Почему России не стоит урезать оборонный бюджет

Фото: «Бизнес Online»

Спор Шойгу с Кудриным дал повод по-новому взглянуть на объемы расходов

Виктория Фоменко

30 сентября, 2019 11:57

13 мин

На днях российское информационное пространство всколыхнул заочный спор двух даже не башен, а прямо-таки столпов Кремля: главы Минобороны Сергея Шойгу и экс-министра финансов, а в настоящее время – руководителя Счетной палаты Алексея Кудрина.

Шойгу впервые за семь лет дал большое интервью, в котором, помимо прочего, его спросили о позиции Кудрина, прославившегося стремлением сокращать любые госрасходы, включая траты на оборонку. Глава военного ведомства в ответ пересказал шутку Жванецкого,посоветовав рулевым от экономики заботиться не о сокращении расходов, а об увеличении доходов.

«Дословно я не вспомню, но смысл заключался в том, что колбасы у нас мало, а нас много. Штанов мало, а нас самих много. Мыла у нас мало, а нас много. Вывод: нас должно меньше быть. Стенания на тему, что у нас раздутый оборонный бюджет, построены, как мне представляется, на очень схожей логике. Надо бояться не больших расходов, а маленьких доходов. И именно над этим надо работать нашим экономистам», - констатировал Шойгу

На публикацию отреагировал сам Кудрин. Он написал в Twitter, что,в общем-то, и не требует дальнейшего сокращения расходов: его вполне устраивает нынешний уровень.

Тут, конечно, можно отметить, что за последние год-полтора кремлевские башни разного ранжира привыкли уже выяснять отношения на публике. То Антон Силуанов поссорится с Максимом Орешкиным из-за Росстата, то Счетная палата обвинит Роскосмос в миллиардных хищениях... В целом это хорошо: ведь простые граждане содержат всю эту публику за свой счет, и потому имеют право знать, что и зачем происходит наверху. В «обмене любезностями» Шойгу и Кудрина некоторые обозреватели тут же усмотрели «спор двух возможных преемников»; другие же покопались в Сети – и с удивлением обнаружили, что Кудрин с 2014 года нигде публично не заявлял о необходимости сокращения военных расходов.

Мы же предлагаем отставить в сторону прикладную конспирологию – и попытаться понять, о чем на самом деле спорят большие начальники, и что это может значить в масштабах страны.

Вопрос процента

Российские военные расходы за последние 20 лет колебались в относительно небольших, но все же заметных пределах. В 1999-м на фоне тяжелейшего экономического кризиса страна тратила на оборону всего 2,4% от ВВП. В последующие несколько лет эта цифра росла, дойдя к 2006-мудо отметки в 2,8%.

Судя по всему, этот процент руководство страны и считает некой базой, опираясь на которую, можно решать текущие задачи и развиваться.По крайней мере, следующий этап роста расходов на армию начался лишь в 2012-м, когда вооруженные силы и ВПК «съели» на двоих 3% ВВП. Примечательно, что годом ранее Кудрин вступил в конфликт с тогдашним президентом Дмитрием Медведевым, как раз из-за нежелания увеличивать расходы на оборонку.

Максимума эта статья расходов достигла в 2016 году, составив 4,4%от ВВП, после чего опять резко пошла на спад, и в 2019-м вернулась на свои привычные 2,8%

Много это или мало? Если сравнивать с другими странами, то это весьма средний показатель. В рейтинге 40 государств, военные бюджеты которых составляют 90% военных расходов человечества, лидируют нефтяные монархии Персидского залива. Саудовская Аравия и Оман тратят на нужды армии по 8% ВВП, Кувейт –5%. К этой же группе стран относится Алжир, который, хоть и не является ближневосточным государством, но по другим параметрам похож на одногруппников.

В принципе, тут все понятно: населения в этих странах не слишком много, своего производства оружия нет, а вот нефтяные поля – наоборот, всем на зависть.Приходится вооружаться импортным железом, от автоматов до истребителей.

Второй кластер составляют военно-озабоченные страны: Израиль, Пакистан, Украина. У каждой из них своя геополитическая трагедия и свои особые потребности в поддержании обороноспособности.

За ними следует группа более сдержанных милитаристов: США, Сингапур, Колумбия. Тут же рядом расположилась и Россия.

Средний показатель по рейтингу 40 стран составляет 2,1% от ВВП. В сравнении с этим российские 2,8% – почти норма. А учитывая протяженность наших границ и потребность содержать четыре флота,мы и вовсе выглядим скромняшками

Однако так ли хорош пацифизм, как об этом принято думать, и не стоит ли нам принципиально пересмотреть свое отношение к войне и инструментам ее ведения?

На запах денег

Посмотрев на структуру российского экспорта, можно увидеть, что основными статьями дохода как были, так и остаются:

углеводороды (64,79% от всего объема экспорта);
металлы и металлопрокат(9,88%);
продукция химической отрасли (6,09%);

Все три позиции – это так называемая продукция низкого передела с минимальной добавленной стоимостью. На четвертом месте стоит продажа продовольствия(5,53%), на пятом – машины и оборудование (5,13%).

Фактически, как бы печально это ни звучало, это – структура экспорта сырьевой колонии. Притом что сама Россия по уровню промышленности и науки отнюдь не является отсталой страной. Наша главная проблема в том, что мировые рынки машин, оборудования и любой другой техники давным-давно поделены и переделены, и нас туда никто пускать не собирается.

За одним исключением. Рынок вооружений – вот где мы стабильно являемся одним из двух мировых лидеров. В 2018 году продажа военного железа принесла России 15 миллиардов долларов (при том, что общий объем экспорта составил 449,9 миллиардов), а портфель заказов достиг 55 миллиардов долларов. Но тут важно не сопоставление величин, а то, что экспорт вооружений– это продажа хай-тек продукции в чистом виде.

Более того: это живительный поток денег по разветвленным цепочкам подрядчиков и субподрядчиков, потребность в инженерах и высококвалифицированных специалистах. По сути, оружейный экспорт – одно из немногих «окон возможностей», через которые мы можем развивать высокотехнологичные отрасли, создавать устойчивый спрос на металлы,энергоносители и продукцию химической промышлености, обеспечивать работой миллионы граждан.

Однако для того, чтобы продать оружие, его сначала нужно произвести. Вложиться в разработку, создание производственной базы, логистику и систему сервисного обслуживания. Собственно,инвестиции в военно-промышленный комплекс – и есть сейчас самое высокотехнологичное вложение государственных средств из всего, что может в обозримой перспективе принести существенные прибыли

К слову, ровно об этом сказал Шойгу в разговоре с Михаилом Ростовским:

«Некоторое время назад было очень модно выступать на тему, что наше сельское хозяйство — это «черная дыра», которая поглощает все вкладываемые в нее деньги, но не дает никакого обратного эффекта. Сейчас об этой «черной дыре» почему-то больше не говорят. Сейчас все гордятся тем, что у нас большие урожаи, что мы страну кормим сами. Но вот возникло бы подобное положение дел, если бы ранее в сельское хозяйство не были вложены значительные инвестиции?»

А судьи кто?

Один из любимых риторических приемов Кудрина – рассуждения на тему эффективности. Мол: как придем сейчас, как проверим! Возможно, если придут и проверят, то в ведомстве Шойгу и впрямь найдутся не очень эффективные решения. Однако…это ведь итак уже делается.

Еще в 2017 году Юрий Борисов,занимавший на тот момент пост заместителя министра обороны, сообщал, что военное ведомство ввело специальные «подкрашенные» банковские счета, через которые может отслеживать движение средств между подрядчиками и субподрядчиками вплоть до последнего рубля.

«Нам пришлось поменять схему финансирования, уйти от 100% авансирования к финансированию по факту. Должен быть разумный баланс, нельзя предприятие перекормить бюджетными деньгами: в этом случае средства не работают, а просто размещаются на депозитах, что государству невыгодно. Положительную роль сыграл 159-ФЗ по контролю за бюджетными средствами, когда все платежи стали привязываться к уникальному номеру контракта, исключались отвлечения средств на другие цели», – пояснял Борисов в сентябрьском интервью «Ведомостям»

Более того, Шойгу инициировал проверки предприятий оборонно-промышленного комплекса аудиторами Федеральной антимонопольной службы. Министерство попросило антимонопольщиков проверить 46 компаний, задерживавших данные, необходимые для расчета цен на вооружение, а также 748 предприятий, которые затягивали сдачу отчетов по финансовой деятельности.

