Новости – Люди
Люди
«Как увидим, что заключенные бегут — сразу врассыпную»
Первым домом в Ангарске для Александры Сусский стала палатка. Фото Марии Черновой.
100-летняя жительница Ангарска рассказала «Русской планете» о жизни в палатках и в лагере среди осужденных
9 июня, 2014 15:50
10 мин
В мае этого года ангарчанке Александре Сусский исполнилось ровно 100 лет. Она до сих пор относительно здорова: каждый день ходит кормить голубей и даже шьет на своей машинке, которая старше своей хозяйки. Корреспондент «Русской планеты» провела с юбиляршей один день и послушала ее рассказы.
С Урала в конвое
Александра Кузьмовна рано не просыпается — как правило, в девять-десять утра. В выходные она позволяет себе встать еще позже, часов в одиннадцать. Причина в том, что она большая любительница посмотреть телевизор поздним вечером.
– Для пенсионеров это редкость. Обычно же они подскакивают чуть свет. Да я и по себе это вижу. Но мама не такая. Не любит вставать спозаранку. Говорит, во времена работы «навставалась», теперь можно и отдохнуть, — улыбается дочь нашей героини Валентина. — Мне так даже удобнее, она встает — завтрак уже на столе.
Живет Александра Кузьмовна до сих пор в той самой квартире, которую власти города выделили ей в 62 году.
– К тому времени мы больше десяти лет прожили в юртах лагеря. Это такие разборные палатки на четыре семьи. В Ангарск я приехала в 1949 году вслед за мужем, которого отправили с Урала конвоировать заключенных в Сибирь. У меня уже было трое детей от первого мужа, который погиб от тифа во времена Второй мировой. Иван Сусский, фамилию которого я до сих пор ношу, был военным. Он прошел всю Первую мировую, был награжден за храбрость, а вот во времена следующей войны его комиссовали по состоянию здоровья. Он очень переживал, возможно, это усугубило его состояние: вскоре он погиб от тифа. И на время войны, получается, я осталась одна с тремя детьми на руках. Младшей дочери тогда и года не было. Звучит страшно, но знаете, это было не самое страшное время в моей жизни, — говорит бабушка.
На Урале, в Свердловской области, Александра Сусский работала на военном заводе. А до этого трудилась на ферме своих родителей.
– До сих пор могу запрячь коня или лошадь, хоть в упряжку, хоть под седло. Все помню, хотя с тех пор как моих родителей «раскулачили», а ферму отобрали, как-то и не пришлось это повторить. Хозяйство не было таким уж богатым — пара коров, три лошади, пять-шесть свиней, куры. Работы хватало всем ребятишкам, без дела не сидели. И наемных работников у нас отродясь не было. Однако признали кулаками, — вспоминает пенсионерка.
Отец тоже был военным — столетней дочке Кузьмы Фомина удалось сохранить его фото в форме драгунского полка армии Российской империи. Это самое старое фото в ее личном архиве — сделано в начале 20 века.
– Это старший брат, умер в 90 лет, — показывает свой альбом Александра Кузьмовна. — А это мама, она прожила больше 90 лет. У нас многие в семье долгожители. Но юбилей в целый век — первый в роду. Мне жизнь и долгой-то не показалась: как колесо прошла я и не заметила. Всю жизнь работала, ни минуты на месте не сидела, надо было детей поднимать. Вот и не заметила, как она прошла.
Школьники и заключенные
Александра Сусский воспитала пятерых детей. У нее семеро внуков, множество правнуков и уже двое праправнуков.
– В Ангарске мой второй муж, Евдоким Кузнецов, охранял лагерь заключенных, которые строили город, — продолжает она. — Поэтому мы с детьми тоже жили в лагере и каждый день сталкивались с осужденными. Дети до сих пор вспоминают, как ходили вместе с зеками в школу. Людей под конвоем вели на строительство комбината, а детвора в хвосте шла до города, в школу.
– Города-то тогда не было, заключенные его только строили. А школа наша стояла как раз в нынешнем центре Ангарска, — рассказывает дочь Валентина. — Страшно было: утром еще темно, солдат по краям колонны из зеков раза в четыре меньше. Бывало, доходим до переправы через местную речушку, место узкое, неудобное, часть зеков возьмет и ну бежать. Старались быстрее до детей, добраться, чтобы прикрыться — в нас-то конвоиры стрелять не будут. Солдаты кричат нам издалека, не разобрать ни слова, но мы как увидим, что заключенные бегут — сразу врассыпную. Чтоб «нашим» сподручнее стрелять было.
– «Нашим», — смеется ее сын, Игорь, внук Александры Кузьмовны. — Как на войне прямо.
– Так-то и была война. Просто про нее никто не писал, — говорит Валентина. — Заключенные воевали с обычными горожанами. В пятидесятые годы здесь творились страшные вещи. Мать нас боялась на улицу выпустить. Да, из лагеря боялась отпустить, как ни странно это звучит. До 60-х годов на улице к тебе могли спокойно подойти, к примеру, в очереди в кинотеатр или на трамвай, спросить — кто крайний, и застрелить. Даже ребенка. Это такие азартные игры были у зеков: в лагере они проигрывались в карты, желание выигравшего было, чтобы на свободе его соперник убил одного человека, любого. Выходил такой «картежник» на свободу, а у него двадцать жизней проиграно. Вот он и убивал.
