Как убили предпринимателя Савву Морозова?
Задолго до появления легендарного Каннского кинофестиваля город Канны, расположенный на лазурном берегу Франции стал символом подлинной роскоши и уникальной красоты. Здесь собирались богатейшие люди мира для того, чтобы побыть и отдохнуть в райском местечке.
13-го (по новому стилю – 26-го) мая 1905 года на втором этаже отеля «Рояль» вместе с женой обедал один из крупных промышленников из России. Савва Тимофеевич Морозов только что вернулся с удивительной красоты пляжа, окунувшись в ласковое Средиземное море. Ел с аппетитом, нахваливая поданные в номер устрицы. Поделился с супругой Зиной планами на вечернюю поездку в Монте-Карло, где хотел развлечь себя игрой в рулетку. Высказался по поводу того, что неплохо бы на море привезти и детей, приехав сюда вместе с Леночкой, Саввушкой, Машей и Тимофеем.
Глаза супругов светились радостью. Наконец, муж поднялся из-за стола, потянулся и сообщил жене, что хочет прилечь. Попросил разбудить его ближе к вечеру, часов в пять. Прошло немного времени и…
Грянул выстрел
Зина распахнула дверь. Савва лежал на спине. На груди расплылось кровавое пятно. Руки (что странно) мирно покоились на животе. Пальцы левой руки были обожжены (что странно вдвойне — кто ж кладёт руку туда, куда намеревается выстрелить?). А справа от тела Саввы, на полу, лежал «Браунинг». Была найдена и записка. Она была убийственно лаконична.
«Прошу в моей смерти никого не винить»
Зина взглянула в широко распахнутое окно и увидела убегающего человека. За её спиной послышались шаги. В комнату вошёл доктор Селивановский (он сопровождал в поездке миллионера). Видавший всякое врач был удивлён и спросил: «Вы… закрыли ему глаза?»
Но Зина была далеко не в том состоянии, чтобы касаться рукой лица покойного. Глаза Саввы действительно были закрыты, а лицо абсолютно безмятежно, как будто он был застрелен во сне, прикорнув на комфортабельном гостиничном диване, но так и не проснувшись.
Савве Морозову было всего 43 года. По нынешним меркам – совсем молодой человек. Французские вечерние газеты взорвались сообщениями о том, что в Каннах произошла трагедия: в номере «Рояль-отеля» убит легендарный русский промышленник.
Немного истории
Его дед Савва Васильевич (Савва I) был безграмотным крестьянином, обладавшим мёртвой деловой хваткой. В конце XVIII столетия, будучи крепостным, он основал в подмосковном Зуеве производство шёлковых тканей.
Дела Саввы I, этого неграмотного лапотника, пошли настолько хорошо, что когда ему было 50 лет, он заплатил выкуп за свою свободу. И получил вольную для всей своей семьи. Также он выкупил у барина те предприятия, на которых велось производство его тканей. Именно так возникла вольная династия Морозовых. После смерти деда прибыльное дело разделилось на несколько отдельных мануфактур, которые принадлежали пяти сыновьям вчерашнего крепостного – Ивану, Абраму, Захару, Енисею и Тимофею.
В семье Тимофея, хозяина Никольской мануфактуры, называвшейся «Саввы Морозова сын и Кo», родился Савва II – герой нашей статьи Савва Морозов, ставший наследником фамильного бизнеса. У Тимофея были и другие дети. Двое умерли в младенчестве, а сын Сергей деловой жилкой, увы, не обладал.
Учёный, практик, новатор
Савва был опорой и надеждой отца. Он блестяще отучился в Московском университете, практиковался на текстильных фабриках Великобритании и даже защитил в Кембридже диссертацию, посвящённую вопросу использования в текстильном деле химических красителей. В 27 лет, когда отец Тимофей решил отойти от дел, Савва, де-факто, стал у руля невероятно прибыльного бизнеса.
Рабочие были в шоке от Саввы. Он был повсюду. И дело ему было до всего. Мог засунуть руку в гущу шестерёнок механизма, чтобы проверить исправность его работы. Изумлённые работяги полагали, что такой фокус лишит молодого хозяина конечности. Но тот, невредимый, уже мчался проверять прочность пряжи. Рассказывал, как нужно присучивать оборванную нитку начинающим мастерам.
Именно Савва Морозов отменил штрафы на предприятиях, ввёл оплату для беременных женщин, построил для рабочих жильё, больницы, детские сады.
То был 1889-й. А уже 1890-е годы мануфактура достигла абсолютного пика развития. Морозовские фабрики давали рабочие места 13,5 тысячам рабочим. Каждый год выпускалось 440 тысяч пудов пряжи, 26,5 тысяч пудов ваты, 1 800 тысяч кусков тканей. Доходы Саввы II, короля ситца, составляли 250 тысяч рублей в год, что не могло сравниться с заработками министров, получавших в 10-ки раз меньше
Имея это колоссальное состояние, Савва был аскетом до мозга костей. Прогуливался на улице в залатанных ботинках. Дома носил стоптанные тапки.
Застрелился ли он? Или речь шла о заказном убийстве, убийстве из мести или вооружённом ограблении преступниками, выследившими русского мультимиллионера и прокравшимися к нему в номер?
Французская криминальная полиция тут же возбудила дело об убийстве. Жандармы из Канн затребовали информацию у своих русских коллег, попросив телеграфировать необходимые сведения о личности убитого, его ближнем круге, личных врагах, людях, которые были прямо заинтересованы в его устранении.