Результат не замедлил сказаться: еще год-полтора назад можно был услышать рассуждения о том, что российской армии придется отказаться от массовых закупок танков на базе «Арматы», модернизированных вертолетов Ми-28 «Ночной охотник» и истребителей Су-57, посколькувсе это «слишком дорого». Однако в итоге отказываться от новинок не пришлось: как выяснилось, нужно было просто провести ревизию военных заводов и выявить накрутки в ценообразовании. В результате уже в этом году госзаказ на Су-57 вырос с 16 машин до 76, а «Ночных охотников» и вовсе решили купить 98 штук.

«Когда вскоре после назначения на пост министра мы начали вплотную заниматься нашим жилищно-коммунальным хозяйством, поняли, что нет никакого учета ресурсов. Как только установили 120 тысяч приборов учета, расходы на ЖКХ упали в разы. Почему ни один умный экономист, рыночник или финансист не подсказал нам этого раньше: в армии нет приборов учета. Армию, а значит, государство за счет этого просто обдирали как липку», – посетовал Шойгу в своем интервью

Иными словами, в военном ведомстве и на предприятиях ВПК наверняка есть проблемы. Но работа над их устранением ведется, притом весьма жестко. И ее результаты уже заметны невооруженным глазом.

«Эффективное» управление

Можно ли сказать то же самое об эффективности Кудрина и возглавляемых им ведомств? Если взять Счетную палату, руководителем которой Алексей Леонидович стал в мае прошлого года, то,пожалуй, да. Если же вспомнить о его 11 годах у руля Министерства финансов – увы, ответ однозначно будет иным.

Именно под руководством Кудрина Россия просто потеряла десятилетие нефтяных суперцен. Глава Минфина исходил из того, что самое главное – борьба с инфляцией, а потому всеми возможными способами «сушил» российскую финансовую систему. Вместо того, чтобы вкладывать нефтяные сверхприбыли в строительство инфраструктуры, кредитование промышленности и сельского хозяйства, Москва год за годом скупала облигации американского госзайма. При этом, пока власти под низкий процент кредитовали американское государство, наши собственные предприятия были вынуждены брать деньги у иностранных банков под существенно более высокий процент.

Эта странная политика была прозвана «кудриномикой», и стала фундаментом, на котором выросло множество экономических проблем. Многолетние доходы страны фактически оказались в заложниках у американского Минфина, российский корпоративный долг почти полностью был номинирован в иностранной валюте, из-за чего любое ослабление рубля вместо повышения конкурентоспособности продукции приносило предприятиям проблемы с погашением займов.

Отчасти кудриномика нагадила и военно-промышленному комплексу: лишенные оборотных средств предприятия хронически находились в предбанкротном состоянии. Чтобы спасти ценные производства,государство согласилось на 100% предоплату военных заказов. Естественно, полученные авансом миллиарды частично разворовывались, частично использовались для затыкания дыр, а оружие и заказанная военными техника производились по принципу «как получится». Отказаться от этой, в целом, вынужденной практики, государству удалось лишь в 2012 году.

Так что, положа руку на сердце – не Кудрину рассуждать об экономической эффективности.

* * *

Военные разработки всегда были двигателем научно-технического прогресса. Реактивные двигатели, микроволновки, тефлоновое покрытие, даже сеть Интернет – создавались и внедрялись военными, но позже получили распространение и в мирной жизни. В российском же случае военный экспорт – это еще и возможность продавать высокотехнологичную продукцию за валюту. Кроме того, даже простая закупка оружия, техники, одежды и обуви для армии означает заказы для предприятий, зарплаты для их работников и налоги в местные бюджеты. Военные расходы – это один из немногих локомотивов российской экономики, и радоваться его остановке было бы весьма странно.Возможно, в будущем эту роль смогут взять на себя нацпроекты, однако пока это лишь предположение. Никакого существенного ускорения экономики от их утверждения пока не заметно. А вот военный заказ как тянул, так и тащит за собой обеспечение безопасности и развитие страны.