Новости – Политика

Политика

Ингуши: «Эта земля была нашей!»

Протесты жителей Ингушетии, не готовых уступить Рамзану Кадырову земли, нарастают. История векового конфликта на РП

Андрей Карелин

28 ноября, 2018 13:06

11 мин

«Источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Так и сказано в основном законе нашей страны — её Конституции.

Но если русский народ в большинстве своём поддерживает любые законодательные инициативы власть имущих, безропотно смиряясь с повышением пенсионного возраста и с тем, что 3500 рублей — достойный, по мнению чиновников, прожиточный минимум для старика-пенсионера, то население некоторых кавказских регионов готово взбунтоваться и занять принципиальную позицию по значимым для населения вопросам.

Пример — события, происходящие в Магасе (столица Ингушетии). После 26 сентября 2018 года, когда главой Ингушетии Юнус-Беком Евкуровым и руководителем Чечни Рамзаном Кадыровым было подписано соглашение, согласно которому была, наконец, установлена граница между регионами, здесь проходят акции протеста, в ходе которых слышится стрельба.

Предыстория конфликта

Во времена Советского Союза существовала Чечено-Ингушская АССР. Когда Союз распался было не до определения границ расколовшейся на две половины автономии. Шли 90-е. Совершались ключевые «подвиги» пришедших к власти демократов. Нищал народ, который, как мог, веселил своим появлением на экранах ТВ вечно «уставший» президент. И, главное, вызревал и переходил в кульминацию российско-чеченский конфликт.

Стремление ингушей к некоторой обособленности, к определению чётких границ своего мира понятно и логично, если учесть, что в ходе депортации 1944 года погибло 23 тысячи человек — фактически, каждый четвёртый ингуш. В ходе ликвидации следов пребывания ингушей на их территориях, были уничтожены кладбища, мечети, реликвии.

С тех пор ингушский народ, подвергавшийся выдворению из родных мест по обвинению в сотрудничестве с оккупантами, бандитизме и антисоветской деятельности, ревностно оберегает границы своего мира. Эта тема болезненна, и любое обращение к ней должно быть настолько деликатным, чтобы последствия не заставили горько пожалеть о вообще поднятом вопросе.

Вспомним и о спорном Пригородном районе Северной Осетии, на фоне которого осенью 1992 году разгорелся серьёзный этнополитический конфликт. Он подзабыт сегодня, так как после него грянули первая, а потом и вторая чеченские войны, затмившие кровопролитностью гибель 407 ингушей, чья жизнь оборвалась в 1992 году…

Пригородный район отошёл Северной Осетии. Но забыта ли проблема, ушла ли боль? Нет.

Сегодня Ингушетия — государство в государстве, где существуют очевидные признаки этой исторически, культурно и традиционно предопределённой, обособленности. В Ингушетии существует своя армия, состоящая исключительно «из местных». Регион отделяют блокпосты, на которых стоят вооруженные люди. Немало написано и о негласном запрете на переселение ингушей в Чечню, чеченцев в Ингушетию.

Но где же граница?

До сентября её не было вовсе, что, само по себе, являлось прецедентом федерального уровня. Каждый субъект нашей страны имел чётко очерченные границы, а Ингушетия и Чечня – увы!

Существовали некие устные договорённости 1993 года между первым президентом Ингушетии Русланом Аушевым и главой Ичкерии Джохаром Дудаевым, уничтоженным в апреле 1996 года самонаводящейся ракетой с российского штурмовика Су-26. Дудаева нет в живых 22 с половиной года. Аушев давно «не при делах». Но их устное соглашение устанавливало хоть какое-то подобие «скользящей» межтерриториальной границы.

А что же чеченский мир?

Мир с Чечнёй, наступивший после бесконечных кровопролитных войн, всегда стоил России недешёво. Доходы этого региона на 84% состоят из безвозмездных и бесконечных субсидий, субвенций и дотаций, поступающих из Москвы. В 2018 году Чечне было выделено из бюджета 27 млрд рублей. И это только официальная цифра. А неофициальная? Вопрос риторический.

Начиная с 2012 года, когда Рамзан Ахматович, со свойственной ему честностью и прямотой во всеуслышание говорил, что видит часть Сунженского и Малгобекского районов Ингушетии в составе Чечни.

Ингуши насторожились. А когда на границе с их родным краем было затеяно строительство дороги, подкреплённое установкой блокпостов и недвусмысленно намекавшее на то, что закончены работы будут через некоторое время на стороне Ингушетии, градус кипения народных масс начал повышаться.

«17 тысяч гектар Сунженского района отдадут Чечне!»

Такими сообщениями о готовящемся переделе запестрили мессенджеры. И уже в конце лета 2018 года начались безостановочные собрания тейпов, на которых старейшины и простой люд высказывали своё негативное отношение к непонятному чечено-ингушскому переделу без обсуждения вопроса с населением. Обидно, однако! Ингушетию делят. А ингушей не спрашивают. Как так?

Успокоить волнение народных масс в райцентре Сунжа в канун подписания исторического соглашения 25 сентября, попытались, заслав к ингушам районных депутатов. Народные избранники разводили руками и пожимали плечами, уверяя, что понятия не имеют ни о каких новых территориальных границах и не в курсе специфики грядущей взаимной передачи территорий.

