Границы применимости. Патриарх и политика

«Русская планета» и радио «Радонеж» продолжают цикл материалов о православном взгляде на события в стране и мире. В центре внимания - патриарх Кирилл и его преслеледования по политическим мотивам.

«Неправительственная организация», базирующаяся в Брюсселе, Human Rights Without Frontiers, предлагает подвергнуть преследованию Патриарха Кирилла за «подстрекательство к военным преступлениям», которое выразилось в том, что он высказал поддержку решению президента Путина начать военную операцию на Украине.

Конечно, перспектива подвергнуть Патриарха Московского суду носит чисто умозрительный характер — знаменитый Аркадий Бабченко на «Абрамсе» вряд ли появится в Москве в обозримом будущем, а без него организовать такой процесс будет трудно.

Но идея преследовать церковного лидера за поддержку решений его правительства, конечно, богатая — надо только уточнить границы ее применимости. Подсудны ли, скажем, глава УГКЦ Святослав Шевчук, или «патриарх» Филарет, которые горячо поддерживали боевые действия Украины на Донбассе?

Подсудны ли американские религиозные деятели, которые, как сообщал «Christian Post», поддерживали вторжение в Ирак (и продолжение этой войны «до победного конца»)? Подсуден ли патриарх Варфоломей за то, что поддержал действия правительства Турции против курдов?

Можно иметь разные мнения относительно того, насколько такого рода поддержка сообразна призванию христианина и духовного лидера. Можно скорбеть о том, как легко племенная лояльность одолевает религиозную. Но очевидно, что никто не привлечет к суду кого-либо из перечисленных лиц.

Приказы отдавали не они, и если в ходе военных действий имели место военные преступления (а они имели), за них надо судить тех, кто их совершал.

Но, впрочем, цель авторов таких публикаций совсем не в том, чтобы инициировать какой-то реальный процесс — а в том, чтобы подчеркнуть преданность своей стороне. Во время боевых действий в людях, казалось бы, XXI века, просыпается древний ужас показаться нелояльным своему племени — как будто их съедят на следующей стоянке, если они будут прыгать недостаточно высоко и скрежетать на врагов зубами недостаточно оглушительно.

Отсюда желание подчеркнуть свою пламенную непримиримость — и заодно заявить о себе.

Это со всеми бывает — нельзя сказать, что у нас этого нет. Желание подчеркнуть преданность своим, всячески выражая неукротимую ненависть к врагу, доводит и некоторых наших телеведущих и экспертов на ток-шоу до высказываний, скажем так, необдуманных и поспешных.

Действия людей — и развитие событий — увы, во многом определяются не продуманными решениями, а такого рода инстинктивными реакциями.

Но мы, члены Церкви, должны руководствоваться чем-то другим — а именно поисками воли Божией, «зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал» (Еф.6:8)

Принципиальное отличие христианского подхода от мирского состоит в том, что с точки зрения мира сего хороший человек — этот тот, кто ненавидит «плохих», праведность состоит в решительном разрыве отношений, демонстративной враждебности, всем том, что в наши дни нашло свое выражение в «культуре отмены». Мирской праведник — всегда прокурор, он всегда стоит на пьедестале, в негодующем жесте устремляя свой перст куда-то вниз, где находятся плохие люди, которые не имеют ничего общего ни с ним, ни с его кругом.

Христианская праведность проявляется в творении добра — там, где это возможно. Христианин стремится сохранять как можно больше возможностей для этого. А для этого сохранять общение с как можно более широким кругом людей. Хорошей иллюстрацией тут может быть недавнее участие Церкви в эвакуации более чем ста гражданских лиц с осажденного завода «Азовсталь».

Сам процесс эвакуации был подготовлен переговорщиками — теми, кто разговаривал через линию фронта. Очевидно, не потому, что на той стороне были приятные во всех отношениях люди — а потому что именно с этими людьми надо было разговаривать, чтобы спасти гражданских.

В эвакуации принял участие (с благословения и по прямой просьбе Патриарха Кирилла) митрополит Славянский и Горловский Митрофан. Присутствие священнослужителя помогло преодолеть страх и недоверие и спасти людей. Как рассказывает он сам:

«Я приветствовал выходящих с «Азовстали» людей словами «Христос Воскресе!» Передавал им приветствие и слова ободрения от Святейшего Патриарха. Многие из них плакали. Им нужно было в первую очередь сказать, что с ними все хорошо и война для них уже закончилась, убедить в том, что теперь они в безопасности. Тем, кто постарше, нужно было помочь идти, донести чьи-то сумки…

Даже если кто-то спасет одного человека, он уже жил не зря. Святейший Патриарх в эти дни был полностью погружен в процесс вывода гражданских, многократно интересовался ходом событий, всеми мельчайшими деталями, и в любой момент, если бы возникли какие-то затруднения, он готов был на своем уровне в него вмешаться, чтобы эвакуация продолжилась и завершилась успехом. Я, помимо общения с людьми, видел свою миссию в том, чтобы если этому процессу что-то начало угрожать, сообщить об этом Патриарху»

В наши дни есть те, кто резко нападает на Патриарха из-за выраженной им политической позиции, заявляют о нежелании иметь с ним что-либо общее — но кто пойдет более оправданным в свой дом? Суровые прокуроры, разрывающее общение, или, скажем, владыка Митрофан, который пребывает в этом общении и пользуется всеми возможностями, чтобы помочь людям?

Люди могут иметь те или иные политические предпочтения — но для христианина важнее всего Церковь. Церковь есть семья Божия. В наших обычных, человеческих семьях в эти дни могут возникать острые разногласия, горькие и эмоциональные споры. Но семья существует на более глубоком уровне, чем текущие разногласия. Вы можете расходиться во мнениях с родным отцом — и считать, что он глубоко неправ. Но не это никак не освобождает вас от исполнения заповеди Божией «почитай отца и мать».

У вас могут быть острые разногласия с Патриархом в оценке происходящего, и это вполне возможно. Церковь — не политическая партия, и политического единомыслия она не требует. Но Патриархом он от этого быть никоим образом не перестает. Как верные чада Церкви мы признаем его в этом качестве.

Потому что наша миссия в мире, который охвачен ненавистью и враждой, состоит не в том, чтобы примыкать к одной партии и проклинать другую, но в том, чтобы свидетельствовать о более глубокой реальности. О Боге, который создал Свою Церковь и хранит ее вопреки всему.

Там, где все вокруг нас требуют раздора, разрыва, гневного клеймления и проклятий, мы призваны быть той силой, которая стремится сохранить то, что возможно — общение, способность выслушивать друг друга, сохранять то, что дипломаты называют «каналами связи».

В нашем мире это очень трудно — все требуют, чтобы мы признавали безоговорочную, безупречную правоту их друзей и проклинали их врагов. Только в этом случае нас признают праведными — требуя только не снижать накала проклятий.

Но нам заповедано другое — «уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и стремись к нему» (1Пет.3:11). В конце концов, гораздо важнее вывести людей в безопасное место, чем заслужить одобрение мировой прессы.

И это стремление к миру должно проявляться на всех уровнях — и не в последнюю очередь, внутри наших семей и внутри Церкви.

Те же, кто фантазируют о суде над Патриархом (который юридически был бы абсурдным), не приносят никому никакой пользы. Они, впрочем, и не стремятся.