Казус Улюкаева

Алексей Улюкаев в Басманном суде г.Москвы / фото: Илья Питалев, РИА "Новости"

В деле бывшего министра экономики множество неподдающихся логическому объяснению эпизодов

Алексей Капустин

21 ноября, 2016 07:45

7 мин

Уголовное дело против экс-руководителя Минэкономики Алексея Улюкаева – пожалуй, главное событие во внутренней политике РФ за минувший период 2016 года. Инцидент породил множество самых невероятных гипотез, расходящихся с официальной трактовкой. И все же некоторые из них заслуживают внимания, несмотря на отсутствие прямых доказательств.

Фактор Сечина

Версия о том, что Улюкаев поплатился за то, что перешел дорогу Сечину, практически мгновенно появилась в негосударственных СМИ. В частности, водораздел между министром и президентом «Роснефти» проходил по вопросу приватизации очень лакомого актива – «Башнефти», за который уже ломали копья. Ранее борьбу за акции этой компании проиграл глава АФК «Система» Владимир Евтушенков. В конце октября 2014 года миллиардер потерял приобретенный пакет в 2009 году.

Собственником 50,08% уставного капитала «Башнефти» стало государство, а 25% — достались властям Республики Башкортостан. В задачи правительства входила приватизация 50,08% акций. Даже школьнику известно, что «приватизация» означает передачу собственности в руки частного бизнеса. 69,5% уставного капитала «Роснефти» принадлежит управляющей компании «Роснефтегаз», которая на 100% принадлежит Росимуществу. Тем самым «Роснефть» можно назвать государственной корпорацией (хотя такой статус подвергается сомнению руководством РФ).

Однако все, что приобретает «Роснефть», тем или иным образом становится фактически государственной собственностью. Сам Сечин еще в сентябре 2016 года отвергал намерение купить контрольный пакет «Башнефти». Но 12 октября правительство закрыло сделку по приватизации 50,08% акций в пользу «Роснефти». С формальной точки зрения сделка была проведена законно. Корпорация Сечина заплатила Росимуществу 329, 69 миллиарда рублей (5,3 миллиарда долларов).

Изначально против такой необычной приватизации выступали Улюкаев, вице-премьер Аркадий Дворкович и помощник президента Андрей Белоусов. Осенью в преддверии одобрения сделки все они неожиданно смягчили позицию или начали попросту игнорировать новости на эту тему. Но в ночь на 15 ноября Улюкаева задержали по подозрению в вымогательстве у «Роснефти» двух миллионов долларов за положительную оценку законной приватизации.

Чуть позже публика узнала, что в «разработке» ФСБ, помимо министра, был еще один представитель антисечиновской фронды – Дворкович. Тот, видимо, взятку не требовал и потому не был задержан оперативниками. Стоит отметить, что глава службы безопасности «Роснефти» Олег Феоктистов до августа 2016 года работал замначальника Управления собственной безопасности ФСБ. Данные факты косвенно свидетельствуют о координации действий ФСБ с «Роснефтью».

«Глупый» министр

Ничего криминального в сотрудничестве спецслужбы и корпорации Сечина нет, ведь последняя является пострадавшей стороной. Однако тень на подобный формат отношений бросают несколько «странностей» в деле Улюкаева. Во-первых, министр не мог не понимать, что очень рискует, пытаясь перечить близкому к президенту человеку. В такой ситуации вымогать вознаграждение за лояльность – несусветная глупость, которая обернется поимкой с поличным. Собственно именно это и произошло с Улюкаевым.

Во-вторых, профессор экономики проявил поразительную некомпетентность, договорившись о смехотворной по российским меркам взятке за столь крупную сделку. По версии следствия «комиссия» Улюкаева оставила 0, 00038% от стоимости проданного контрольного пакета «Башнефти». Напомним, что в подчинении министра экономики находится Росимущество, которое является собственником 69,5% акций «Роснефти» через «Роснефтегаз».

Влияние Улюкаева в решении приватизационных вопросов было колоссальным. Большими полномочиями обладали только у премьер, президент и судебные органы. Проще всего Сечину было договориться именно с Улюкаевым, но тот стал в позу: дескать, неразумно продавать принадлежащие Росимуществу акции компании, которой владеет Росимущество. Согласимся, что логика в этом без сомнения присутствует, особенно в свете грядущей приватизации 19,5% акций «Роснефти».

Третьей «странностью», породившей насмешки в соцсетях, было так называемое задержание с поличным. Прекрасно разбирающийся в финансах Улюкаев решил лично забрать саквояж с американской валютой. Даже на региональном уровне чиновники без экономического образования имеют представление о подставных счетах и курьерах. Хранить наличные у себя дома или получать собственноручно – методы, которым крупные чиновники пользовались, может, 10-15 лет назад.

При всей кажущейся стройности версии о том, что Улюкаева «подставили» из-за конфликта с Сечиным, она провисает вследствие отсутствия прямых улик и закрытости информации о сотрудничестве «Роснефти» и ФСБ. Непонятна и мотивация Улюкаева: вину он не признает, но и ничего толком не предпринимает, чтобы защитить свою репутацию.

Пассивность бывшего министра экономики рождает гипотезу о том, что задержание с поличным – спектакль, наподобие уголовного дела против экс-министра обороны Анатолия Сердюкова. Улюкаева признают виновным, а потом отпустят и пристроят в какое-нибудь тепленькое местечко, или просто отправят на пенсию. Как бывшему члену Совета безопасности РФ, Улюкаеву полагаются значительные льготы, «мигалка» и госохрана.

Фантомная борьба

Зачем и кому нужен очередной спектакль? Первое – продемонстрировать народу, что борьба с коррупцией идет и неприкасаемых нет. Второе – припугнуть правительство и высшую касту чиновничества. Посыл – все находятся «на карандаше» у президента. Однако, если версия о заинтересованности Сечина тем или иным образом подтвердится, то в реальности дело Улюкаева будет означать куда более грозное предупреждение всем, кто по-прежнему выступает за приватизацию «Роснефти».

Будет ли иметь арест бывшего министра положительное влияние на борьбу с коррупцией? И здесь ответ будет, пожалуй, отрицательным, даже если мы исключим все вышеперечисленные «странности». Громкие уголовные разбирательства сеют в рядах чиновников панику. Однако государственные мужи и губернаторы работают в системе неработающих институтов. Слишком велик фактор личных отношений, который при желании можно оформить в рамки закона, а можно и не оформить, сделав поводом для возбуждения уголовного дела.

Атмосфера всеобщего страха перед наказанием отбивает у бюрократов желание работать в принципе. Сегодня ты губернатор или министр, а завтра из-за разногласий с кем-либо – сидишь в московском СИЗО. Борьбу с коррупцией разумнее было начинать с создания автономно работающих государственных и общественных институтов и максимального исключения из практики «ручного управления». Репрессивные меры – необходимый, но поверхностный метод искоренения коррупции.