Что не так с фильмом «Блокадный дневник»?
В программу Московского международного кинофестиваля (ММКФ) попал фильм «Блокадный дневник» режиссёра Андрея Зайцева. Последнее время эту картину активно нахваливают некоторые критики и негосударственные СМИ, хотя её художественная ценность вызывает немало сомнений.
«Русская Планета» решила разобраться в том, почему современные отечественные киноделы не в состоянии снимать адекватные фильмы, посвящённые драматичным страницам нашей истории, скатываясь либо в чернуху, либо в циничный фарс.
От подростковой обнажёнки к теме блокады
Андрей Зайцев получил широкую известность благодаря фильму «14+», о котором неоднократно писала РП. Картина якобы натуралистично рассказывает про подростковую любовь, но по ходу действия становится понятно, что цель у режиссёра была мягкой говоря несколько иной.
На момент съёмок Ульяне Васькович, которая сыграла роль школьницы Вики, было 16 лет. Столь нежный возраст и, казалось бы, строгое российское законодательство не помешало автору с помощью камеры постоянно акцентировать внимание на полуобнажённых частях тела юной актрисы.
Вика носила исключительно откровенные наряды, эротично облизывала в кадре пальчики, болталась без дела по улице, флиртовала с противоположным полом, создавая на пустом месте проблемы себе и своему робкому четырнадцатилетнему ухажёру Лёше (Глеб Калюжный). Финалом приключений героини стала отнюдь не любовь, а первый секс с таким же несовершеннолетним ребёнком.
В сцене после полового акта героиня Васькович лежит практически топлес с лицом, которое абсолютно ничего не выражает. Для зрителя остаётся загадкой какие вообще чувства Вика испытывает к своему ухажёру, что происходит внутри неё самой. При этом картина вроде бы повествует о сложных и трогательных отношениях между подростками.
Конечно, отсутствие эмоций на лице героини Васькович можно объяснить слабой актёрской игрой. Действительно похвалить начинающую актрису в «14+» не за что, если не считать умения эротично одеваться и хлопать голубыми глазками в разные стороны.
Однако, как представляется, главная проблема фильма в самом режиссёре, который поставил в центр картины несовершеннолетнюю секс-бомбу. И ставка на эту провокационность принесла результаты — фильм стал участником престижного Берлинского кинофестиваля в 2015 году.
Помимо «14+», за свою карьеру Зайцев снял «Бездельников» (фильм также посвящён подростковой тематике и спекулирует на памяти о Викторе Цое), несколько короткометражек и документальных картин.
Неправильно делать вывод о том, что режиссёр, работавший в жанре игрового кино, не в состоянии «переключиться» и снять качественную драму. Таких случаев в мировой кинематографии немало. Однако 45-летний Зайцев явно не похож на гения, чей талант ещё не успел раскрыться.
Искусственность и карикатурность
«Блокадный дневник» якобы основан на воспоминаниях поэтессы Ольги Берггольц, писателя Даниила Гранина и других представителей творческих профессий, которые пережили блокаду.
Сюжет ленты (как и предыдущих работ Зайцева) до банальности прост — главная героиня Ольга должна похоронить умершего от голода мужа и пройти через зимний Ленинград до госпиталя, где работает её отец.
По пути она наблюдает страшные картины — обледенелые труппы людей, очереди из тех, кто остался в живых и держится на ногах из последних сил. Для увеличения контраста немцев изображают сытыми и довольными палачами, которые обстреливают несчастный город.
В конце фильма, когда Ольга встречает отца, он произносит какую-то несусветную псевдофилософскую ерунду о том, что «мы стали настоящими людьми с большой буквы» и «блокада была послана нам не случайно».
Естественно, эти изречения являются самодеятельностью, плодом фантазии господина Зайцева или его соратников по творческому цеху. Никто из блокадников не говорил и не мог позволить себе ни сказать, ни написать такую ханжескую ересь.
В этом фильме люди в принципе не похожи на людей. Например, в эпизоде, где переворачиваются санки с буханками хлеба, ленинградцы наподобие зомби из дешёвых голливудских фильмов медленно идут и ползут к ним с монотонным бормотанием: «Хлеб, хлеб, хлеб».
Однако хлеб везут детям и его нельзя отбирать. Часть горожан отступает, но находится мужчина, который забирает с собой несколько буханок и удостаивается стыдливых оценок со стороны героини.
Эта сцена, запечатлённая в трейлере «Блокадного дневника», преподносится как одна из самых драматичных и жёстких. Она призвана показать борьбу между волей и животным инстинктом человека, но по-настоящему сильных эмоций данный эпизод не вызывает.
Причина заключается в полной искусственности и карикатурности как самого сюжетного поворота, так и поведения людей, которых в этот момент должны были раздирать противоречивые устремления. Крупных планов, которые помогли бы раскрыть всю палитру мучительных чувств ленинградцев, в этой сцене (впрочем, как и во всём фильме) практически нет.
Автор редко делает акцент на лицах, а те, что попадают в кадр, как под копирку одинаково хмурые и пустые. На них неинтересно смотреть, потому что они, выполняя установку режиссёра, абсолютно ничего не выражают. В связи с этим невольно вспоминается лишённая эмоций мина школьницы Вики, которую должны были переполнять противоречивые чувства после первой взрослой ночи.
Не получилось у Зайцева и создать атмосферу блокадного Ленинграда. Режиссёр с помощью чёрно-белой картинки и обилия графических приёмов погрузил северную столицу в мрачное царство льда и снега. Но в итоге город смотрелся также искусственно, как и его жители.
Жертва обезличенности
Безусловно, кому-то «Блокадный дневник» может понравиться, причём искреннее. В конце концов изложенная в данном материале точка зрения является субъективным взглядом на картину Зайцева. Например, известный кинокритик Антон Долин, наоборот, похвалил режиссёра за «трогательный и живой» пересказ ужасов блокады и разглядел в фильме элементы роуд-муви и древнегреческого эпоса.
Однако формула того, что принято называть искусством, во все времена остаётся неизменной: глубина авторского замысла и сложность его исполнения в художественном произведении.
Стремясь показать замороженный город Зайцев пренебрёг натуралистичными декорациями и качественной актёрской игрой. Всё в картине одинаково угрюмо, пусто и лишено смысла. За что боролись люди? Почему они смогли выжить, превозмогая немощь и горе от утраты близких? Как жизнь победила смерть?
Очень сложно говорить о какой-то духовной и эстетической ценности «Блокадного дневника», где к тому же присутствуют вымышленные еретические размышления о том, почему Ленинград должен был страдать от голода, артобстрелов и бомбёжек.
Понятно, что посредством тотальной обезличенности Зайцев хотел продемонстрировать кошмар, который пережили ленинградцы, создать атмосферу безысходности, пожирающей тела и души людей.
Но эксперимент явно не удался. Фильм сквозит искусственностью и нереалистичностью происходящего.
При этом суть испытаний, которые выпали на долю Ленинграда, заключается как раз в том, что город жил, несмотря на катастрофическую военную и продовольственную обстановку. Вопреки всем невзгодам горожане воодушевляли себя и окружающих готовностью к взаимовыручке, совершению подвигов, проведению футбольных матчей и концертов классической музыки.
В голодном блокадном Ленинграде находилось место живым эмоциям, дружбе и любви. Эта тяга к прекрасному, пусть и в несколько пафосно-наивной манере, неплохо отражена в советском фильме «Мы смерти смотрели в лицо» (1980) режиссёра Наума Бирмана.
Кстати, в СССР так и не появилось фильма, который бы откровенно рассказывал об ужасах блокады и силе человеческого духа. Но и современные киноделы (как тут не вспомнить нашумевший фильм «Праздник») оказались бесконечно далеки от понимания того, чем жили ленинградцы и почему город на Неве стал символом несгибаемой воли нашего народа.