К удивлению каннских полицейских российская сторона не прислала никакого ответа. Решив, что для Российской Империи гибель одного из крупнейших промышленников и меценатов не так уж важна, во Франции закрыли дело
Почему же царская полиция не спешила предоставлять информацию французским коллегам? Ведь Морозов был настоящим финансовым гением, уникальным реформатором, масштабы благотворительности которого переходили все разумные границы. Он финансировал великие культурные начинания всероссийского масштаба. Какие, например?
Здание в Камергерском переулке подарил МХТ именно Савва Морозов. Когда через два года театр был на грани банкротства, Морозов выкупил все паи и начал оплачивать расходы. Перестроил здание, построив новый огромный зал на 1300 мест. Общая сумма издержек Морозова только на МХТ колебалась в районе 500 тысяч рублей. Станиславский называл помощь театру Саввы Морозова его великим подвигом
Это не всё. Морозов совершал парадоксальные поступки: сопереживал рабочему классу, давал деньги большевикам, водил дружбу с мятежным Максимом Горьким, симпатизировал социал-демократам, предлагал свои варианты реформ, которые по определению не могли понравиться двору. Считал, что рабочие имеют полное право проводить стачки и забастовки.
Откуда всё это в состоятельном человеке?! Во-первых, Савва Морозов догадывался, что самодержавие – путь в тупик, который доведёт однажды Россию до социального взрыва. Во-вторых, при живой жене Зине он был до беспамятства влюблён в актрису МХТ Марию Андрееву, ярую большевичку и сожительницу Горького. Савва оплачивал её личные и партийные нужды.
Именно любовь к актрисе Марии Андреевой и её бесконечные просьбы, заставили его, успешного промышленника, заниматься укрывательством революционеров на своих фабриках.
По её просьбе Морозов опрометчиво пристроил на работу и легализовал матёрого убийцу, лидера боевиков РСДРП Леонида Красина. Сама же Андреева считала Савву Тимофеевича всего лишь маленькой, но ценной «букашкой», которая может быть приколота к платью для использования в нужное время. Очень жёсткую отповедь по поводу такого отношения к уважаемому всеми мхатовцами благотворителю дал Константин Сергеевич Станиславский, назвав Марию Андрееву в письме к ней неумной и жестокой.
Но и это не всё. На средства Морозова были учреждены революционные газеты «Новая жизнь», «Борьба», «Искра», на страницах которой в час «Х» начали обильно поливать инвестора грязью, утверждая, что на фабриках Саввы Тимофеевича голодают и умирают от непосильных нагрузок люди. Это ложь. Но разве не большевики умели делать ложь «святой правдой»?
«Благодарный» большевик Леонид Красин, которого меценат спас от виселицы, организовал на фабрике мятеж. Были вызваны войска, которые подавили восстание. Савва Морозов получил публичный упрёк Максима Горького в использовании армии для урегулирования ситуации. Но Савва и не думал вызывать войска! Хотел решить дело миром. Так кончилась дружба.
Ни большевики, ни власти дореволюционной России не горевали по поводу смерти Морозова. Для царского двора умер финансист революционной поросли. Для большевиков — застрелился буржуй! Версия о самоубийстве была очень удобной не только в царской России, но и в советской. Отношение в СССР к персоне Саввы Морозова было, скорее, нейтрально-поучительное: был сознательным капиталистом, но «эксплуататором трудового народа», увы, не дожившим до момента, когда у него отнимут всё.
В год смерти, после кровопролитной революции 1905 года, Морозов пережил сильнейшее нервное потрясение и оказался в депрессии. Когда он был убит (именно был убит, а не покончил собой) питерские и московские газеты начали «зубоскалить» на тему его смерти, писать, что Савва Тимофеевич Морозов ушёл из жизни, потому что был «сильно не в себе»
В самоубийство Морозова поверили. Незадолго до смерти он обращался к эскулапам, жалуясь на бессонницу, вспышки ярости, тревожное состояние, подавленное настроение. Осмотрев его, врачи обнаружили нервное расстройство, рекомендовав отдохнуть в Европе. Именно поэтому супруги Морозовы, оставив детей на попечение нянек, воспитателей и слуг, отправились через Берлин в Канны вдвоём. Лечить нервы.
В день смерти для Морозова оставлял записку некий странный человек. Консьерж «Ройаль-отеля» заметил, что в ней был только огромный знак вопроса. Взяв лист бумаги, Морозов размашисто написал в ответ один лишь восклицательный знак. Зинаиде, простившей все измены Морозова, Савва рассказывал, что накануне к нему приходил Леонид Красин, требовавший «новых вливаний в дело революции». Памятуя про устроенную им стачку на заводе, которая привела к жертвам, про предательство Марии, оставшейся с Горьким и ставшей его женой, Морозов ничего ему не дал.
Виновато посмотрев в полные отчаяния глаза Зины, Савва Тимофеевич произнёс:
«Они меня убьют»
А что же записка: «Прошу в моей смерти никого не винить»? Зинаида Морозова так никогда и не признала, что написана она была рукой её мужа. Сравнительное исследование почерков Саввы Морозова и лица, написавшего это «предсмертное послание» проводилось уже в наше время. Оно доказало, что документы, которые писал и подписывал своей рукой Савва Тимофеевич, и предсмертная записка написаны разными людьми.
