Новости – Люди
Люди
«Русские стоят спиной к границам»
Фото: Ханиф Сунагатуллин
Режиссер Йос Стеллинг — о борьбе с одиночеством и интересе к России
16 июня, 2014 09:03
8 мин
В Уфе прошел мастер-класс арт-хаусного режиссера Йоса Стеллинга, который известен ярким, но практически безмолвным фильмом «Стрелочник» и картиной «Марикен из Неймейгена», снятой на практически нулевой бюджет. Свои последние работы режиссер снимал с участием российских актеров — Сергея Маковецкого, Ренаты Литвиновой, Леонида Бичевина. Корреспондент «Русской планеты» узнал у Стеллинга, почему он раз за разом оказывается в России, и чем чреват XXI век, который всех нас рано или поздно превратит в воспоминания.
– Йос, в Россию вы приезжаете не в первый раз, за спиной уже два фильма про русских с русскими же актерами. Чем вам интересна наша страна, какой вы ее видите?
– Сидя в Нидерландах, очень легко рассуждать о русских. Когда ты приезжаешь сюда, все меняется. Ты видишь конкретных личностей, это уже не абстрактная группа людей. Есть одно очень крупное отличие между нашими странами. Нидерланды — страна маленькая. Наш взгляд всегда обращен наружу, за границу. Россия же — очень большая, я это ощутил на себе, когда ехал поездом из Новосибирска в Уфу. И русские стоят спиной к границам своей огромной территории и смотрят внутрь страны, внутрь себя. Они закрыты, замкнуты в себе. Возможно, это как раз то, что принято называть русской душой. Это меня и притягивает. В Новосибирске я встретился с женщиной — знаю ее уже больше десяти лет. У нее непростая судьба, муж умер несколько лет назад. Я хотел поговорить с ней о ее проблемах, о том, как она себя сейчас чувствует. Но она отказалась от разговора, хотя в ее глазах читалось, что она хочется поделиться наболевшим. Я в очередной раз поразился русскому характеру. Дело в том, что у меня на родине каждый открыт к разговору, мы вообще очень невоспитанные — говорим все, что думаем. Но я уважаю чужие секреты. Хотелось бы, конечно, чтобы эти секреты были чуть более позитивными, но…
– Предваряя в Уфе показ своего фильма «Девушка и смерть», вы сказали, что это фильм все же не о любви.
– Да, это кино не столько о любви, сколько о меланхолии. Мне нравится русский меланхоличный характер, доминирующая установка жить здесь и сейчас. Те же голландцы, кстати, очень прагматичны. Вы знаете, наша страна наполовину расположена ниже уровня моря, поэтому мы вынуждены смотреть себе под ноги, думать о завтрашнем дне. Таков наш менталитет. Что касается фильма, то это печальная история. Жизнь вообще зачастую не самая приятная штука. В этом кино я, помимо прочего, старался сказать, что нужно быть осторожнее с тем, что ты делаешь. В конце концов, чем старше ты становишься, тем меньше ты думаешь о будущем, тем больше живешь прошлым, своей памятью.
– Поэтому в заглавие фильма вынесена смерть?
– На уфимском мастер-классе я говорил о так называемом расстоянии между двумя пальцами — двумя противоположными понятиями, между которыми и рождается история. Смерть — одно из них. Это великий вдохновитель и двигатель всего живого. Если мы будем живы год за годом, можно ли будет тогда назвать это жизнью? Смерть делает ценнее каждое мгновение, наделяет ценностью воспоминания, в которые вы сами превратитесь в какой-то момент. Рождение детей, творческая самореализация, любая религия — все это помогает отодвинуть смерть в сторону.
– А как же любовь?
– Любовь по традиции является оппозицией смерти, но в случае героини этого фильма именно любовь разрушает ее. Вообще, это очень непростая тема для разговора.
– Слышал, что в разговоре после показа уфимские зрители обвиняли главного героя фильма в эгоизме.
