Россия в тупике

Фотограф Максим Шер размышляет о пределах обитаемой вселенной, какой она видится сервису «Яндекс.Панорамы»

24 июля, 2013 09:00

9 мин

Человек воспринимает окружающую его действительность через образы – визуальные, медийные, литературные, рекламные. Карта – яркий визуальный образ. Есть старая метафора о соотношении карты и территории как образа и реальности. Карта не равна территории, но без карты территорию невозможно осознать. Исследуя и познавая реальность самостоятельно, мы создаем в своем сознании собственную ее «карту». Контроль над такой «ментальной картой» – важнейшая из задач тоталитарного государства: какую карту вложишь в головы, такой и будет реальность.

В СССР с географическими картами был связан парадокс. Карта страны была важнейшим инструментом для создания в головах ее жителей параллельной пропагандистской реальности и контроля над ней, и в то же время по-настоящему функциональные, подробные карты обычному гражданину было не достать.

Наблюдательный немецкий философ и историк культуры Вальтер Беньямин, оказавшись в Москве еще в относительно свободном 1926 году, заметил, что географические карты в советской России уже тогда были «близки к тому, чтобы стать центром нового русского визуального культа» наряду с портретами Ленина. Карты были везде. В советской прессе тиражировались образы передовиков производства, позирующих на фоне карты страны, или школьников, изучающих ее. Были даже рельефные карты для незрячих. Апофеоз этого культа – огромная карта СССР из драгоценных камней, сделанная для Всемирной выставки 1937 года. После войны ее установили в Георгиевском зале Зимнего дворца в Ленинграде, и не где-нибудь – на месте царского трона. Культ карты преподносился так, будто население огромной страны исследует ее территорию, чтобы метафорически сделать своей. Пресса цитировала, например, мастера Семенова, который участвовал в создании той самой «драгоценной» карты: «Увидел необозримую, могучую Родину, и думал я, работая над этой картой, что все это мое. Моя страна, мои богатства, мои заводы, мои леса, города, села. Я хозяин этой страны!»

Это и был главный трюк пропаганды. Разумеется, чтобы по-настоящему почувствовать себя хозяином страны, пусть даже и на символическом уровне, ты должен увидеть ее своими глазами, поездить по ней, в идеале – зафиксировать: сфотографировать, описать. Но мастеру Семенову вместо возможности путешествий и самостоятельного осмысления реальности собственной страны подсунули ее готовый образ. Современный антрополог Галина Орлова в своей работе «Карты для слепых» пишет, что в СССР «географическая карта <...> функционировала как оптический протез, <...> отменяющий непосредственное визуальное восприятие реальности».

Могло ли быть иначе? Из тех, кто занимался в России XX века визуальными искусствами, очень немногие делали акцент на повседневности и жилой среде. Поэтому мы не знаем толком, как выглядела наша страна в советское время. Советские фотографы поставляли госпропаганде визуальный материал, не выходивший за рамки плакатного образа; позднее их коллеги пытались донести до зрителя некую неподцензурную, надрывную правду о русской жизни, которая, если вникнуть, оказывалась той же пропагандой, только наоборот. Отстраненного, спокойного, исследовательского взгляда практически не было. Результат: два полярных видения России – либо «Россия, священная наша держава», либо «немытая Россия, страна рабов, страна господ». Итого, единственный устойчивый визуальный образ страны в наших головах – это ее карта.

На День России в витринах московских магазинов вывешивают поздравительные листовки с контурной картой страны; других образов как будто и нет. В Белоруссии контур страны – основной элемент государственного герба. Мы до сих пор лелеем миф об «одной шестой части суши», но слабо себе представляем, как она выглядит. Например, в Кемерово – областном центре с полумиллионным населением – нормальной карты города в широком доступе не было до конца 1990-х. А карты столичных городов и схемы для туристов были заведомо, умышленно неточными. Я помню, как гулял по Ленинграду с советской картой, сам дорисовывал не отмеченные на ней улицы и чувствовал себя настоящим первооткрывателем. Мой отец-археолог для экспедиций в Хакасию и Туву еще в конце 1980-х покупал в Париже старые карты американского генштаба – своих достоверных карт было не найти.

Иностранные карты и фотографии – это, кстати, отдельная интересная тема. В сети в последние годы появились огромные объемы визуального материала о советской России – от немецкой аэрофотосъемки времен войны до фотографий, сделанных в СССР иностранными туристами. И это – едва ли ни единственные относительно беспристрастные визуальные свидетельства о советской эпохе; они как будто расколдовывают то время.

Важную роль в дальнейшем расколдовывании Родины играет сейчас одно совершенно утилитарное, на первый взгляд, техническое новшество – сервис «Яндекс.Панорамы». Этот невообразимый еще 15-20 лет назад проект вдруг дал русскому человеку возможность увидеть и осознать, как на самом деле выглядят Воронеж, Владивосток или Смоленск с Липецком. Панорамы снимает специальное автоматизированное устройство, установленное на крыше автомобиля. Именно благодаря автоматическому фотографированию, избавленному от субъективности фотографа, русские люди впервые получили непривычный своей обыденностью образ собственной страны.

Я совершил небольшое путешествие по «Панорамам» в поисках тупиков, границ городской черты и тому подобных символических мест, дальше которых фотоавтомобиль «Яндекса» еще не добирался. Резко расширившиеся пределы русской видимости пока заканчиваются именно в этих точках, но русскому человеку всегда хотелось сделать «семь озорных шагов за горизонт», так что – то ли еще будет.