Новости – Люди

Люди

«В Тольятти мотор слабоват»

Фото из личного архива Галины Чевозеровой

«Русская планета» поговорила с доцентом кафедры «Журналистика» Тольяттинского государственного университета Галиной Чевозеровой о том, как бороться с чиновниками, и что у проблем есть одно неприятное свойство — саморазрешение

Нина Кузнецова

7 марта, 2014 12:27

16 мин

В январе и феврале в Тольятти развивался скандал вокруг торгового центра «Малина». Некоторые жители близлежащих домов высказали недовольство по поводу мусора, на который им теперь приходится смотреть из своих окон, по поводу шума холодильного оборудования, перебоев со светом и потопов. Ранее горожане не раз поднимали вопрос законности строительства ТЦ, но их попытки остановить стройку не удались. Наконец, к «Малине» приехали депутаты гордумы. Они пообщались с жителями и опубликовали на своем сайте отчет. «Русская планета» поговорила с доцентом кафедры «Журналистика» Тольяттинского государственного университета Галиной Чевозеровой о том, откуда берутся типичные городские конфликты, как с ними жить и бороться.

Галиной Чевозеровой сформирована концепция, согласно которой системное мышление является основополагающим принципом решения повседневных проблем.

– Как это возможно?

– Раз люди живут на свете и взаимодействуют между собой, то они вступают в разные отношения, образуя при этом систему. Отношения бывают разные, в том числе и конфликтные. И это неизбежно. Есть в сказке «Али Баба и сорок разбойников» такая песенка: «За что нам так приятны неприятности? Да после них сияет небо ясности». О чем это говорит? Если конфликтов не будет, то не будет вообще никакого развития, потому что единственным источником развития является конфликт, противоречие. Это закон природы. Поэтому конфликт надо воспринимать адекватно. Человек, который смог преодолеть конфликтную ситуацию, более развит, он выходит на новый уровень своих возможностей.

– Как это сделать?

– После того, как мы осознали, что проблема — это не горе, свалившееся с небес, необходимо начать решать свою проблему. Для этого важно понять, во-первых, насколько это проблема сложная, во-вторых, сможет ли человек решить ее самостоятельно, в-третьих, если нет, то на чью помощь может рассчитывать. Что касается помощи, то это те самые механизмы. Они работают абсолютно в каждом городе и являются типичными: это социальные институты, которые выработаны самой жизнью. Например, социальный институт семьи и рода. Это первая структура, которая подключается к решению проблем.

Помимо того, что человек является членом семьи, то, скорее всего, он работает или учится. Так, это следующий элемент системы — бизнес, производство, университет и так далее, то есть коллектив, у которого могут быть такие же проблемы, поэтому вполне возможно, что они объединяются для решения своих проблем. Следующий элемент — организации. Это могут быть общественные организации, организации по интересам или проблемам, правозащитные организации. В СССР вступали в одну партийную организацию. Сегодня организаций очень много. В зависимости от типа проблемы в любом городе можно найти подходящую.

Обязательно существует и механизм под названием «власть»: законодательная, исполнительная. В Тольятти не всегда различают, какая ветвь власти за что отвечает, не говоря уже о различиях между губернатором и мэром и так далее. На всякий случай сразу пишут президенту, потому что он главный.

Еще один важный механизм — это правоохранительные органы в лице прокуратуры и полиции, механизм, куда люди боятся ходить, тем самым усложняя себе жизнь. Мы стараемся обойти имеющиеся механизмы, потому что мы не умеем ими пользоваться. Нам кажется, что это наши враги. Аналогично и со СМИ, которым не доверяют, но они создают общественный резонанс. Последний механизм — судебная власть, которая является одним из двух способов регулирования всех видов взаимоотношений — правовым.

– Все вышеперечисленные механизмы в Тольятти действительно есть. Насколько эффективно они работают?

– У людей схожие потребности и интересы независимо от города. Разница будет заключаться в том, насколько хорошо работают механизмы. В городе, где они работают более-менее хорошо и люди более активные, эти проблемы будут решаться легче. В русском характере есть такое понимание: мы тебя избрали, вот тебе телега. Ты впрягайся, а мы в телегу сядем и тяни! А если не тянешь, то чего тогда впрягался, почему так хотел?

Получается, что именно пассивное потребительское отношение приводит к тому, что эти механизмы работают неправильно, а точнее не так, как хотелось бы нам.

Что касается Тольятти, то есть такое мнение, что все у нас плохо работает. С этим можно и согласиться, и не согласиться одновременно. Все механизмы в Тольятти, как и в любом другом городе, имеются. А вот то, насколько хорошо они работают, напрямую зависит от каждого из нас. Если любой тольяттинец хотя бы представил всю эту совокупность имеющихся институтов, то он уже молодец. Это первая ступень. Если таких знаний нет, то безо всякой иронии можно советовать человеку узнать об этих механизмах из учебников по обществознанию. Если он поймет, как устроен этот мир, какие есть механизмы и сможет запускать их, то он уже гражданин, а все остальное — это догражданское состояние. Состояние подданного, за которого кто-то должен решать проблемы.

