Новости – Люди
Люди
Встреча с особой формой жизни
Фото: Светлана Розит
«Русская планета» выяснила, как костромские мастера пишут современные иконы и почему рукописный образ должен быть в каждом доме
8 августа, 2014 16:16
12 мин
В XVII веке Кострома считалась одним из иконописных центров православной России. Костромские мастера привлекались для художественных работ при царском дворе в расписывании московских и не только храмов. Один из самых значительных русских художников той эпохи Гурий Никитин (Кинешемцев) был уроженцем костромской земли. Костромские иконы, сохраняя традиции на протяжении многих веков, всегда особо ценились и почитались. И сегодня в городе живет своя иконописная традиция. Корреспондент «Русской планеты» побывала в гостях у костромских иконописцев и выяснила, чем отличается современный рукописный образ от традиционного.
Костромские иконописцы школы «Просопон» расположились в доме, построенном еще в начале XIX века. В 1859 году здание было перестроено и расширено по проекту губернского архитектора Алексеева для Духовной консистории. Когда поднимаешься по ступеням этого старинного дома, сразу понимаешь, что пришла в особое, церковное место. Здесь пахнет ладаном, царит тишина и спокойствие. Помещение совсем не большое, но очень светлое и по-домашнему уютное. На стенах иконы и возле каждой хочется остановиться, подолгу стоять и рассматривать. Меня встретили четыре художника: Михаил Акопян, Александр Кошельков, Яна Высоцкая и Александр Ершов. В основном все выпускники художественно-графического факультета Костромского государственного института и все начали писать иконы примерно в одно и то же время — в 1996 году. Тогда же и образовалось содружество костромских иконописцев в Серафимовском братстве костромской епархии. Сегодня они продолжают писать иконы и расписывать храмы.
Михаил: Мы все пришли к иконе каким-то чудесным образом, вначале была встреча, в жизни ведь это главное — встреча, в результате ее случается событие, которое может поменять всю жизнь. Вот и у нас встреча изменила жизнь каждого. Мы все пришли сюда уже в достаточно зрелом возрасте. Менять образ жизни — всегда усилие.
– Кто ваш руководитель?
Михаил: У нас нет административного или авторитарного руководителя, мы содружество равноправных и равнообязанных художников-иконописцев, сознательно выбравших литургический метод иконописания. Мы все его приверженцы и сотрудники. Если говорить кратко, хотя это очень трудно, надо быть простым человеком, а этого надо сподобиться.
Икона соединяет два пространства: видимое и невидимое. Соединяется оно в определенном божественном порядке, а не в хаотичном художестве или ином произволении. Метод соединения — литургический. Пример можно встретить каждый день в церкви в литургии, где происходит соединение Неба и Земли, и тем самым задается метод понимания и осуществления в церкви двух планов бытия. По этому образу происходит и иконописание. Икона становится не столько изображением, сколько явлением одного мира в другом. Каждый художник-иконописец имеет право предложить свой метод, если он обосновывается в двух измерениях — художественном и богословском, сохраняя Предание. Многоступенчатый метод осуществления образа, который мы исповедуем, отвечает этим требованиям.
– Чем отличается современная икона, написанная литургическим методом, от традиционной?
Михаил: Ничем. Это синонимы. Литургический метод проявляет то же церковное предание, выраженное традиционным языком. Предание — это содержание, а наш метод просто придает форму и новые смыслы, даже не новые, а те, которые там всегда были, но время бросает вызов, предлагая новые проблемы, и ждет от традиции ответов на эти вопросы своими методами, а в церкви только один метод — литургический. Мы не предлагаем ничего нового. Проблема современности только и может возникнуть, если есть традиционность.
Яна: Изобразительная культура накопила огромный опыт выражения Красоты. Он формировался не только как художественное ремесло, но и как мир человеческих воззрений. Сейчас возвращение к традициям, которые сложились в XII-XV веках, конечно, есть обращение к открытиям с одной стороны художественного мастерства того времени, а с другой — святоотеческого предания. Мы живем в другом временном пространстве. Поэтому то, что говорит Миша, про поиски формы, относится к многоплановому пониманию и осмыслению традиций и, в то же время, художник ищет формы ее личного переживания, изображения и в этом возможна новизна.
- Литургический метод школы «Просопон» сегодня многие критикуют. Как вы относитесь к критике?
Михаил: Мы с большим интересом рассматриваем критику и находим в ней пользу. Вообще это вопрос этики. Нам интересна критика, которая делается в определенном духе, а он, в свою очередь, диктует форму для высказывания и правильный церковный, братский тон. В этом случае понятно, что высказывающийся остается на высоте темы, о которой он говорит, проявляя тем самым глубину своего понимания церковной традиции. Такая критика особенно ценна, и ее не хватает вообще в сегодняшнем культурном пространстве. Форма имеет значение. Хотя любая критика способствует трезвению.
Александр Ершов: Кроме уточнений в иконографических поисках, критика дает возможность оттачивать не просто художество, но и расширять иконологическую тематику, привлекая в нее широкий круг вопросов, возникающих при соприкосновении искусства и религии.
Яна: Часто критикуют не метод, а вырванные выражения из контекста…
Михаил: ...и вопреки сложившимся канонам художественной критики.
– Первая ваша выставка прошла в 2011 году, а вторая совсем недавно — в начале этого года и обе в Костромском государственном университете.
Михаил: То, что наши выставки проходили в академическом вузе для нас очень значимо и почетно. Мы чувствуем особую ответственность. Нас пригласил университет, Костромская епархия поддержала идею.
