Последняя надежда

Строительство новых жилых домов для погорельцев в Хакасии. Фото: Александр Колбасов / ТАСС

Жители Хакасии, потерявшие дома из-за лесных пожаров, надеются, что Путин разберется в проблемах с их жильем

Владимир Лактанов

25 июня, 2015 19:30

6 мин

26 июня президент Владимир Путин посетит Хакасию с инспекционной поездкой. Он решил лично проверить, как осуществляется помощь населению, пострадавшему от пожаров, и какими темпами идет строительство жилья для погорельцев. Предвосхищая приезд главы государства, «Русская планета» решила узнать, соответствует ли официальная информация реальному положению дел в регионе.

Строительство идет ускоренными темпами, оснований для пересмотра сроков сдачи домов нет, рапортуют местные власти.

– Строительные работы ведутся во всех населенных пунктах, пострадавших от пожаров, — сообщили корреспонденту РП в пресс-службе правительства Хакасии. — Наилучших результатов удалось добиться в селе Копьево, где работа кипит. В этом селе сгорело 155 домовладений. На сегодняшний день там активно строится 113 домов. В 65 из них уже возведены стены, в 11 — возводится кровля. А на окраине села строится новая улица.

В селе Шира сгорел 391 дом. Сейчас там строится 266 домов. В некоторых из них стены уже подведены под крышу, скоро начнутся отделочные работы. Больше всего домов с уже готовой кровлей в поселке Иткульский, где планируется построить 80 домовладений.

Продвигается строительство и в других населенных пунктах, пострадавших от огня.

– Более того, в селе Кагаево строится начальная школа, которую смогут посещать 20 детей, — сообщает пресс-служба. — Ее кирпичные стены уже достроены до уровня первого этажа.

Все вопросы, возникающие в процессе строительства, решаются максимально оперативно. За ходом работ можно наблюдать в онлайн-режиме на официальном портале правительства республики.

Глава правительства Хакасии Владимир Зимин регулярно объезжает пострадавшие села, чтобы лично проверить, как проводятся восстановительные работы. Официальные отчеты о результатах таких рейдов выглядят примерно одинаково: «Строительство идет полным ходом, недостатки есть, но они устраняются».

Правительственная делегация из Абакана во главе с Владимиром Зиминым 16 июня посетила село Знаменка, где сгорели 24 дома. Вот что рассказал об этом визите один из местных жителей.

– Глава сходил посмотреть, как идет строительство на улице Набережной, которую мы называем «Берлин», — рассказывает корреспонденту РП житель Знаменки Александр, попросивший не упоминать его фамилию: «Чтоб без дома не оставили». — В честь его приезда на стройку пригнали побольше народу, заставили их надеть каски и спецовки. Появился экскаватор. Работа закипела. Неудивительно, что глава пришел к выводу, что наши дома сдадут раньше срока — если бы там всегда там так работали, их бы уже давно построили. А на деле обычно там «полтора человека» что-то вяло ковыряют. На улицу Нагорную, где сгорела половина домов, делегация вообще не поднялась. Хотя, честное слово, это стоило сделать, чтобы увидеть, как реально все происходит. Там из 10 сгоревших домов строится только два. Причем строят их рабочие из Средней Азии — их нанимают, потому что это дешевле. Но что они там построят, можно ли будет в этих домах жить, большой вопрос.

Реальные темпы строительства большинство погорельцев не устраивают. Они не верят, что получат пригодные для нормальной жизни дома в обещанные сроки — к 1 сентября.

– Я свой дом — тот, который сгорел — строил сам, — продолжает житель Знаменки Александр. — Мне помогали только сыновья, которые тогда еще в школе учились. Так вот мы с ними втроем все сделали за два месяца. А сейчас на строительстве нашего нового дома работает с десяток человек, а стены едва над фундаментом поднялись. Такими темпами они его до холодов точно не построят. И это не только у нас одних так: я разговаривал с соседями, у них точно такие же сомнения.

Впрочем, затягивание сроков строительства признают даже республиканские власти. Так, в самом пострадавшем от пожаров населенном пункте — поселке Шира — уже пришлось сменить генподрядчика, чтобы ускорить работы.

– Генеральным подрядчиком на строительстве домов для погорельцев являлся «Алтайкоксохимстрой», — поясняют в пресс-службе правительства Хакасии. — Он не справился с взятыми на себя объемами застройки и затянул начало строительных работ. Поэтому по решению республиканского штаба по ликвидации ЧС эта организация была лишена статуса генподрядчика, за ней оставили лишь небольшой объем работ — 80 домовладений из 266, которые предстоит построить в поселке Шира. За общий ход строительных работ в этом поселке теперь отвечает ООО «ЧерногорскОтделстрой». Чтобы ускорить темпы, количество строителей, работающих в Шире, увеличено с 300 до 660 человек. Финансирование строительных работ ведется за счет средств, поступающих из федерального центра.

Правительство Хакасии заявило, что в каждый построенный дом будет проведено центральное водоснабжение, а придомовая территория будет огорожена. Средства на эти бонусы будут выделены из денег, собранных благотворительным фондом «Республика».

Дома для погорельцев возводятся по типовым проектам, утвержденным министром строительства и ЖКХ РФ Михаилом Менем. Их площадь рассчитывается по социальным нормам — из расчета 33 м² на одного проживающего, 42 — на двоих, и по 18 — на одного члена семьи, где трое и более человек. Стены строятся из железобетона и газобетонных блоков. Эта технология признана наиболее оперативной, экономичной и максимально соответствующей климатическим условиям Сибири.

Погорельцы с газобетонными блоками раньше дела не имели. Они опасаются, что новые дома получатся холодными и непрочными. А типовые проекты считают оторванными от сибирских реалий.

Сгоревшее село в Хакасии. Фото: Александр Колбасов / ТАСС

– Не понимаю, почему нельзя было построить дома из кирпича? — задается вопросом в разговоре с корреспондентом РП погорелец из села Краснополье Сергей, также попросивший не упоминать его фамилию. — Такие дома и теплые, и в пожарах не сгорят, и стоят десятилетия. А эти блоки? Кто знает, какой у них срок годности? Никто ведь не проверял на деле, они только недавно появились. Вдруг через 10 лет разрушатся? Я ходил на стройку, поднимал — они слишком легкие, по-моему. Гвоздь в стену вобьешь — и вылетят. Теперь что касается проектов: за водопровод и ограду огромное спасибо. О центральном водопроводе мы долгие годы только мечтать могли. Но сами дома… Печка в них расположена так, что зимой весь дом никак не прогреет. А погребов вообще нет, представляете? Мы возмутились, а нам ответили, что они проектом не предусмотрены. Как так? А где нам картошку-морковку хранить, куда соленья на зиму опускать? Да мы без погребов с голоду передохнем. Веранды тоже совсем нет. А какой деревенский дом без веранды, где это видано? Зимой она для нас и кладовка, и холодильник, летом — кухня. Мы просили власти добавить веранды, но нам ответили, что не имеют права, по социальной норме не положено. Разве это справедливо? У меня в сгоревшей усадьбе веранда в полдома размером была. Я ведь не виноват, что она сгорела. Почему нельзя вернуть нам то, что мы потеряли не по своей вине?

Но недовольных темпами, проектами и качеством строительства можно еще назвать счастливчиками. Другой части населения остается лишь им завидовать, ведь для этих людей дома пока не строятся и не известно, будут ли построены вообще. Проблема — в отсутствии документов на сгоревшее жилье. Федеральные средства рассчитаны только на тех, кто заранее оформил собственность на недвижимость. Обычно в старых домах, выделенных при советской власти колхозами, люди жили из поколения в поколение, не думая о возможных проблемах.