26 сентября руководитель Ингушетии Юнус-Бек Евкуров ударил с Рамзаном Ахматовичем по рукам, подписав соглашение о «равноценном обмене территориями» между ингушским и чеченским регионами, и установлении чёткой административной границы.

А уже 4 октября, после ратификации соглашения ингушским региональным парламентом, депутаты которого, чтобы хоть как-то оправдаться перед народом, сегодня говорят о фальсификации результатов голосования, пошли массовые протесты.

Звучат автоматные очереди. Пока что стволы «Калашей» направлены в небо. Стреляют с целью острастки народных масс, которые при виде главы региона Евкурова и председателя правительства Евлоева начинают выполнять нормативы по метанию на дальность, используя имеющиеся под рукой камни и булыжники.

Последние опубликовали картографическую документацию, согласно которой ни один ингушский населённый пункт не перешёл к Чечне.

Что переделили?

Подписанный договор о границе между двумя регионами предусматривает «земельный взаимозачёт», в котором фигурирует около 2000 гектаров безлюдной местности. При этом селения Аршты и Даттых, Чемульга и Аки-Юрт, пребывавшие в «зоне риска», оказались не тронутыми.

Но сколько не уверяет Евкуров, что подписанное соглашение полностью основано на Дудаево-Аушевских договорённостях 1993 года, очевидно одно: джин из бутылки выпущен, и народные волнения улягутся не скоро. Если улягутся вообще.

Чечня, согласно представленным на всеобщее обозрение документам, получила пустынную территорию на границе с Сунженским районом. Ингушетия приросла землями в Надтеречном, относящемся к Чечне.

Так из-за чего сыр-бор? А вернее -

Чего боятся ингуши?

Если допустить, что часть территорий Смоленской области отдадут Подмосковью, едва ли можно допустить, что градус накала и порождаемые им народные волнения будут настолько велики. Если это вообще кто-то заметит.

Невозможно представить, что в адрес глав соответствующих регионов (Островского и Воробьёва) будут лететь не только проклятья, но и камни. Оно и понятно. Передача незаселённых людьми земель Смоленщины Подмосковью или, наоборот, двухгектарный территориальный прирост Смоленской области вызовет столько негодования едва ли: Смоленская и Московская области — «русский мир», в котором действуют одни и те же законы.

Ингушетия и Чечня — два мира противоположных

Для Чечни Рамзан Кадыров — единоличный царь и Бог с безграничными полномочиями, которые не контролируются даже федеральным центром. Он может карать и миловать, порой, действуя в строгом соответствии с федеральным законодательством, а порой и руководствуясь личными соображениями и принципами.

Юнус-Бек Евкуров для Ингушетии с её толерантным отношением к правам не только человека, но и женщины, которая в Ингушетии не рискует быть побита камнями за неподобающий вид, не более чем чиновник, функционер.

Именно поэтому требования его отставки и призывы штурмовать администрацию за «предательство» — подписание соглашения без согласования с народом — вполне логичны. Здесь, в Ингушетии, царит власть тейпа, исторически сложившейся общности, клана, поэтому вопрос об отставке Евкурова, загнанного в «вилку Мортона» и понимавшего, что никакого согласия народа на формальный передел земли он не получит даже во сне, — дело времени.

Ингуши хотят ещё!

От передела (уж коль суждено ему быть) представители многочисленных ингушских тейпов ожидали куда большего: возврата заложенных ингушами населённых пунктов Шаами-Юрт, Бамут, Давыденко, а также Серноводской, Ассиновской.

Оказывается, 1993 год и договорённости о границах Аушева и Дудаева для ингушского народа вовсе не являются каноническими, не подлежащими корректировке.

Если неоднократно поминавшийся выше Рамзан Кадыров говорил, что чеченские земли были присоединены к Ингушетии ещё в 30-е годы, то сегодня простые ингуши с их феноменальной территориальной памятью настаивают на том, что в начале 90-х Ингушетия лишь сделала поблажку раздираемой войнами и междоусобицами Чечне, отложив вопрос «правильного передела», уходящего корнями ещё в 20-е годы, до более удобного и мирного момента.

Ну, вот. Этот момент, похоже, настал. Поэтому формальное соглашение о «земельном взаимозачёте», подписанное «предателем-Евкуровым» для ингушей — несусветная блажь.

Делить, так делить!

Спросив у народа. И поэтому Конституционный суд Ингушетии категорически отверг предложенный закон о новой административной границе с Чечнёй, признав его не соответствующим Конституции. А руководство региона передало рассмотрение в Конституционный суд Российской Федерации, понимая, что:

а) Граница нужна, так как её отсутствие между ингушским и чеченским мирами чревато «недоразумением»

б) Попытка расставить точки над «i», спрашивая у народа да вспоминая, какой именно аул принадлежал в 20-30-е годы ингушам, а какой чеченцам, выльется в кровопролитие.

КС РФ всё рассмотрел и удалился для вынесения непростого решения. А ингуши подали заявку на проведение референдума по вопросу о согласии с установленными соглашением от 26 сентября границами.

Но уже сегодня понятно, что эта заявка будет отклонена. Ведь границы-то никогда и не было. А территориальные споры были и будут. И чем они закончатся – большой вопрос. Огромный.

Честное слово: уж лучше бы не трогали этих «несуществующих границ».

Спокойней было бы.