Яна: Мне была очень интересна реакция посетителей. Приходили разные люди, но в основном студенты. У всех представление об иконе примерно одинаковое: черная доска в раме. Тут они увидели совсем другое. Было очень много вопросов, выставка сопровождалась лекциями на темы иконописи. Задавались живые, непосредственные вопросы. Выяснилось, что некоторые даже не знают библейских сюжетов. Люди благодарили нас, выходя с выставки, и это было лучшей наградой.
– Как вы думаете, можно говорить о современной костромской иконе, как явлении?
Михаил: Что современная — да, написана в Костроме — да, что икона, тоже да. А вот когда произносится все вместе, звучит как-то преждевременно. Искусствовед, богослов или просто знающий человек, понимая, что оформляется новое явление, может только высказать свое предчувствие. Так говорить еще очень рано.
– В каждом городе икона своя, даже непрофессионалу это бросается в глаза. В чем особенность костромской?
Михаил: В школе используются приемы и формы языка, сформировавшиеся в русско-византийской традиции к концу XVI века. Может быть, мы выглядим не оригинально, но то, что делают наши коллеги, нам очень нравится. А вообще икона рассматривается не географически.
Александр Ершов: Выразительность иконы складывается не только из цвета, света, линии и даже их гармонии, но и из присутствия невидимого: Света, Любви, Премудрости. Например, в Новгородской иконе выразился свет. Московская являет больше агапийное (агапия, греч — любовь — Примеч. авт.) начало, а в Кирилло-Белозерских иконах проявилось соединение и того и другого. Вопросы, поднятые в древности иконописцами, не теряют своей актуальности и сегодня.
– Вы обучаете людей иконописи. Скажите, каждый может написать икону?
Михаил: Основная тема наших иконописных классов, это сам человек — икона, как образ и подобие Божие. Как правило, люди сами нас находят. Как человек открывает для себя икону? С каким багажом и мировоззрением он приходит? У каждого свой путь и это тайна.
Хотелось бы, чтобы люди узнали лучше свою традицию без фольклорных суеверий. Сегодня, мы убеждены, без понимания иконы невозможно понимание самобытности русской культуры.
Александр Ершов: Важно, что в процессе иконописания человек встречается с самим собой, и это уникальный жизненный опыт. Кто-то в этом находит свое призвание и тогда стоит вопрос о дальнейшей профессиональной подготовке. Повышаются требования и степень ответственности. Уже четыре года в Костроме существует постоянная студия для желающих более углубленно изучать иконопись. Также в селе Красном работает народная школа иконописи, созданная при поддержке Красносельского землячества.
– Много желающих?
Михаил: Много. Когда к нам приходят люди и просят обучить, мы сначала предлагаем пройти десятидневные курсы. Находим помещение и с утра до вечера проводим занятия.
Яна: Надо сказать, что эти курсы — не обучение ремеслу, а знакомство с традицией. За десять дней человек сможет написать икону, но это не означает, что он научился иконописи. На это уходит жизнь, мы учимся.
Александр Кошельков: Иконопись помогает людям. Если есть какие-то сомнения или человек не может определиться в своем отношении к Богу и в этот момент встречается с иконой, он входит в церковную традицию. У нас есть примеры, когда после классов люди воцерковлялись сами, и воцерковляли своих близких.
– У вас проходят занятия для детей?
Александр Кошельков: Мы очень хотели бы возродить это направление, которое у нас было. Первые шаги сделаны, но об этом еще рано говорить. Когда-то мы образовались и довольно долго работали в молодежном православном центре «Ковчег» при Серафимовском братстве костромской епархии. Там существовали кружки, шла деятельность по строительству храма, было иконописное направление, где изучалась икона, иконопись и иконопонимание. Потом подключилось детское направление.
Михаил: Идея была в том, чтобы в основе дополнительного образования положить три незыблемых святоотеческих принципа — молитву, рукоделие и послушание. Дети осваивали иконописный язык, рисовали древа, животных, орнамент. Прошли довольно серьезный углубленный курс по усвоению техники, были готовы к тому, чтобы писать иконы. После смены Владыки костромской епархии акценты в «Ковчеге» сменились, и мы, освоив грант, выполнив все обязательства, переехали в другое помещение.
– Какие у вас планы?
Михаил: Наши планы неизменны — писать иконы и как можно дольше. Даст Бог, будем делать выставки, участвовать в конференциях. Надеемся развивать детскую иконописную студию.
– А о чем мечтаете?
Михаил: Хотелось бы, чтобы в России было много иконописных мастерских, где иконы пишутся руками, честно. Сегодня же в основном репродукции, промышленная печать и все это настолько изощренно, что на несколько секунд даже профессионалы впадают в заблуждение. Мы живем в эпоху маленьких и больших подмен, и это тенденция.
Яна: Одно из самых неприятных явлений то, что творческий подход подменяется формальным копированием и не всегда с хороших образцов.
Михаил: Были в России мастерские, которые писали недорогие иконы и каждый мог себе позволить рукописную икону. Надо чтобы в России рукописный образ был в каждом доме. Икона — это встреча с особой формой жизни.
«Русская планета» узнала у протоиерея, наставника костромской Ильинской церкви Виталия Шастина, что думают о современной иконописи священнослужители.
– Костромская современная школа иконописи входит в общецерковный канон, она находится в поиске и продолжает канонические иконописные традиции. Было время, когда от древней практики иконописания стали уходить, но сейчас иконопись возвращается к церковным традициям. Костромские изографы знакомы с иконописной школой Московской духовной академии, с зарубежным опытом, они стараются не только осмысленно писать иконы, но и вести просветительскую работу. Слава Богу, что это не кустарная мастерская, а одна из форм богословского просвещения через икону и, Слава Богу, что костромские иконописцы используют не ремесленный подход, а сопровождают свое делание молитвой и богословским осмыслением.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