– Дом, в котором мы жили, получал от совхоза еще дедушка мужа, — говорит корреспонденту РП жительница села Шира Наталья Кузнецова. – Мужу он достался от его матери. Мы даже не задумывались, оформлен он или нет. Жили себе и жили. За свет платили и думали: раз с нас деньги берут, значит все в порядке, все законно. А потом, после пожара, выяснилось, что у нас никаких прав на этот дом-то и не было. Но пообещали, правда, помочь. Сказали — принесите хоть какие-то документы, хотя бы квитанции за свет. А где их взять, если все сгорело? Собрали показания соседей, что они нас знают, еще бумаги. Подали заявление в суд. Решения пока нет. Нас успокаивают, что оно, скорее всего, будет положительным. Хорошо, если так. Но ведь дома-то для нас никто не строит. Пока мы выиграем, может, и зима наступит. Где тогда нам жить — по-прежнему в пункте временного размещения? А если деньги у властей к тому времени, когда нам помощь присудят, закончатся, нам что, навсегда здесь оставаться? Несправедливо с нами поступают. Обещали, что для всех без исключения погорельцев к 1 сентября жилье построят, и обманули.

Из 1414 сгоревших домов и квартир официально оформлены только 794. Остальным погорельцам сейчас приходится отстаивать права на крышу над головой в суде. Если им удастся добиться судебного решения в свою пользу, то строительство начнется. Вот только скольким из них удастся доказать, что они имеют законное право на жилье?

Однако в некоторых случаях наличие документов может, наоборот, стать причиной отказа в новом жилье. 24 мая правительство республики Хакасия приняло постановление, в котором содержится настоящий приговор для погорельцев, имеющих не только другую недвижимость, но и даже малую долю в ней. Там четко прописано: «Меры поддержки, предусмотренные настоящим Порядком, реализуются в отношении гражданина, для которого и для всех членов семьи которого утраченное жилье являлось единственным. Гражданам, которые помимо утраченного или требующего капитального ремонта жилья имеют в собственности иное жилое помещение, пригодное для проживания, меры поддержки не предоставляются».

На первый взгляд, справедливо — если людям есть, где жить, то зачем им помогать? Но на деле получилось как всегда: формально разумное решение оставило за бортом тех, кому больше всего нужна помощь. Например, семью Александра Гейдта из села Сабинка Бейского района. 12 апреля огонь уничтожил дом, в котором он жил с женой, пятью детьми и внучкой. Однако новый дом ему уже не построят — не положено. У семьи Гейдтов есть однокомнатная квартира в Саяногорске, где они теперь и ютятся ввосьмером.

– Мы сейчас проклинаем тот день, когда на материнский капитал решили купить эту квартиру, — признается в разговоре с корреспондентом РП Александр Гейдт. — Мы сами себя загнали в ловушку. Попробовали обратиться в суд, чтобы для нас все же построили новый дом взамен сгоревшего — ведь жить в однокомнатной все вместе мы просто не можем. Но Бейский суд нам отказал. Причем нам прямо сказали, что подавать апелляции бесперспективно: никто против республиканского постановления не пойдет. Что теперь делать, как жить, мы просто не понимаем.

Ситуация с семьей Гейдтов — не единичная. С такой же проблемой столкнулась, например, семья Бугаевых из села Копьево, потерявшая в пожаре добротный дом площадью более 80 м².

– Два года назад мы с мужем взяли кредит и купили комнату в общежитии площадью в 12 м², — рассказывает корреспонденту РП Наталья Бугаева. — Надеялись, что со временем превратим ее в нормальную квартиру для сына. А теперь нам из-за этого отказывает в помощи, говорят, что у нас есть жилье. Никого не волнует, что это всего лишь жалкая комнатушка. Есть — значит, там и живите. Вот только не понятно, как. Мы подали в суд, но надежды мало. И в подобной ситуации десятки моих односельчан, которые поучаствовали в приватизации с родственниками или получили какие-то там метры в наследство от родителей.

Глава Хакасии Владимир Зимин прямо заявил: единственное, на что остается надеяться всем, кто остался без крыши над головой из-за отсутствия правоустанавливающих документов на сгоревшие дома или наличия второго жилья, в котором фактически невозможно жить, это помощь из федерального центра. Поэтому для многих погорельцев визит Владимира Путина, который говорит о том, что про них не забыли — последняя надежда.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе