«Чтобы скрыть уродство, замазывают желтым раствором»

Фото: Муса Мусаев / «Русская планета»

Специалисты критикуют ход реставрации стен Дербентской крепости

Муса Мусаев

2 апреля, 2015 15:15

6 мин

В самый разгар реставрации стен Дербентской крепости в Дагестане развернулась дискуссия по поводу качества проводимых работ. Хотя авторитетные специалисты Министерства культуры России, побывавшие на месте, признали работы соответствующими методам реставрации, может разгореться скандал. Архитекторы, историки и краеведы утверждают, что древние стены теряют свой исторический облик.

Дербентская крепость внесена во всемирный список мирового наследия ЮНЕСКО. Ее строительство началось по приказу персидского Шахин-шаха Хосрова Ануширвана для защиты северных границ от набегов кочевых государств. Дербентские фортификационные сооружения полностью перекрывали прикаспийский проход. В рамках празднования 2000-летнего юбилея Дербента в сентябре этого года Москва выделила около полутора миллиарда рублей на проведение реставрационных работ древних памятников, на реконструкцию улиц, обновление инфраструктуры города. Первый транш был получен на реставрацию крепостной стены.

– Это не реставрация, не реконструкция и даже не ремонт. Так, как они кладут кирпич, я бы не разрешил себе строить забор. На наших глазах происходит варварство. Я не знаю, зачем они это делают, но факт остается фактом — мы теряем памятники мирового наследия. То, что делают эти реставраторы, даже близко не похоже на первоначальную древнеперсидскую кладку, — сообщил «Русской планете» инженер-строитель, бывший заведующий архитектурным отделом Дербентского историко-архитектурного и художественного музея заповедника Саид Мусаев.

Собеседник рассказал о технологии древнеперсидской кладки. Крепостные стены в Дербенте, которые в среднем достигают толщины трех метров, состоят из трех слоев. Два панцирных слоя и внутри забутовка. Панцирный слой сложен из обработанных блоков, размером 1,20–1,30 метров длиной, 60–70 сантиметров высотой и 30 сантиметров шириной. Блоки чередуются, одни лежат вдоль, другие — поперек. Поперечные камни уходят глубоко вовнутрь стены, крепко соединяя панцирный слой с внутренним слоем. Внутренний слой образуется в результате заполнения пространства между панцирными слоями, массивом из необработанного бутового камня и хорошего известкового раствора. Тычковые блоки, которые ребрами уходят вовнутрь, схватываются раствором внутреннего слоя. Их невозможно выдернуть, поскольку представляют собой форму ласточкиного хвоста — толстая часть блока находится внутри. Блоки уложены без раствора настолько плотно, что между ними шило не просунешь. Линии между блоками с изгибами, но их формы тщательно подогнаны, и в точности повторяют друг друга.

Так стены простояли полторы тысячи лет, и частично были разрушены в результате хозяйственной деятельности человека, или применения пушек XIX–XX веков.

Саид Мусаев указал на недостатки реставрационных работ.

– Во-первых, они якобы для защиты от сырости начали замазывать швы (линии между блоками) желтым раствором. Три километра стен замазали. Появился клеточный рисунок, который придает стенам фальшивый, несерьезный облик. Сверху, в разрушенных местах, они кладут пиленый кирпич из ближайшего карьера. Кладка очень некачественная, видимо, чтобы не разрушилась, используют цементный раствор. И чтобы скрыть уродство, сверху замазывают тем же желтым раствором. Зачем они это сделали? Лучше бы вообще не трогали, если хотели сохранить оставшиеся стены, — говорит специалист.

Фото: Муса Мусаев / «Русская планета»

Собеседник привел в пример то, как отреставрировали такие же фортификационные сооружения в Иране. Камень молодой, отличается цветом. А кладка точь-в-точь копия древней стены.

– Если приедут гости из Ирана, они же скажут, что мы изуродовали древние стены. По телевидению показывают, как в центральной России одно небольшое историческое здание реставрируют несколько лет. А тут огромный объект, который строился 150 лет, за несколько месяцев решили заляпать, чтобы успеть к юбилею, — считает Мусаев.

Свою оценку реставрационным работам в беседе с «Русской планетой» высказал член-корреспондент Академии архитектурного наследия Валентин Гаврилов, который руководит Творческой архитектурной мастерской в Санкт-Петербурге. Он имеет прямое отношение к памятникам Дербента. В 70-х годах прошлого века по его проекту была восстановлена ханская канцелярия, расположенная в знаменитой цитадели «Нарын-Кала». Приехав в Дагестан по приглашению Расула Гамзатова, Валентин Гаврилов много лет изучал архитектурное наследие древнего города и разработал комплексный план его музеефикации.

– В 70-х годах Расул Гамзатович пригласил меня лично в Дагестан, и я жил у него дома, был хорошо знаком с его супругой Патимат Саидовной. Мы объездили весь Дагестан, в том числе Дербент. Это уникальный памятник, туда Петр I прибыл не случайно. Дербентские стены на 50 метров уходили в море. Там был один из самых больших в мире портов размером 50 на 50 метров. Точно такой же порт был в Тулузе, во Франции. Петр I хотел открыть самый скоростной торговый путь, по замерзшей Волге соединяющий два портовых города — Дербент и Санкт-Петербург, — рассказывает Валентин Александрович. — Мы тогда разработали план музеефикации и комплексного архитектурно-художественного решения для ряда зданий, интерьеров и экспозиций Дербента. У нас все это есть. В 1980 году проект подписали в Совете министров СССР, потом его подписал первый секретарь Дагестанского обкома Магомедсалам Умаханов. По этому проекту и была восстановлена ханская канцелярия, сделали интерьеры, огромнейшую экспозицию по развитию музея, — рассказывает Валентин Гаврилов.

Однако дальнейшая музеефикация уникального древнего города была приостановлена. Тогдашний директор музея уехала в Израиль. А в 90-х годах до создания музейного комплекса никому не было дела.

– То, что случилось сегодня с Дербентом, — это полное безобразие. Москва провела внезапный конкурс под названием: «Ремонтно-реставрационные работы стен Дербентской крепости» на сумму около 680 млн рублей. И причем конкурс шел чуть больше месяца. И они за месяц разработали архитектурный проект цитадели, и делают какие-то заплатки на стенах. Истрачено 680 млн рублей. Ну, это же безобразие. Только чтобы получить разрешение, больше месяца нужно. Сначала проводят раскопки, потом составляют общий проект. Нельзя делать отдельно проект здания, отдельно территории, отдельно экспозиции. Там, с северной стороны цитадели, наверху есть территория, где ничего не было найдено. И можно было там построить объемы с экспозициями, — продолжает Гаврилов. — Мы участвовали в этом конкурсе, у нас все было продумано. Работу над проектом завершили в 2004 году. Его поддержал Международный совет музеев — 80 страниц документов, подтверждающих, что мы должны были выиграть этот конкурс. Но его под свою фирму выиграло министерство.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе