Эволюция плазмодий

Фотограф Ян Те снимает жителей пограничных районов Мьянмы и Таиланда, где бушует малярия, и врачей, пытающихся победить стремительно эволюционирующих тропических паразитов

23 апреля, 2014 09:06

13 мин

Извилистая река Моэй — не просто естественная граница между Таиландом и Мьянмой, но еще и одна из наиболее важных линий фронта во всемирной борьбе с малярией.

Это страшное заболевание — работа малюсенького одноклеточного паразита плазмодии, в 90% случаев вида Plasmodium falciparum. Вызываемая им малярия называется тропической и является самым опасным вариантом болезни с высочайшим уровнем смертности. Малярийные плазмодии распространяются от человека к человеку через укусы самок комаров из рода Anopheles — так называемых анофелесов или просто малярийных комаров. Попадая с укусом комара в организм человека, Plasmodium falciparum сначала проникает в печень, а потом в эритроциты.

Первые симптомы тропической малярии ничем не примечательны и больше всего напоминают симптомы обычного гриппа: высокая температура, головная боль, потливость, озноб, иногда рвота. Но когда плазмодии проникают в почки, легкие и мозг, летальный исход не заставляет себя ждать. Ежегодно малярия убивает больше 660 тысяч человек, большую часть в Африке.

Профессор Франсуа Ностен из международной неправительственной организации «Врачи без границ» приехал в Таиланд в 1983 году. С тех пор он лечит беженцев из Мьянмы в тайских лагерях. Из страны постоянно бегут карены, третья по численности группа народов в Мьянме. Против каренов проводит репрессии правительство южноазиатской республики, которое состоит из представителей другого этноса — бирманцев. Ностен вместе с британским врачом Ником Уайтом открыл научно-исследовательский центр по лечению и изучению малярии в Бангкоке и лагере для беженцев-каренов Шокло в районе Мае Сот, а также несколько клиник вдоль границы.

В восьмидесятых малярия была основной причиной смерти в регионе, а возможностей для ее лечения не было практических никаких. К этому моменту плазмодии уже выработали иммунитет к средствам, чья эффективность некогда была абсолютной — сульфадоксин-пириметамину и хлорохину. Ныне они не имеют вообще никакого влияния на эволюционировавших Plasmodium falciparum.

В 1994 ситуацию кардинально изменило новое лекарство артемизинин. Это всего-навсего экстракт из полыни однолетней, широко используемой в китайской традиционной медицине (по-китайски артемизинин известен как «тсинхаосу»). Он использовался в китайской армии против малярии еще в семидесятых, но был запатентован фармацевтической корпорацией Novartis только в середине девяностых. Механизм его противомалярийного эффекта точно не установлен, тем не менее, по словам Ностена, с тех пор малярия стала все реже и реже приводить к смерти.

Все шло хорошо до тех пор, когда, к ужасу врачей, плазмодии не начали вырабатывать иммунитет и к артемизинину. В 2005 году Всемирная организация здравоохранения призвала к немедленному прекращению монотерапии этим лекарством — она ускоряет развитие иммунитета у паразитов, так как не убивает, а лишь ослабляет их. Чтобы избежать этого, ВОЗ рекомендовала давать артемизинин в меньших количествах, комбинируя его с другими, менее эффективными противомалярийными средствами. В противоположном случае плазмодии очень быстро выработают 100-процентный иммунитет к артемизинину. Тогда резистентность начнет стремительно распространяться в популяции простейших. Иммунитетом обзаведутся не только плазмодии на территории бассейна реки Моэй, но и во всей Мьянме, Таиланде, Бангладеше, Индии и далее — во всех очагах малярии на планете. Сегодня никакого другого лекарства, которое спасало бы больных малярией от смерти, кроме артемизинина, не существует.

Британский фотограф Ян Те пожил в сентябре минувшего года на границе Мьянмы и Таиланда, запечатлев жизнь врачей, больных и простых рабочих.