических групп, которые не хотели видеть меня ни в большой, ни в малой политике, потому что со мной невозможно договориться, я не продаюсь и не покупаюсь. Нет такой цены. Всегда говорил — если мне будет нужно, меня народ изберет и так, без подкупов. В Назарово, моем родном городе, мы на последних выборах (депутатов городского совета, прошедших 4 марта 2012 года. — РП) выиграли в десяти из десяти одномандатных округов и по партийным спискам набрали 57 %, а «Единая Россия» — 19 %. И сейчас тоже победили.

Народная любовь неоценима, я ей очень дорожу и не могу ее предать или продать. Никому ничего не обещаю до выборов и никогда никому не плачу денег. За меня голосуют, потому что верят. Часто спрашивают, не хочу ли я быть губернатором. Отвечаю — вопрос не ко мне, а к тому, кто их назначает. Но я готов.

— Сегодня много говорят о назревшей реформе отношений регионов и федерального центра. Красноярский край — регион-донор, но как политическое руководство, так и экономика края принадлежат «варягам», людям из Москвы. Что надо сделать, чтобы изменилась эта региональная политика?

— Я еще в девяностых говорил, что Красноярск вскоре превратится в колонию, если мы не будем сами, изнутри управлять своим краем.

Город разваливается, рушится на глазах. Я знаю, о чем говорю — обошел пешком почти весь Красноярск. Никому нет дела. О том же обрушении стены на проспекте Свободном — ведь предупреждали за две недели об аварийном состоянии, но кто пошевелился? Погибли люди. А кто понес ответственность? Уволили виновных, выплатив им выходное пособие — это ли не цинизм?

Чиновники гордятся — мы строим жилья больше, чем строилось при Федирко (первый секретарь горкома КПСС в Красноярске в 1980-е годы — РП). Это же позор. Чем гордиться? При Федирко строилось социальное жилье, а сейчас — коммерческое, которое недоступно большинству. Треть квартир в новых домах остается незаселенной. А как земля в Красноярске может принадлежать москвичам? В микрорайоне Черемушки, например?

У нас многонациональная страна, ее очень легко поджечь именно на этом вопросе. И край наш не исключение. В общении с жителями окраинных районов часто слышу — надоели приезжие. Спрашиваю — тогда почему сами не хотите работать? Почему позволяете занимать ваши рабочие места? Сегодня на КрАЗ никто не идет работать. В девяностых был конкурс — пять человек на место, в очереди на трудоустройство стояли 12 000 человек. Сейчас в бегущей строке по телевизору постоянно идет объявление о найме рабочих.

Мне бы хотелось, чтобы красноярцы стали активнее, очнулись, что ли. Чтобы стали принимать участие во всем, что происходит в крае.

Мы должны поддерживать государственность, но при этом соблюдать правила территорий. Я считаю, что предприятия должны платить налоги там, где находятся. Мы (КрАЗ. — РП) в свое время платили в местный бюджет 30% от прибыли, а сейчас отчисления — один процент. Криминалу девяностых и не снилось то, что происходит сейчас. Воруют десятками миллиардов, а потом долго разбираются — сажать или не сажать министра. Я десять лет задаю один и тот же вопрос на Заксобрании края — где налоги? Все молчат. Говорю — молчите, потому что вам уже занесли? И я знаю, что занесли. Но — молчат, даже в суд на меня за клевету никто не подал. Потому что правда.

Я гражданин своей страны и патриот своей страны, своего края, и мне за это не стыдно. И потому я не искал справедливости в другой стране, когда началось уголовное преследование.

— Одно из ваших последних предложений — национализация ряда сырьевых компаний. Вы приводили в пример РУСАЛ. С чем связан такой поворот в вашем мышлении, ведь вы стояли у истоков подобных компаний?

— Это не я придумал, я нашел программу в музее на КрАЗе, написана она была Косыгиным (председатель совета министров СССР в 1964—1980 годах. — РП), я просто начал претворять ее в жизнь. Канско-Ачинский бассейн и создавался как цепочка, логично, предприятия дополняли друг друга. Приватизация разрушила эту цепь. Государству должен принадлежать 51 % акций того, что составляет обороноспособность страны — нефть, газ, уголь, металлургия, лес, энергетика. Ни в коем случае нельзя терять госуправление над оборонным ресурсом. Это основа национальной безопасности.

Нельзя отдавать в частные руки то, что должно принадлежать государству, что работает на оборону. Капитал должен развиваться в своей стране, чтобы никто не боялся большевизма, когда придут и все отберут. Про Конституцию слышали все, но много ли кто ее читал? Нужны такие законы, чтобы бизнесмены не стремились выводить деньги из страны, а заставляли их работать здесь. Мы превратили страну в колонию, все вывозим, и капитал работает на развитие экономики — но, увы, не нашей.

— Последние полтора года прошли в жестком уличном противостоянии оппозиции и власти. Как вы относитесь к Болотной?

— Считаю, что это провокация. Я не понимаю тех, кто ищет поддержки в Америке. Пусть там со своими делами разберутся. Даже на нашем экономическом форуме (Красноярский экономический форум. — РП) один американский представитель заявил — вы не справитесь с Сибирью, вам лучше ее отдать. Пытаются нас убедить, что мы живем не на своей земле. Отдайте индейцам их земли, а нас не надо учить, как нам жить в своей стране. Цену ваших учений мы знаем — посмотрите на Ближний Восток.

— Есть ли, по-вашему, лидер у современного протеста?

— Нет там никакого лидера. Есть те, кто поддались западным влияниям. Сколько Запад вложил денег, чтобы развалить Советский Союз? А сколько, чтобы добить Россию? И помогать, поддерживать Америку — предательство.