Новости – Культура

Культура

Минное поле Георгия Жукова

45 лет назад ушёл из жизни полководец, позволявший себе при жизни спорить со Сталиным

Сергей Волчанинов

18 июня, 2019 16:09

20 мин

Присказка «Таких людей больше не делают» словно сочинена о маршале Жукове. Ни до, ни после него не было смельчаков, умевших не только менять ход войны, но и ставить на место тиранов-самодержцев, отправлявших на тот свет людей миллионами не хуже своих «немецких коллег».

В личном деле Жукова было указано социальное происхождение: из крестьян. В графе «профессия родителей» значилось: «Отец – хлебопашество. Мать – домохозяйка».

Наличием академического военного образования Георгий Константинович, окончивший три класса церковно-приходской школы, похвастаться не мог. Полгода отучился на рязанских кавалерийских курсах. Год — на ленинградских. Потом будущего маршала ненадолго занесло на Высшие командные курсы в Москве.

Из феноменальных самоучек? Пожалуй, да. Маршал Баграмян, переживший вместе с Жуковым фатальную для многих советских полководцев эпоху, вспоминал, как Георгий Константинович расстилал на полу карты и часами изучал маршруты движения войск, делая выводы.

Впрочем, одна профессия у маршала, всё же, была. Дольше и больше всего он учился ремеслу скорняка — мастера по выделке меха из шкур. Говорят, что своим дочерям Георгий Константинович выбирал шубы собственноручно, сохранив на всю жизнь уникальную способность отличить добротное изделие от «драной собаки, стилизованной под лису».

Осенью 1945 года художник Павел Корин писал портрет Жукова.

Маршал сидел перед художником мрачный, в простом кителе, без потрясающих воображение орденов. Впоследствии они будут написаны с парадного мундира, надетого кем-то из адъютантов.

— А что, Георгий Константинович, — чтобы хоть как-то оживить непроницаемое лицо полководца начал художник. — Жалеете ли вы хоть о чём-то в своей жизни?

Не меняя выражения лица, Жуков произнёс:

— Ещё как жалею, Павел Дмитриевич. Знали бы вы, какой во мне умер скорняк.

В августе 1915 года, когда Георгию Жукову исполнилось 18 лет, он оказывается на полях сражений Первой мировой. Ему несказанно нравилось служить в кавалерии. Дослужившись до чина унтер-офицера, будущий советский маршал получает два Георгиевских креста и тяжёлое ранение.

Как это произошло? Жуков подорвался на мине. Контузия была очень тяжёлой и не прошла без последствий. До конца жизни маршал не очень хорошо слышал

Закончив службу, молодой Георгий Жуков едва не умер, тяжело болея тифом. Но выжил, словно свыше ему было предначертано пройти через любые невзгоды, пережить репрессии, которые унесли жизни товарищей Жукова.

Уцелеть, чтобы спасти Россию

В Красной Армии Георгий Константинович оказался в августе 1918, едва оправившись от тяжёлых недугов. Местом его службы был 4-й Кавалерийский полк, относящийся к 1-й Московской кавалерийской дивизии.

Весной 1919 года Жуков вступил в РКП(б). Не по принуждению. Большевиком и коммунистом Георгий Константинович был идейным. Но… вот странность! Вспоминая об отце, его дочь Эра Георгиевна Жукова говорила, что отец не любил, старался не говорить вовсе о Великой Отечественной войне. А вот о Первой мировой, о службе в кавалерийском полку, о своей лошади с чудной кличкой Чашечная, всегда вспоминал и рассказывал с удовольствием. В чём же причина?

Откроем воспоминания Георгия Жукова, которые в советский период времени были «урезаны» до двухтомника, а полностью увидели свет только в 90-е:

«Лакированная эта история. Это не история, которая была, а история, которая написана. Кого надо прославили. А о ком надо умолчали… Я же пишу всё, как было. Не щажу никого»

В хрущёвскую эпоху четырежды героя Советского Союза, кавалера многих русских, советских, иностранных орденов пытался безуспешно держать на коротком поводке КГБ, изучавший переписку маршала, прослушивавший его телефонные разговоры, в период отсутствия устраивавший негласные обыски на его даче и в квартире, копавшийся в личной документации, архивах.

Зачем? Маршал знал, как оно было на самом деле. И правда, которую он до конца не высказал даже в трёхтомнике своих воспоминаний, не нравилась никому. Она не нравилась, потому что Жуков прямо говорил, что, отступая в 1942 году из-под Харькова, он привёл гитлеровцев к Сталинграду

Правда Жукова не нравилась и не нравится тем, кто обожествляет Сталина, впавшего в тихую истерику в первый же день войны. Тем, кто сегодня методично отстраивает памятники тирану, играя на одной-единственной ноте: «Сталин выиграл войну!».

Войну выигрывали не Сталины с их директивами «Ни шагу назад», а Жуковы. И кто знает, когда бы война была выиграна, и сколько жертв она бы унесла, если бы вместе с Жуковым плечом к плечу на защите страны стояли бы Тухачевские, Уборевичи, Гамарники и многие-многие из тех, чьими именами названы улицы наших городов. Тех, кто был стёрт с лица земли за беззаветное служение Родине в 1937 году.

В июне 1941 году, когда до начала самой кровопролитной войны оставались считанные дни, ТАСС бодро рапортовал:

«По данным СССР, Германия неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР, лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами…».

Жуков, как никто другой, знал, что это за мотивы. Не мог не знать. Но руководство СССР, довольствовавшееся бескровным приобретением Бессарабии и Прибалтики, предпочитало игнорировать надвигающуюся угрозу, несмотря на зашкаливающее количество сообщений о сроках начала войны.

Никакие разведданные, получаемые Сталиным, не попадали в руки Жукова, о чём он прямо пишет в своих воспоминаниях. Жуков и Тимошенко решили напроситься на приём к Отцу Народов, который, попыхивая трубкой, надменно выслушал их, а затем изрёк:

— То, что вам надлежит знать, вам сообщат.

На этом аудиенция будет закончена. А кусок этих воспоминаний, ярко свидетельствующий о преступной беспечности Сталина, его чванливости и самоуверенности, стоившей жизни миллионов, будет вырезан даже после развенчания культа личности, в 60-е годы.

Вечером 21 июня 1941 года с Жуковым связался начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант Туркаев и доложил о том, что в руки к советским пограничникам попал перебежчик. Немецкий фельдфебель утверждал, что группировка немецких войск занимает исходные районы для того, чтобы начать массированное наступление в 4 утра, 22 июня 1941 года.

Когда Жуков доложил о ситуации, Иосиф Виссарионович, растеряно произнёс:

— Что будем делать?
— Дать директиву войскам о приведении в полную боевую готовность, — положил перед Сталиным проект приказа Жуков.

Сталин пробежал её глазами и произнёс:

— Может быть, вопрос ещё уладится мирным путём? — в руке Сталина заплясал карандаш, которым он на ходу вносил правки.

На то, чтобы убедить Сталина принять меры, которые смогут… ну, хоть как-то задержать врага на границе, у Жукова уходит полтора часа.

Лишь в 22.20 Георгий Константинович и Тимошенко выходят от Сталина, имея на руках «вменяемый проект» директивы № 1, предписывавшей:

Скрытно занять огневые точки укрепрайонов
Рассредоточить и замаскировать авиацию
Привести части в боевую готовность

Рассылка директивы № 1 заканчивается глубокой ночью. По ту сторону границы усиливается шум. И до рокового рассвета остаются считанные часы.

К войне Сталин был категорически не готов.

- Командующие фронтами не имеют опыта руководства в боевых действиях и, видимо, несколько растерялись! — изрёк Сталин Жукову, когда на не подготовленные советские войска обрушилась самая сильная армия в мире. — Политбюро решило послать вас на юго-западный фронт.
- А кто будет осуществлять руководство генштабом? — поинтересовался Жуков.
- Оставьте за себя Ватутина. Не теряйте времени! Мы тут, как-нибудь, обойдёмся, — прозвучал самонадеянный ответ.

Так начальник генерального штаба, который должен был осуществлять координацию вооруженными силами отражающей нападение страны, оказался в войсках.

Глобальная неразбериха продолжалась. Шла война, но чёткого понимания, кто и за что отвечает в предлагаемых обстоятельствах смертельной схватки с врагом, не было даже у товарища Сталина.

— Я видел его растерянным лишь один раз, — анализировал позже модель поведения Сталина Георгий Константинович Жуков. — На рассвете 22 июня 1941 года. Он не мог взять себя в руки. Шок был настолько силён, что у него даже понизился голос. А его распоряжения не всегда отвечали сложившейся обстановке

23 июня Жуков прибывает на командный пункт в Тернополь. Понимание того, что простая оборона при самом отчаянном сопротивлении не удержит глубоко вклинившегося на советскую территорию врага. Но можно нанести контрудар. Советские танки из 8 механизированного корпуса наносят этот удар врагу при поддержке авиации.

Это вынудило немцев перегруппировать свои части, приостановив наступление на Киев. То был первый контрудар Второй мировой войны, нанесённый под непосредственным водительством Жукова, два года назад, в боях на Халхин-Голе действовавшего по этой же «упреждающей» схеме.

