Как Александр Лукашенко ищет свою цену

Фото: Ex-press.by

Что стоит за неожиданным смирением белорусского лидера по вопросу скидок на нефть

Михаил Мельников

10 февраля, 2020 15:56

6 мин

Весьма неожиданно закончились переговоры России и Беларуси по экспорту нашей нефти на новую родину бананов, сельди и бензина. Стороны договорились о том, что торговля будет идти на общих основаниях по мировым ценам, причем подано это было как инициатива и достижение белорусской стороны. Притом что Россия, казалось, совсем не возражала против некоторой скидки или других особых условий.

Результаты напряженного диалога в Сочи первым озвучил вице-премьер Беларуси Дмитрий Крутой, а позднее невероятный итог подтвердил и Александр Лукашенко.

С Россией навсегда?

До 2020 года Россия, собственно, тоже поставляла в Беларусь нефть по мировым ценам, но с одним важным уточнением – без экспортной пошлины. В 2019 году средний размер пошлины составлял около 100 долларов за тонну нефти, то есть порядка 15 долларов за баррель. При средней рыночной цене Urals чуть выше 60 долларов это давало Беларуси ощутимую экономию – при той же прибыли для наших производителей она платила существенно меньше, чем соседняя Польша. Собственно, об этом и сказал Александр Лукашенко:

«Что мы просим сейчас от россиян (они там в позу ставили и нас на колени пытаются поставить): если вы не можете в Евразийском союзе беспошлинно нам поставить нефть (налоговым маневром заменили, дурачков нашли), продайте нам по мировым ценам»

Свои потери от налогового маневра Беларусь оценивает в 300 млн долларов в год. Пока, правда, все не так трагично: налоговый маневр далеко не закончен. В феврале 2020 года экспортная пошлина составляет $78,5 за тонну нефти – даже больше, чем месяцем ранее. И Белоруссия, как и прежде, ее не платит. Реформа будет завершена только к 2024 году. А конкретно в 2020-м цена для Беларуси относительно биржевой вырастет всего на 5%.

Белорусы попытались было найти альтернативные источники поставок, но это были ритуальные усилия, ибо по двум причинам деваться от России им пока что некуда. Во-первых, никакая другая страна даже не будет обсуждать скидки, то есть материальной выгоды никакой, а вот Россия, обидевшись, может существенно осложнить жизнь на других направлениях. Во-вторых, нефтеперерабатывающие заводы Беларуси адаптированы именно к сернистой нефти Urals – для работы с более чистыми сортами нужна дорогостоящая реконструкция. Плюс доставка продукта из России по трубопроводам дешева (хотя инциденты случаются), а вот логистические расходы даже для норвежской нефти, не говоря уж о саудовской, куда заметнее. Так что 80 тысяч тонн нефти, купленных у Норвегии, – это скорее разовая акция, чем начало долгосрочного сотрудничества.

Друзья, но не союзники

Давать скидки союзникам России не впервой – таким образом мы подкармливали множество государств и продолжаем это делать. Поэтому вряд ли правы те, кто считает, что переломным моментом в отношениях России и Беларуси стало политическое решение о будущем Владимира Путина. Если до январского послания к Федеральному собранию одним из основных вариантов продолжения карьеры президента после 2024 года считалось укрепленное Союзное государство, то сейчас стало ясно, что ставка сделана на Государственный совет, а значит, водить хороводы вокруг капризного Лукашенко больше не нужно. Этот момент, безусловно, играет роль, но не такую уж определяющую – скажем, мы активно поддерживаем Венесуэлу, хотя в общее государство с ней вроде бы не собираемся. А ведь интересно было бы – крупнейшие мировые запасы нефти и отдых за «рубливары» (или «бобли») на пляжах Маракайбо. Да и Путин явно симпатичнее местным жителям, чем Мадуро.

Нет, дело не в союзном государстве, скорее в том, что де-факто Беларусь вообще не является союзником России – только торговым партнером с культурной общностью. Александр Лукашенко не поддержал ни одну из российских внешнеполитических авантюр дюжины последних лет, за что удостоился снятия западных санкций. Более того, он превратил страну в перевалочный лагерь для «санкционных» товаров, следующих с Запада в Россию: переклеивание этикеток стало важной статьей белорусской экономики и некоторой проблемой для экономики российской. Да и русскую нефть Беларусь покупала по большей части не для себя – реэкспортировала дальше или возвращала России в виде бензина.

В то же время многолетнее партнерство так просто не спустить на тормозах. Если Беларусь лишится российской поддержки, она оперативно проведет «демократические преобразования» и начнет переговоры с Евросоюзом. Что для России, и так растерявшей почти всех союзников (так, Казахстан практически официально сменил московского сюзерена на пекинского), стало бы очень серьезным ударом

Судя по всему, в Сочи Лукашенко предложили какой-то выбор (иначе вообще незачем было бы приезжать, покупать по мировым ценам можно без всяких деклараций) – например, льготы по нефти в обмен на признание Крыма или хотя бы Абхазии с Южной Осетией. Он не рискнул.

Тем не менее Александру Григорьевичу не просто так дали сохранить лицо – сделать вид, что он сам так хотел. Более того, можно предположить, что в обозримом будущем Минск получит от России поддержку в какой-то другой форме – либо прямыми кредитами, либо крупными заказами на технику или продукцию сельского хозяйства. За более чем четверть века у власти Лукашенко так и не смог создать самостоятельную, опирающуюся на собственные силы экономику, зато великолепно освоил искусство политического шантажа.

И он еще обязательно не раз попытается поменять правила игры – время до 2024 года есть.

* * *

Ах да, еще одна малозначительная деталь. Главными пострадавшими от роста НДПИ и отмены экспортных пошлин станут граждане не Беларуси, а России. Если до сих пор они были в привилегированном положении по сравнению, скажем, с немцами (с продажи нефти в Германию приходилось уплачивать внушительную пошлину), то теперь русская нефть будет иметь одинаковую стоимость для всех. Внутренние расходы производителей вырастут, поэтому бензин, химическая продукция, пластмассы, полиэтилен и многие другие товары внутри страны станут существенно дороже.

Но своего Лукашенко, способного изобразить хотя бы подобие сопротивления, у нас нет.