Итоги первой недели кризиса. Почему выход из ОПЕК+ так ударил по России

Фото: The Wall Street Journal

«Русская планета» представляет итоги безумных семи дней

Михаил Мельников

16 марта, 2020 10:49

5 мин

Немного статистики

Точкой отсчета серьезных проблем можно считать объявленный 6 марта окончательный выход России из ОПЕК+, катализатором – распространение коронавируса по миру, а вишенкой – смешной Международный женский день с последующим выходным понедельником, из-за которого российские власти не смогли оперативно отреагировать на падение рынков.

Краткие итоги недели в цифрах:

Стоимость доллара: было 66 рублей, стало 73 рубля (в ходе торгов превышало 76 рублей). Минус 11%.
Стоимость нефти марки Brent: было 45, стало 35 долларов за баррель (в ходе торгов опускалось ниже 30 долларов, фактическая цена арабской нефти упала до 25 долларов). Минус 22%.
Индекс РТС, отображающий состояние российской экономики: было 1300, стало 990 (опускалось до 966). Минус 24%.
Распространение коронавируса: было 100 умерших в день, стало 340 (плюс 240%). Было 2000 новых случаев ежедневно, стало 1300 (минус 35%, но доходило до 2600 новых случаев). Было 100 тысяч заболевших в общей сложности, стало 132 тысячи (плюс 32%).

Атипичная эпидемиология

Соотношение этих цифр весьма любопытно, особенно если рассматривать не только их, но и стоящие за ними сущности. Например, тот факт, что всплеск смертности в Италии вызван повальной проверкой умерших на коронавирус и почти автоматический учет всех, у кого он найден, в общем статистике смертей от covid-19. Грубо говоря, если инфицированный человек попал под машину, его тоже могут записать в число жертв коварной болезни. Ранее аналогичным образом за один день выросло число заболевших в Китае – просто изменили методику подсчетов. В целом же ситуация с болезнью выглядит стабильной, а вот реакция на нее – преувеличенной.

Вирус он представляет угрозу главным образом для пожилых людей, но отменяются массовые мероприятия, на которых этих пожилых практически не бывает – не говоря уж о «свободном» посещении школ, введенном в Москве. По этой логике надо вообще нигде в мире не возобновлять массовые мероприятия и закрыть все проблемы до решения проблемы туберкулеза – куда более вирулентного опасного и массового заболевания. Поэтому даже без сложной конспирологии, которой завален весь Рунет, очевидно, что всплеск заурядной болезни используется как часть экономической войны. В данном случае – против производителей энергоресурсов.

Почему они падают

Итак, мы видим, что меньше всего пострадал рубль. Понятно, что отчасти это вызвано реакцией Центробанка, пусть и слегка запоздавшей: ранее иностранную валюту скупали, теперь продают. Но все же международные рынки спокойно оценивают перспективы рубля – оптимистичнее, чем российской экономики в целом.

Это несложно объяснить тем, что рубль и до падения рынков был чудовищно недооценен: в полушутливом «индексе Бигмака» его покупательная способность оказывается втрое больше биржевой цены. За 73 рубля можно купить намного больше продуктов, чем за 1 доллар. 730 рублей – полноценный обед в весьма приличном заведении, чего никак не сказать о 10 долларах. То же касается одежды, услуг ЖКХ, да что там – практически всего. Исключение – разве что айфоны и американские автомобили; судя по ним, рубль, напротив, переоценен.

С нефтью все понятно: сейчас у малых стран, к которым относятся и Россия, и Саудовская Аравия, играют амбиции по принципу «назло кондуктору пойду пешком», а США собирают сливки с этих милых игр. Ибо в отличие от России и Аравии, нефтяная промышленность является весьма малой частью экономики этой страны, и американцы с удовольствием придержат свои запасы даже ценой банкротства сотни-другой предприятий: дешевое топливо дает стимулы любой экономике, производящей что-то, кроме этого топлива

И отсюда – еще более резкое проседание российского рынка. Никакой самодостаточной экономики за пределами нефтегазового сектора у нас нет: практически все остальное, от HoReCa до СМИ, от автостроения до прачечных, по большому счету является формой перераспределения нефтерублей. Не будет нефтяных сверхдоходов – быстро остановится все, а рыночные отношения в условиях острого дефицита национальной валюты (самая маленькая в цивилизованном мире денежная масса относительно ВВП) сведутся к бартеру.

Псевдоэкономика России

Таким образом, никаких негативных последствий от вируса и снижения спроса на нефть не было бы, если бы в России существовала многоукладная экономика, направленная на удовлетворение всех основных потребностей граждан, благо природных ресурсов у нас для этого хоть отбавляй. Но отбавляют-то регулярно, а видимого или хотя бы статистического улучшения жизни людей после 2007 года практически нет. Да, у нас при высоких в целом налогах масса льгот для предпринимателей, огромное количество «особых экономических зон» и «территорий опережающего развития», но установленный в 1990-х принцип «крышевания» никуда не делся: не имея надежных связей среди силовиков или высокого руководства, в бизнес лучше даже не соваться. А имея такие связи, незачем вести его эффективно и конкурентоспособно.

И ладно бы это касалось только отсутствия отечественных смартфонов, пережили бы, но правительственные экономисты уже признают, что в самой холодной стране мира из-за снижения курса рубля подорожают даже одежда и обувь. Ибо нет у нас производства, способного конкурировать с китайским по цене и с европейским по качеству. И это, конечно, настоящий позор

Зато бензоколонку из России сделали хорошую. Стабильную и дешевую.

* * *

Забыв о судьбе Марка Красса и Валериана I, мы зашли слишком далеко в своем поклонении «жидкому золоту». Сейчас уже трудно представить возрождение страны без шокового решения – полного прекращения поставок нефти, газа, угля, древесины, воды за рубеж. Экономическое сердце России перестало биться, и без дефибрилляции не обойтись.