Тогда, летом 1939 года, случился поворотный момент в карьере и судьбе 43-летнего комдива 57-го Особого корпуса в Монголии.

3 июля 1939 года японцы переправились на Халхин-Гол и начали продвижение в тыл советских войск, начавших отступление. Окружить главную группировку СССР было несложно. Для этого японцам требовалось пройти всего 15 км. Развернув три танковых батальона, Жуков отправил их в атаку без традиционной (и обязательной по уставу для контрудара) поддержки пехоты, дожидаться подхода которой не было времени.

До него такую стратегию не применял никто. И летели наземь самураи под напором стали и огня. Из ста танков было потеряно семьдесят семь, которые полыхали огнём. А сколько было потеряно живой силы? Несколько десятков человек против тысячи убитых и раненых с японской стороны.

Жуков действовал решительно, если не сказать молниеносно, жестко и… «не по правилам». Именно тогда, в 1939 году в Кремле чётко уяснили, что именно Жуков, как никто другой, может выбрать наиболее эффективный способ c точки зрения достижения конечного результата.

Именно это сражение на Халхин-Голе открыло военную карьеру никому не известного комдива Жукова. Помимо Жукова на Халхин-Голе были и другие командиры, удостоенные высоких наград и почестей. Однако ни Якоб Смушкевич (первый еврей, ставший Героем Советского Союза), ни Григорий Штерн не пережили 1941 год. Они были репрессированы и расстреляны, невзирая ни на какие заслуги и награды.

Отправляя Жукова в войска, Сталин наивно полагал, что его номенклатура (герои Гражданской уровня товарища Будённого или Ворошилова) сможет адекватно сориентироваться в предлагаемых обстоятельствах Второй мировой. Это оказалось не так. Враг подступал к Минску. А оттуда по прямой дороге до Москвы – 10 часов. Всего ничего.

Уже 26 июня Сталин требовал возвращения Жукова в Москву. А 28 июня Минск был оставлен советскими войсками под руководством генерала Павлова, возглавлявшего Западный фронт. На захваченных врагом территориях остаётся колоссально количество исправной техники. В первом, организованном соединившимися немецкими частями, «котле» оказываются две советские армии, солдаты и которых массово сдаются в плен, что повергает Сталина уже не в шок. А в панику.

— Ленин оставил нам великое наследство, а мы его всё… — произносит «Хозяин» свою легендарную фразу в Наркомате обороны.

29 июня Хозяин запирается на даче и пытается совладать с собой, никого не принимая.

В стране нет руководителя. Так продолжается целые сутки. Оправившись от истерики, Сталин возвращается в Кремль, приказывает Жукову вызвать Павлова, которого предают суду и расстреливают. Показательная «пиар-акция» вождя, полностью не способного к управлению страной под натиском врага, была единственно возможным методом устрашения, в котором Георгий Жуков, в общем-то, не нуждался.

Он достойно прошёл через школу запугивания. В приснопамятном 1937 году «партийному судилищу» пытались подвергнуть и его по обвинению в чрезмерной жёсткости, издевательстве над людьми, а также в… подпольном крещении дочери Эллы. Но врага народа из Жукова сделать не удалось. Он не признал ни одного из обвинений, зная, что для тех, кто признаёт свои грехи, стуча «пяткой в грудь», раскаиваясь и обещая исправиться, предусмотрена лишь одна мера исправления – расстрел.

Как выжил Жуков в 1937-м? Этот факт попросту не укладывается в систему координат сталинских репрессий. Как не укладывается в голове и то, что именно Жуков решался не просто спорить со Сталиным, но и кричать на него, когда до вождя народов было необходимо донести горькую мысль: Киев придётся оставить.

— Что за чепуху вы здесь несёте?! — закричал на Георгия Константиновича впадающий в ярость на глазах Сталин. — Как вам пришла в голову эта идея – сдать Киев?
— Если вы считаете, что я несу чепуху, то мне здесь больше нечего делать, — веско возразил Жуков и направился к выходу.

Сталин оказался бессилен. Он не мог уничтожить человека, который был единственной спасительной соломинкой, за которую стоило хвататься. Тем, кто выиграет войну, чтобы попытаться забыть и о вопиющей несправедливости, которая творилась в те дни, выражаясь в расстрелах и арестах военачальниках, и о классической импотенции первых лиц советского государства, не имевших ни навыков, ни знаний, ни сил для того, чтобы противостоять гитлеровским войскам.

Те же, кто мог это сделать, были репрессированы, уничтожены. Оставался Жуков. Что будет, если уничтожить и его? Сталин понимал: крах.

Когда в Генеральном штабе под руководством вернувшегося к исполнению обязанностей Георгия Жукова, шла проработка стратегий противостояния врагу, на пороге появился Сталин, вызвавший у подчинённых Жукова растерянность

Сообразив, что присутствие отца народов не способно принести ничего, кроме вреда, Жуков резко заявил:

— Уезжайте, товарищ Сталин. Вам здесь делать нечего. Мы доложим о результатах своей работы.

И Сталину пришлось убраться, хотя ни до этого, ни после никто не смел вести себя с ним так.

Жуков позволял себе кричать на Сталина по телефону, ругаться матом и бросать трубки. Он знал, что до тех пор, пока идёт война, ему нет замены

Ну, а направление командовать Резервным фронтом? Жуков великолепно проявил себя и там, проведя успешное наступление под Ельней и освободив впервые за историю долгой войны, завоёванную врагом территорию.

Попытка оспаривать решение Жукова о необходимости сдать Киев обойдётся Сталину очень дорого. Беспрецедентно дорого. Как и предсказывал Жуков, немцы изменят направление главного удара, повернув на Украину, и приказ «Не сдавать Киев любой ценой!» приведёт к блокировке всего юго-западного фронта и потерям в 700 тысяч человек.

Переиграв, Сталин бросает Жукова на Ленинград, который со дня на день должен быть захвачен противником. Гитлер планировал стереть с лица Земли город на Неве. Но ряд внезапных контрударов, которые производит Жуков, меняет планы захватчиков, блокирующих город на 871 день.

Блокада, но не уничтожение. В 1943 году именно Жуков организует фронты для прорыва блокады. За эту операцию Георгий Константинович будет удостоен звания маршала Советского Союза

Его разбудят, чтобы уведомить о новом звании, ожидая совершенно иной реакции, но Жуков, осознав, что от него хотят, произнесёт:

— Значит, в маршалах ходить будем.

Повернётся на другой бок и крепко уснёт.

На войне Жуков чудом уходил от смерти. Не раз Георгия Константиновича засыпало землёй от взрыва. Он выходил из блиндажа, который через мгновения оказывался сметённым снарядом. Жуков попадал в немецкую засаду под Москвой, но каким-то немыслимым образом его водителю удавалось оторваться от обстреливавших машину фашистов.

А ещё он оказывался в кабинете Отца Народов, где помимо Сталина его буравил глазами Берия, в аресте которого самое непосредственное участие примет Жуков в 1953 году. Где было страшнее? На этом «минном поле» или на том? Вопрос риторический.

Многие вменяют Жукову ошибки. Кто-то называл его «мясником» за Ржевско-Вяземскую операцию, в которой погибнет 800 тыс. человек, в том числе армия генерала Ефремова, что нельзя не счесть крупным стратегическим промахом.

В новое время Георгия Константиновича будут обвинять в гибели целых подразделений в лобовых атаках, забывая, что большинство приказов на их совершение было отдано… вовсе не Жуковым, который в своём письме-распоряжении командирам дивизий писал:

— Если вы хотите, чтобы вас оставили в занимаемых должностях, требую прекратить преступные атаки в лоб населённого пункта! Наступать только по оврагам, лесам, малообстреливаемой местности.

Жуков — это не оставленная врагу Москва, которую немцы на подступках рассматривали в бинокль. Жуков — победа в Сталинградской битве, которая имела не только особое военное, но и колоссальное политическое значение. Ведь после Сталинграда был Тегеран! Жуков — взятие Берлина и капитуляция фашистской Германии.

Жуков. Не Сталин. Как же удалось выжить этому человеку?

Его хранил Бог. За него молилась мать, которая была эвакуирована вместе с сёстрами маршала из деревни Стрелковка Калужской области за считанные часы до того, как в неё вошли немцы и сожгли родное село. Георгий Константинович Жуков дойдёт до Победы. И примет парад 24 июня 1945 года на правах подлинного триумфатора, победившего не только чужих, но и своих.

Жуков — легендарный полководец, не боявшийся не только врага, но и самого товарища Сталина, которого люди из его окружения боялись едва ли меньше, чем Гитлера.

Жизнь Жукова — хождение по минному полю, которое, как оказалось, простиралось и на своей, и на чужой стороне. Ему удавалось выжить в ходе разрывов мин-ловушек, старательно расставленных врагом и «товарищами». Он не сломался. И остаток жизни посвятил тому, чтобы остаться честным с самим собой, пытаясь сказать миру подлинную правду о Второй мировой.

Вот только нужна ли она сегодня?

Большой вопрос.