– Какие проблемы горожан с другими элементами системы встречаются чаще всего?

– Проблемы взаимодействия с чиновниками. Чиновник — это человек, который получил власть и заинтересован, чтобы к нему не обращались за помощью. И неважно, в какой именно сфере он работает: будь то власть или правоохранительные органы. Люди, которые к нему приходят — это его беспокойство. Поэтому решая эту задачу, каждый выбирает свои методы: кто орет, кто волокитит, кто улыбается. Но главное — ни в коем случае ничего не подписывать, то есть если кто-то и приходит, то нужно просто выслушать.

Человек ему высказался, вышел довольный со словами «как с Лениным поговорил», а тут у него родные спрашивают: «Ну и что теперь будет?» – А не знаю, потому что забыл спросить. Я ему сказал. Наверное, он все понял и сейчас пойдет все сделает.

Но ничего не делается. И важно понимать, что этот механизм управления работает только когда информационный поток от горожан оформлен письменно. «Чиновник устно» и «чиновник письменно» — это две большие разницы, как говорят в Одессе. Поэтому каждый раз, обращаясь за помощью или с претензией, нужно писать заявления в двух экземплярах, которые регистрируются у секретаря. Первый она отдает начальнику, второй с проставленной печатью, входящим номером и датой отдает на руки обратившемуся. В зависимости от ситуации сроки разные, но если эта процедура проделана, чиновник обязан ответить. Если не ответил или ответил что-то невнятное, то можно обратиться к прокурору. И прокурор напишет предписание. Если нет обоснования, можно жаловаться его начальству, можно идти в редакцию с просьбой опубликовать ответ чиновника, можно в суд подавать. Если обоснование есть, но оно вызывает сомнения, можно обратиться к юристу, правозащитные организации.

– Сегодня у власти в суде реально выиграть?

– Сложный вопрос, но пока не попробуешь, не узнаешь. Конечно, есть позвоночное право, когда власть звонит и говорит судье, что выигрывать по этому делу ни в коем случае нельзя, но важно помнить, что есть высшие инстанции. Не может быть так, чтобы во всех у него все схвачено.

Я не скажу, что в России искать правду легко. Механизмы есть, но не везде хорошо работают. И если дело не касается политики и большого бизнеса, то эти дела в суде можно выиграть. Как только это выходит на уровень политики и больших денег, то тут только отдельные герои доходят до Европейского суда.

– Почему эти проблемы с чиновниками так часто возникают? Возникали ли они раньше в советский период?

– Как вы понимаете, чиновник — это такой отдельный гомосапиенс. Это человек, которому дана власть. Все его всегда беспокоили и беспокоят, а ему по-прежнему хочется, чтобы к нему не ходили. Не случайно в русском языке есть слово «сволочь» от слова «волокитить». Так называют человека, который долго посылает, находит причины не отвечать. Выходят люди иногда из кабинета и кричат: «Сволочь!»

В СССР была партийная организация. Никто не ходил в суд. Даже если муж от тебя ушел, жены писали жалобы в партком, и мужей как пятилетних детей отчитывали, и они возвращались в семью.

Во время перестройки был невероятный хаос, когда старые механизмы были разрушены, а новых еще не создали. Вот здесь зародилось криминальное начало, структура, которая решала проблемы вместо неработающего права. Например, на Майдане правоохранительные органы не смогли выполнять свои функции. И тут же появились парни с дубинами, которые наводили порядок, мародерством занимались. И киевляне вынуждены и по сей день патрулировать улицы, чтобы защититься.

– В Тольятти была подобная ситуация?

– Ситуация с криминалом в Тольятти была жуткой. Доходило до того, что на ВАЗе бандитские бригады контролировали конвейер, сборку машин, продажу машин. Когда человек покупал машину, ему надо было заплатить браткам, иначе они разбивали ему машину. Конечно, в такой ситуации общественное мнение негодовало. И первые, кто откликнулся — это журналисты «Тольяттинского обозрения», которые первые начали об этом писать, да не просто писать, а так, что и по сей день Тольятти воспринимается в России как бандитский город. В итоге проблема была решена генеральной прокуратурой, которая не могла не реагировать.

Период перестройки можно назвать и периодом формирования зачатков демократического общества. Важной вехой в этом процессе можно назвать знаменитое «Движение ТОС-овцев», когда руководители территориальных органов самоуправления взяли на себя контроль за внутриквартальными застройками. Тогда перед тем, как что-либо построить, было необходимо собрать восемнадцать подписей. Восемнадцатая подпись была от руководителя ТОСа. Было много случаев, когда этих активистов убивали, калечили только потому, что он своей подписью не разрешал строить. В итоге власти решили, что они наигрались в демократию, и теперь ТОСы не имеют таких полномочий. Начался период закручивания гаек.

– Как процесс закручивания гаек повлиял на работу этих механизмов?

– Здесь важно сказать, что как только гайки стали закручивать, люди разочаровались в демократии. И появилась проблема пассивности гражданского общества, которая присуща россиянам в связи с особенностями развития государства. Если сравнивать с западом, то он ушел в этом плане далеко вперед. Там с самого начала было понятие частной собственности, которую кто-то защищал, противодействуя власти. И гражданское общество проявляло свою инициативу, отвоевывало какие-то права у власти и умело эти права защищать и держать, а у нас гражданское общество всегда развивалось по инициативе государя.

Если нужно было дать толчок развитию государству, которое сильно отставало, царь-государь объявлял некую свободу, которую он всегда и контролировал. Вот так оно и есть до сих пор. Например, в 2001 году в День независимости России Путин объявил, что в России важно построить гражданское общество, после чего были проведены гражданские форумы и создана Общественная палата, которая пишет ежегодные отчеты.

Набирают определенный опыт общественные организации, что немаловажно, но опять же со стороны государства эти общественные организации могут контролироваться вплоть до закрытия.

– Получается, что сегодня эти механизмы созданы для галочки?

– Все эти механизмы есть. Просто сегодня их сложно запустить. Но в моей практике есть много примеров того, как это реализовалось на практике.

– Можно сказать, что системный подход гарантирует решение абсолютно всех проблем?

– Нет, конечно. Не всегда. Но есть вещи, которые делают людей умнее, когда они эти вопросы, приложив все усилия, не решают. История, например, с финансовыми пирамидами, которая в Тольятти была очень печальной, показала, что люди не нужны государству. Тогда народ надеялся, что власти сейчас вмешаются и заберут деньги у мошенников. Власть действительно пришла, но не помогла, а загребла все лопатой. Когда люди это увидели, то вывод, который многократно прозвучал в Тольятти, — это то, что мы не нужны нашему государству, но мы поняли, что мы можем помочь друг другу, чтобы власть работала так, как мы хотим. Не всегда получается. Но это осуществимо и сегодня.

– Значит, между гражданским обществом и властью война?

– По закону систем есть два типа управления — вертикальный (иерархический), который в данном случае представлен властью, и горизонтальный (самоуправление), то есть гражданское общество. Ничего не получится без их взаимодействия. Чем больше хороших общественных организаций, чем лучше каждый из нас умеет объединяться для решения своих проблем, хотя бы на конкретный случай, взаимодействовать с вертикальной ветвью управления, то есть органами власти, тем лучше работает система. То есть эти два типа управления, с одной стороны, ограничивают друг друга, с другой стороны, дополняют. И тем самым толкают к развитию.

Конфликт между гражданским обществом и властью — это благо для людей. В этой системе управления роль тормозов выполняет власть, и тормозов достаточно, а мотор — это гражданское общество. В Тольятти этот мотор слабоват.

В 2000 году журналисты обратились к власти с предложением попробовать западный опыт. В частности в Германии мэрия передает в общественную палату бюджет на 7 дней, те в свою очередь пишут заявки, мэрия принимает или отклоняет эти заявки и так два раза. Бюджет принимается и становится законом. Когда мы обратились к власти, они нам ответили, что не против этой системы, чему мы сильно удивились. Но как вы думаете, сколько организаций пришло для того, чтобы контролировать бюджет, подать заявки, проекты?

– Нисколько?

– Нисколько! Это называется «откройте двери, в которые ломятся общественники, и они туда не войдут». Они ломятся, пока двери закрыты. Власти нам на это сказали «большое спасибо», потому что всем, кто пришел после этого слушания в течение года, они ответили отказом, ведь они приглашали, но никто не откликнулся.

– Как можно изменить эту ситуацию?

– Как я уже говорила, отдельно взятому гражданину важно представлять все имеющиеся социальные механизмы, уметь ими пользоваться, то есть периодически запускать их, смазывать машинным маслом, то есть заставлять помогать решать проблемы, делать свою работу, что как раз и приведет к тому, что эти механизмы станут работать лучше. Нельзя и против паровоза с лопаткой, а важно искать тех, кто поможет, у кого сходные интересы, тех, с кем в каждом конкретном случае совпадают цели и самое главное — понимать, что у проблем есть одно неприятное свойство — саморазрешение, когда нерешенная проблема исчезает, но зачастую ее последствия не такие приятные, как нам этого хотелось, поэтому вместо того, чтобы говорить, что имеющиеся механизмы не работают, запускайте их всякий раз и направляйте в ту сторону, в которую нужно именно вам.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе