Крах перемирия в Донбассе: кто виноват и что делать?

Год назад между ополчением Донбасса и Украиной начал действовать «режим всеобъемлющего прекращения огня». Бессрочный характер объявленного перемирия дал робкую надежду на то, что силовой сценарий разрешения конфликта уйдёт с повестки дня.

Однако проблемы с выполнением договорённостей начались уже в августе, а в сентябре появились первые погибшие. К концу 2020 года обстановка на линии соприкосновения в Донбассе вернулась к привычному состоянию, которое характеризуется постоянными стычками и обстрелами населённых пунктов.

Формально режим всеобъемлющего прекращения огня продолжает действовать, но о необходимости его соблюдать практически никто не говорит. Как и раньше, в регионе продолжают погибать военные и гражданские.

«Русская планета» попыталась разобраться в причинах краха бессрочного режима тишины.

Проваленный экзамен

Договорённость об установлении режима всеобъемлющего прекращения огня была достигнута 22 июля 2020 года на заседании Трёхсторонней контактной группы (ТКГ) в режиме видеоконференции.

Заключению сделки предшествовало некоторое потепление российско-украинских отношений, которое наблюдалось с приходом к власти Владимира Зеленского. Украинский президент договорился с российским лидером об обмене заключёнными и встретился с ним на саммите нормандской четвёрки в Париже, в ходе которого была подтверждена безальтернативность Минска-2.

Правда, оттепель продлилась недолго и к июлю 2020 года отношения между Москвой и Киевом изрядно деградировали. Тем не менее на тот момент ещё сохранялась инерция от предыдущего поступательного движения, и Зеленский до конца не отказывался от образа президента-миротворца.

Фактически перемирие стало последним шансом на улучшение отношений, своеобразным экзаменом на готовность к диалогу.

Текст договорённостей от 22 июля не был опубликован, но, по информации мониторинговой миссии ОБСЕ, он действительно предусматривал полный отказ от применения любых типов вооружения и форм силового воздействия. Например, помимо огнестрела, запрещалось применять беспилотники, возводить фортификации, проводить какие-либо операции и передвижения, которые могут быть восприняты как провокация.

«Под наступательными действиями следует понимать какие-либо попытки изменить позиционное размещение войск, которое сложилось на момент принятия данного заявления, включая дополнительное инженерное оборудование позиций, и/или любое продвижение или перемещение вооружённых лиц в сторону противника, в том числе в целях проведения разведывательных или диверсионных действий», — говорилось в заявлении представителя председателя ОБСЕ на Украине и в ТКГ Хайди Грау.

Отдельно в соглашениях содержался запрет на размещение тяжёлого вооружения в населённых пунктах и их окрестностях, в первую очередь на объектах гражданской инфраструктуры.

Любые споры должны разрешаться через механизм Совместного центра по контролю и координации режима прекращения огня (СЦКК), в состав которого входят офицеры ВСУ и представители ополчения. Если попытка разрешить проблему не удалась, то по приказу руководящих органов сторон конфликта разрешается открывать ответный огонь.

Выполнение договорённостей от 22 июля позволяло номинально решать все ключевые проблемы безопасности в Донбассе — постоянные провокационные полёты БПЛА, активное использование снайперов, строительство дополнительных укреплений на линии соприкосновения, удары из артиллерии со стороны населённых пунктов.

Более 40 дней в регионе царила тишина, что воспринималось как огромное достижение, в том числе лично Зеленского. Конечно, наблюдатели ОБСЕ фиксировали массу мелких нарушений, но в Донбассе не открывался огонь, не гибли солдаты и гражданские.

Тем не менее ещё в августе ополчение посетовало на то, что Киев блокирует работу координационного механизма СЦКК. В начале сентября ВСУ понесли первые боевые потери в Луганской области и столкнулись с ультиматумом главы ДНР Дениса Пушилина, который пригрозил уничтожить инженерные сооружения, которые возвели украинцы.

Удар по фортификациям так и не был нанесён, но жёсткое требование Пушилина отчётливо говорило о том, что механизм разрешения споров не работает, а ситуация будет только обостряться. В октябре наблюдатели ОБСЕ почти ежесуточно фиксировали уже десятки нарушений с применением оружия.

По данным властей Украины, с 27 июля на линии соприкосновения погибли 45 украинских военнослужащих, 150 человек получили ранения. Народные республики подобную статистику не предоставляют. Однако, по информации ООН, в 2020 году в Донбассе погибли 8 мирных жителей и ещё 62 получили ранения. Почти все потери гражданского населения произошли на территориях народных республик.

Если верить сообщениям, поступающим от штаба Операции Объединённых сил (ООС) и властей ДНР/ЛНР, то с весны 2021 года практически ежедневно наблюдаются обстрелы позиций и населённых пунктов. Стороны обвиняют друг друга и открывают ответный огонь.

Кроме того, в Донбассе сохранилась практика не признаваться в применении миномётов, запрещённых Минском-2. ВСУ и народные республики постоянно списывают потери от обстрелов на минные поля и неосторожное обращение с боеприпасами.

Технические и политические факторы

Одна из причин краха режима перемирия, которая находится на поверхности, заключается в слабости СЦКК. До конца 2017 года там работали российские военнослужащие. Не без труда, но они оказывали влияние на командование АТО/ООС и ополчение.

Киевские власти не скрывали раздражение от присутствия в зоне конфликта российских военных, хотя они не имели оружия и знаков отличия. Нашим офицерам создавались невыносимые условия работы. В итоге Москве пришлось свернуть мониторинговую миссию и нынешний СЦКК невозможно назвать работоспособной структурой, так как украинцы попросту отказываются от взаимодействия с ополчением.

Важным техническим фактором деградации режима тишины стало отсутствие практики привлечения к ответственности военнослужащих, которые открыли огонь, запустили БПЛА и допустили иное провокационное действие. Стороны не проводят расследований и не наказывают виновных.

При этом мандат миссии ОБСЕ не предусматривает публикацию обвинительных заключений, хотя анализ отчётов наблюдателей вполне позволяет сделать выводы о том, кто первый устроил провокацию и насколько соразмерным был ответный огонь.

В России принято обвинять в нарушении режима прекращения огня бывшие добровольческие формирования, которые формально влились в МВД и Нацгвардию Украины. Конкретных доказательств зачастую не приводится, а информация ополчения по понятным причинам носит однобокий характер.

Впрочем, скорее всего, на стороне Киева действительно продолжают воевать получившие погоны радикалы.

Фактическое прекращение перемирия в Донбассе в очередной раз свидетельствует о том, что этнотерриториальные конфликты не могут быть разрешены путём механического отвода сил и строгих запретов на применение оружия. Меры в области деэскалации должны обязательно подкрепляться шагами в сфере политического урегулирования.

В случае Донбасса — это Минск-2, предполагающий следующую цепочку шагов — полное прекращение огня, вывод иностранных формирований, внесение изменений в конституцию Украины, проведение местных выборов и передача Киеву неподконтрольных участков границы.

С 2020 года украинская дипломатия открыто говорит о неприемлемости отдельных пунктов и последовательности их выполнения. Иными словами, Киев требует пересмотра соглашений от 12 февраля 2015 года. В Кремле категорически против, а Европа, как всегда, воздерживается от чёткого артикулирования своей позиции.

В таких условиях необходимо либо делать обеспечение режима тишины самоцелью дипломатических усилий, либо идти на существенные взаимные политические уступки. Иначе в Донбассе останется ситуация, при которой будет сохраняться высокий риск возобновления масштабных боевых действий.