Идеологический фронт Второй мировой войны

Юбилейная годовщина окончания Второй мировой войны (ВМВ) запомнилась массой высказываний политического характера как в России, так и за рубежом. Как и следовало ожидать, отечественные первые лица расплывались в пафосе борьбы за правду, а на Западе в очередной раз ни слова ни сказали о героической освободительной миссии Красной армии.

Служанка большой политики

Обсуждение сегодняшних противоречивых трактовок ВМВ необходимо начать с того, что история во всех странах мира (вне зависимости от господствующего там режима) по большому счёту всегда была служанкой большой политики или отдельно взятых высокопоставленных госдеятелей в лице диктаторов и харизматичных авторитарных лидеров.

В данном случае под» историей» подразумевается совокупность исследовательских институций, находящихся на бюджетном (гораздо реже — частном) содержании, «патриотические» общественные организации, специализированные информационные ресурсы и другие разнообразные инструменты госпропаганды.

Вышеперечисленные механизмы позволяют правящей верхушке вполне успешно транслировать в народные массы актуальные идеологические концепции через призму исторических событий. Хотя, помимо чисто пропагандистского наполнения, такие организации нередко выполняют множество других функций — реставрация памятников и музейных комплексов, организация по-настоящему занимательной для детей и молодёжи военно-исторической работы (лекции, лагеря, кружки), финансирование изданий важных для науки книг, сборников документов, проведение конференций, выставок, фестивалей и праздников.

Например, всем этим в нашей стране занимается Российское военно-историческое общество под председательством экс-министра культуры Владимира Мединского, известного своими радикально консервативными патриотическими взглядами.

РВИО — это своеобразный меч России в борьбе за «историческую правду», о которой постоянно говорит Владимир Путин. По этой причине в материалах Российского военно-исторического общества сложно найти концентрированную критику Иосифа Сталина, который (вне зависимости от личного отношения к нему) является крайне неоднозначной фигурой, в немалой степени достойной осуждения за репрессии и военную катастрофу 1941 года.

Ещё одной лакмусовой бумажкой деятельности РВИО являются слишком явное обеливание советской политики, чрезмерная демонизация действий западных государств и курс на героизацию отечественной армии. Естественно, что в такой идеологической парадигме не может существовать развёрнутый критический взгляд на родную историю

Своеобразной противоположностью РВИО является Вольное историческое общество (ВИО), вокруг которого сплотились преимущественно либеральные учёные, то есть идеологические противники Медицинского.

Данное объединение историков делает акцент на репрессиях, ошибках руководства СССР в период Второй мировой войны, критикует «оккупацию» Прибалтики и заключение пакта Молотова-Риббентропа, а также отказывается признавать Мединского учёным, упрекая его в дилетантизме.

Таким образом РВИО и ВИО работают на противоположных идеологических фронтах, причём истина в этом извечном споре между российскими консерваторами и либералами вновь находится где-то посередине. На практике подобное размежевание означает, что массовый обыватель лишён в лице РВИО и ВИО источника неотлакированной трактовки истории своей страны.

Оплотом адекватного подхода к истории в России являются отдельные специалисты, работающие в самых разных институтах и далеко не всегда разделяющие идеологическую направленность своего руководства. Такие учёные стараются воздерживаться от политизации событий и личностей, дают порой сухие, но нетенденциозные оценки.

Наверное, именно за эти качества в интернете достаточно большой популярностью пользуются выступления старшего научного сотрудника Института военной истории Минобороны РФ Алексея Исаева, старшего научного сотрудника Института российской истории РАН Мирослава Морозова, полковника в отставке Михаила Ходарёнка.

Несмотря на очевидную политизацию исторической науки в нашей стране, необходимо отметить, что эта проблема сейчас не так остро стоит, как в советские годы. В СССР господствовала куда более жёсткая цензура, особенно по Второй мировой войне.

Лишь за редким исключением появлялись сдержанные с идеологической точки зрения материалы на данную тему. Поэтому в наше время возможностей для существования независимой исторической науки несравнимо больше, чем в период холодной войны.

Идеологические менторы

Как говорилось выше, проблема политизации истории крайне актуальна не только для России.

Например, в Польше и на Украине функцию идеологического ментора выполняют Институты национальной памяти. Деятельность данных организаций прежде всего направлена на очернение всего того, что связано с социалистическим прошлым.

С помощью демонизации СССР и Красной армии Киев и Варшава выстраивают собственную национальную идентичность, фундаментом которой выступает русофобия и комплекс угнетённой восточным соседом нации. Такой взгляд на историю позволяет Польше и Украине обосновывать сегодняшнюю концепцию национального единства и продвигать разнообразные антироссийские инициативы.

В западных демократиях нет подобных централизованных прогосударственных организаций, навязывающих ультранационалистическую русофобскую повестку дня. В США и Европе общественное мнение по историческим вопросам формируется конгломератом конкурирующих институтов, которые по-разному смотрят на свою историю, но опять же — в целом они солидарны в своём негативном отношении к СССР и России

В частности, совершенно невообразимым образом современная западная историография продолжает грешить тем, что ставит знак равенства между коммунизмом и национал-социализмом, которых кроме тоталитарной сущности вообще ничего не объединяет.

Под предлогом того, что советский режим представлял собой абсолютное зло, замалчивается ведущий вклад СССР в разгром Третьего рейха. Наиболее закомплексованной в этом плане страной выглядит Франция, историческая наука которой всеми силами пытается обосновать собственный статус державы-победительницы, весьма сомнительный, кстати, учитывая слабое сопротивление немцам и отсутствие военных успехов.

В свою очередь Соединённые Штаты делают акцент на ключевой роли американской армии в поражении Японии, а на освободительную миссию РККА пытаются навесить ярлык «коммунистической оккупации Восточной Европы». Понимание того, что итог Второй мировой войны не решался на Дальнем Востоке, является очень неудобным фактом для большинства заокеанских историков

В защиту западной историографии можно сказать, что, как и в России, в Соединённых Штатах и ЕС немало специалистов, исповедующих умеренно критический взгляд на события ВМВ, действия собственной страны и СССР. Именно такие люди не дают исторической науке окончательно превратиться в заложницу политической конъектуры.