– А любовь вообще чувство очень эгоистическое. Кроме того, это нечто, существующее лишь в вашей голове по отношению к другому человеку. Когда вы находитесь с любимым человеком врозь, это чувство только растет. А когда вы встречаетесь уже окончательно, заводите детей — здесь любовь кончается. Да, страсть, желание — важная деталь, но, по-моему, высшая точка, которой можно достичь в настоящих отношениях, это дружба. Я очень люблю свою жену, мы в браке уже 30 лет. У нас был свой очень красивый период, постепенно любовь переросла в дружбу. Поверьте, это очень ценное чувство — что ты не одинок. Можно называть это любовью, но дружба в данном случае — честнее. Подчеркну, что у каждого своя правда, и это только мое личное мнение.
– В ваших фильмах люди приходят в мир и покидают его в полном одиночестве. Значит ли это, что для вас как автора это ощущение непреодолимо?
– Верно подмечено, одиночество — один из главных объектов моего внимания в кино. Ты рождаешься один — причем тебя никто не спрашивает, хочешь ты этого или нет. И тебе придется умереть — тоже одному. Конечно, в течение жизни ты собираешь вокруг себя других людей, пытаешься как-то защититься. Мне кажется, одиночество в России не такая страшная проблема, как на Западе, нет? В маленькой стране вроде нашей одиночество — проблема гораздо крупнее, чем можно себе представить. Люди проходят мимо друг друга, буквально обтекают. Старики ждут детей, а те постоянно заняты. А когда, наконец, они встречаются, старшие, хоть и соскучились, говорят младшим, мол, ничего страшного, если надо, пусть идут на работу или куда им там еще надо. Но, кстати, и среди молодых одиночества хватает. Не знаю, как в России, но на Западе самоубийства часто происходят именно на этой почве.
– В вашем новом фильме герой Маковецкого в своей смерти соединяется со своей возлюбленной, которой давно уже нет рядом: «Значит, нет разлук. Существует громадная встреча». Значит, печаль — все-таки светла?
– Это очень русский способ мышления. И это действительно так. Но мне еще многое предстоит понять в русском менталитете.
– Вы владеете арт-хаусными кинотеатрами в родном городе. Насколько это прибыльно? В России арт-хаус редко выходит на широкие экраны, а попасть на любительские показы, будучи не в Москве или Петербурге, бывает довольно непросто.
– У меня в основе проката европейское кино. Но главная причина успеха не в этом. Сейчас XXI век. Наше цифровое телевидение дает по 60 бесплатных фильмов в день, у многих есть хорошие телевизоры с плоскими экранами. Нет необходимости идти в кинотеатр. Но, как я уже говорил, людьми овладевает одиночество. Несмотря на Интернет, мощные смартфоны, контакта не возникает. И поход в кино, просмотр фильма, как выясняется, стал одним из лучших предлогов для встреч. В моем кинотеатре есть ресторан, несколько баров, можно записаться на обучающие курсы по истории кинематографа и его различным направлениям — они проходят в этом же здании. Смешно, но у нас уже состоялось три свадьбы благодаря встречам на этих курсах. Есть специальные стойки с кучей самых разных журналов про кино, можно здесь же их почитать. И такой кинотеатр пользуется большим успехом. Причем самыми лучшими зрителями оказываются женщины старше 25. Они, как правило, более начитанны и ходят всегда компаниями. А чем больше людей, тем лучше это привлекает клиентов.
– Нужен ли сейчас национальный кинематограф или лучше стремиться к некому обобщенному, «космополитичному» взгляду?
– Национальный кинематограф очень важен, но не столько для представителей конкретного субъекта, сколько для тех, кто живет за его пределами. Важно показать миру, что ты есть, ты существуешь. Что есть изюминка в том, как и какие истории ты рассказываешь. Тут значимо миропонимание внутри конкретной группы людей. И это имеет особую ценность для всего мира.
– А за российским кинематографом вы следите?
– О, я смотрю так много фильмов! За российским кино стараюсь следить, но получается, к сожалению, не очень хорошо. Сокуров, Герман, ранние фильмы Балабанова…
– А почему не получается?
– В этом плане мы в большей степени зависимы от дистрибьюторов, а они нас не балуют. Есть, к примеру, Международный Роттердамский кинофестиваль, на котором российское кино пользуется очень большой популярностью. Но даже там его не закупают в прокат. Что я могу поделать?
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