Александра Кузьмовна согласно кивает:
– Все — правда. Поэтому даже мальчишек от себя не отпускала. При мне росли, помогали.
«Зингер» старше ста лет
– А как было не помогать, когда мама постоянно трудилась на двух-трех работах. Да еще и овощи на огороде успевала выращивать. Работала в детском саду, инфекционной больнице, на местном хлебозаводе, — добавляет Анатолий, единственный живой из трех сыновей Александры Кузьмовны. Один сын умер от инфаркта, второго убили. Александра Кузьмовна до сих пор переживает, что виновных в его гибели так и не нашли.
– Именно после смерти Вити у мамы случилось три инфаркта подряд. Если бы не эта трагедия, она бы до сих пор не ходила, бегала бы. Уже выйдя на пенсию по возрасту, мама продолжала работать: уехала на север со своим третьим мужем, Федором Каняевым. В Бодайбо они золото мыли, чтобы помочь детям вырастить внуков. А после, вернувшись в Ангарск, мама пошла работать в молочный магазин, что на улице Ленина. Оттуда и ушла, наконец, на пенсию, уже сильно после 60 лет. Она и сейчас просто так сидеть не любит. Сама себя обслуживает. Иногда и за машинку «Зингер» садится, — рассказывает Валентина.
Специально для «Русской планеты» Александра Кузьмовна продемонстрировала свое умение и достала машинку.
– Мне она досталась от мамы. Это ножная модель, таких теперь уж не делают. За этот раритет мне недавно аж двадцать тысяч рублей предлагали. Но машинку я не продам — она и сейчас отлично работает, — рассказывает бабушка. — Вот, смотрите, шторы, белье и покрывала на постелях — все сшила на этой машинке. Сейчас зрение уже не то стало, так мне Толя помогает. А так машинка можно сказать сама шьет.
Александра Кузьмовна уже больше десяти лет состоит в обществе слепых как инвалид по зрению. Читает книги и смотрит телевизор в специальных очках.
– После завтрака у меня по графику чтение газет. Почти всю местную периодику выписываю.
– Должности у меня всю жизнь были маленькие — прачка, уборщица, нянечка, одно время даже сторожем в детсаду работала, — говорит Александра Кузьмовна. — Я этого не стесняюсь, но своим детям постаралась дать образование, чтобы работу по душе нашли. Анатолий стал военным, Валентина швеей, Зоя работала в детском саду. Погибший Витя был хорошим портным, работал в самом лучшем ателье города. Старший Юра работал в школе.
Голубиное стадо
Сейчас дочь и сын живут вместе с Александрой, вторая дочь купила квартиру по соседству и тоже много времени проводит со старушкой. После обеда кто-нибудь из детей обязательно проводит бабушку во двор. Там у Александры Сусский свои обязанности.
– Ровно в половину второго каждый день хожу кормить голубей. Вот и сейчас уже пора спускаться. Птицы привыкли к определенному времени, если приду позже — улетят голодными. Тыщи три из своей пенсии трачу на крупу для них. И с каждым годом стадо все прибывает и прибывает.
Во втором часу во дворе старой «сталинки» по улице Мира собирается целая стая голубей. Покормив несколько десятков птиц, мать с дочерью собираются домой. Перед обедом Александра Кузьмовна напоминает сыну прочесть молитву. Вместе с Анатолием мать раз в неделю обязательно ездит в церковь.
– Я всех детей сразу крестила. Не ждала окончания Советской власти, — говорит пенсионерка. — Троих еще в Свердловской области, в селе Калитово. Младших двух — в ангарской церкви. Вера помогает жить. Ну и любовь, конечно. Я трижды была замужем – и каждый раз по любви. На «стерпится-слюбится» никогда не соглашалась, может, поэтому долго живу. Когда муж второй стал выпивать и буянить — оставила его. И ни разу не пожалела об этом, хоть первое время и тяжело с деньгами было. Что же вы ничего не едите? Подкладывайте салата и возьмите котлет. Берите пример с меня — ем за двоих.
Большая часть внуков Сусский живет в Тюменской области. Не так давно Александра Кузьмовна ездила к ним в гости.
– Вообще мама очень легка на подъем. Она, уже будучи на пенсии, навещала брата Юру на Кавказе, он жил в Минеральных водах. Ездила часто к нам, в Тюмень, — сообщает Валентина. — Она до сих пор очень любит гулять на улице. Летом такие пешие переходы по Ангарску совершает — закачаешься. Одну, правда, уже не отпускаем: надо следить и за давлением, и за сердцем.
После полуденного разговора с домашними и с соседками во дворе Александра возвращается к домашним делам — нужно закончить наматрасник, который она решила сделать из лоскутов разных материй. Анатолий сидит напротив, за машинкой, и поправляет ткань, а его столетняя мать уверенно держит строчку.
Потом можно почитать — Александра уважает исторические романы, биографии и мемуары. Или посмотреть телевизор.
– Смотрю в основном новости. Обычно не пропускаю «Вести» по второму каналу, а остальные — уж как придется. Внимательно слежу за новостями из Украины — у нас там родственники живут. Пока говорят, что все нормально, остаются жить там. Но я их зову переехать и жить у меня. Места всем хватит.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
