«Я не оговорилась — живая кукла»

Высшее мастерство актера — сыграть так, чтобы все внимание зрителя было сосредоточено на его кукле. Фото с сайта teatr-skazka.com

Директор театра кукол Алтайского края рассказала РП, как сказки помогают вырастить хорошего человека

Лариса Хомайко

14 декабря, 2015 19:16

9 мин

В Барнауле в 2016 году начнется строительство нового здания театра кукол «Сказка» на улице Пушкина. Марионетки, тантамарески, перчаточные и тростевые куклы пока ждут своего часа на складе или выступают вместе с актерами в детских садах Алтайского края или в малом зале ДК «Моторостроителей» на окраине города. О том, как живет театр сейчас и каким он видит себя в мире, где детей компьютерные игры интересуют куда сильнее, чем волшебные сказки, «Русской планете» рассказала директор Алтайского краевого театра кукол «Сказка» Галина Шнайдер.

– Галина Яковлевна, расскажите, каким будет новый театр?

– Это будет трехэтажное здание, оснащенное современным оборудованием, связанным со светом и звуком. В театре кукол это важно как нигде, потому что ребенок сначала видит и слышит, а потом понимает. Это особенности детского восприятия. Поэтому и свет, и звук должны быть волшебными, необыкновенными.

Чтобы избежать ошибок, руководители всех наших служб встретились с архитекторами и обсудили с ними все, вплоть до того, какими будут мебель, сантехника, печки для обжига скульптурных форм.

В новом театре будет три зрительных зала. Главный — на 250 мест, квадратный, что правильно: чем больше вытянут зал, тем труднее воспринимать происходящее на сцене. Второй зал — трансформер, кресла могут стоять вкруговую, по периметру зала, или амфитеатром, или традиционно. Третий зал мы называем ползунковым: у нас появились зрители грудного возраста. Приводят мама с папой ребенка трех-пяти лет смотреть сказку, а с ними младенец. Теперь у них будет возможность, пока старший увлечен спектаклем, приобщить к театральному искусству и младшего. В зале на полу и на стенах будет мягкое покрытие, горки, сухой бассейн, большие куклы… 15 минут спектакль, а потом — все, что интересует детей этого возраста.

– С какого возраста ребенок может быть полноценным зрителем ваших спектаклей?

– Мы рекомендуем водить на спектакли детей с трехлетнего возраста, не раньше, и на билетах это пишем. Малыш будет мешать остальным зрителям, он еще не может внимательно слушать и сопереживать действию. Когда родители говорят: «Наш ребенок — акселерат, вундеркинд, он будет это смотреть», — мы осторожно отговариваем. У нас есть право не пускать на спектакль, но мы стараемся его не использовать. Предлагаем даже не брать билет, попробовать посидеть на заднем ряду или на боковом месте — все равно ведь уйдут, и, как правило, этим заканчивается, и тогда мы говорим: «Подрастите, и мы вас пригласим!»

Сейчас родители приводят к нам детей почти принудительно. Компьютеры уже не наши конкуренты, они становятся нашими врагами. Дети не хотят идти в театр, они предпочитают сидеть дома и таращиться в эти ящики. И родители на это сетуют, и мы неоднократно видели, как дети просят: «Нет, пойдем домой». Это большая, серьезная проблема. И если мы начнем приобщать детей к театру с самого раннего возраста, мы как-то, я думаю, сможем ее решить.

– Каким вы видите место кукольного театра в стремительно меняющемся мире? Какие задачи он должен решать, о каких вещах разговаривать с детьми?

– Спектакли нужно ставить так, чтобы это развивало мыслительные способности детей. Тогда они научатся отличать плохое от хорошего, главное от второстепенного. Через отношения сказочных персонажей они должны учиться себя вести, приобщаться к основам нравственных норм. Слова, по нынешним временам, высокие, но они отражают суть вещей, и я действительно так считаю. Смысл эстетического воспитания в том, чтобы уметь отличить хороший спектакль и хороший поступок от плохих.

Галина Шнайдер. Фото из личного архива.

– Расскажите, пожалуйста, о людях, которые работают в вашем театре. Взрослых людях, которые продолжают играть в куклы…

– Это каторжный труд! Попробуйте, постойте за ширмой, подержите куклу 40 минут — вам мало не покажется! Наш актер сможет работать в театре драмы, а вот актер театра драмы ни с одной системой кукол работать не может. Это особый дар, и этому сейчас мало где учат. Актер театра кукол — штучный товар. Изготовители кукол тоже незаменимые люди, мне будет просто некем заменить каждого из них. Люди верой и правдой служат своему делу, за такие, скажем эвфемизм, зарплаты.

В 70-е годы прошлого века возникло творческое явление, инициаторами которого были режиссеры Уральской зоны: Вольховский, Виндерман… Они вывели актеров из-за ширмы, актеры стали работать в живом плане. Вообще для этого требуется мастерство — они должны работать так, чтобы их присутствие рядом с куклой не мешало восприятию спектакля. И когда актер — мастер своего дела, он этого добивается. Когда этого нет, зритель смотрит на человека.

Но у этого явления был и обратный эффект. Театры встали на путь наименьшего сопротивления, работают планшеткой, а актер рядом — открытым приемом или в замаскированном виде. Планшетка проще в обращении, марионеткой и тростевой куклой работать сложнее, но ребятишкам интереснее, когда ширма, поэтому мы стараемся держаться этого направления, хотя не отрицаем другие варианты.

Все равно происходит синтез искусств, театры кукол выводят актеров в живой план, драматические актеры берут в руки кукол или применяют театр теней. Но не люблю экраны в спектаклях, люблю живого актера или живую куклу. Я не оговорилась — живую куклу.

В 70-е годы нашим театром руководил режиссер Евгений Гиммельфарб — это было время всесоюзной славы. Спектакли «Тиль» и «Декамерон» гремели на всю страну, обсуждались новаторские приемы, все много ездили по фестивалям.

Фото с сайта teatr-skazka.com

В 90-е годы творческие связи между театрами прервались по политическим мотивам или экономическим соображениям. Был долговременный период застоя. Заслуга нашего театра в том, что в 2000 году мы после долгого безвременья провели первый межрегиональный фестиваль театров кукол Сибири, который до сих пор все помнят. Потом у нас возникло товарищество «Объединение театров кукол Сибири», мы смотрели на фестивалях великолепные, завораживающие спектакли друг друга и, приглашая режиссера из другого города — у нас сейчас работает режиссер из Кемерова, например, — уже знали его творческий потенциал.

– Галина Яковлевна, как театр живет сейчас, пока вам не построили новое здание?

– Администрация, бутафорский цех и все службы находятся в бывшем здании оркестра «Сибирь» на Красноармейском, а зрителей мы принимаем в малом зале ДК «Моторостроителей». Мы сделали сцену, получили возможность использовать декорации, задники, купили 200 кресел — и зал начал напоминать театральное помещение. Нам катастрофически не хватает средств ни на что, тем более на рекламу, и я говорю своим: надо делать такие спектакли, чтобы вместо рекламы работало сарафанное радио.

У нас 34 постановки в текущем репертуаре, но третья часть лежит в запасниках, их технически невозможно показывать, хотя три мы приспособили все равно, в том числе знаменитую «Спящую красавицу», про которую московские критики говорили: «Это надо показывать на всех фестивалях». Мы очень бережно работаем с возрастным цензом, а в этом спектакле много диалогов, его надо напряженно смотреть и слушать, и мы рекомендовали его детям с шести лет и сделали ограничение по продаже билетов.

Сейчас многие театры начали ставить спектакли для малышей. Но конкуренция нас только радует, подстегивает — мы садимся на колеса и отправляемся по городам и весям Алтайского края и Республики Алтай. Тур начался в 20-х числах августа и закончился только на прошлой неделе, представляете? В республике нас сначала приняли настороженно — это туристская зона, куда охотно едут все творческие коллективы, и сначала мы услышали: «Ну, приезжайте, посмотрим». А сейчас нам приходят новые приглашения и благодарственные письма. Планируем расширять географию — поедем в Новосибирскую область, в будущем году обменяемся гастролями с тамошним театром.

В этом году мы заметили, что наполняемость зала резко снизилась в связи с экономической обстановкой. Билеты на наши спектакли стоят 150–200 рублей, некоторые семьи, и правда, выбирают, молока детям купить или сводить их в театр. На новогоднее представление мы подняли билет до 300 рублей, кроме спектакля, там будет представление у елки. Но потом я вздохнула и сказала: «Раз у людей такая тяжелая ситуация, давайте вернем на уровень 150–200 рублей».

– Галина Яковлевна, вы участвовали в строительстве БАМа. Как думаете, этот опыт дает вам какие-то преимущества, помогает лучше руководить театром?

– БАМ — одна из самых ярких страниц моей биографии. Жизнь кипела, было интересно. Мы проводили такие «огоньки», что пригласительные на них вручали вместе с почетными грамотами. И вот что такое бамовские отношения: когда в 90-е годы здание стало разваливаться, за ремонт взялся только Николай Иванович Соловьев, который строил краевую библиотеку и принимал участие в строительстве и реставрации других объектов культуры. Бывший бамовец, когда-то я давала ему рекомендацию в партию, он помог нам бесплатно, и здание простояло еще 20 лет.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе