Новости – Люди
Люди
Переезжая границу, попадаешь в иной мир
Деревня Стаи. Фото: Екатерина Русилова.
«Русская планета» узнавала, как в приграничных деревнях России и Белоруссии относятся к людям, власти и земле
17 июня, 2014 13:13
10 мин
На самой границе Смоленской области и Белоруссии есть две деревни, разделенные рекой Черница: Стаи Руднянского района и Дразды Лиозненского района. Корреспондент «Русской планеты» побывала в обеих, чтобы выяснить, как местные жители относятся к сельскому хозяйству, государству и быту.
Жители Смоленской области часто задаются вопросом: почему, переезжая границу с Белоруссией, попадаешь в иной мир? Мир, в котором вдоль дороги вместо хмызника вспаханные и засеянные поля, вместо покосившихся частоколов и ободранных деревенских домов — выкрашенные заборы и фасады, а места для остановки оборудованы не только навесами, столами и лавочками, но и мусорными баками.
Стаи встречают нас заброшенными свинарниками, проржавевшей техникой и кладбищем. Несколько деревенских улиц сходятся на небольшой площадке, на которой стоит магазин. Недалеко от него, в теньке под деревом, сидят на лавочке молодые люди, куря и попивая пиво. Улицы пусты, за заборами домов тоже никого не видно.
Заходим в магазин. Продавец смотрит по телевизору что-то развлекательное.
– Что вы хотели? — она дружелюбна.
Раиса не только продавец, но и заведующая магазином. Узнав, что мы хотим поговорить о деревенской жизни, оживляется. Рассказывает, что их администрация находится в деревне Кругловка, а совхоз практически развалился.
– Совхоз ООО «Стаи» маленькую часть земель обрабатывает. А земель здесь много, но они уже не наши, а могильнянские. Могильнянский филиал, что в деревне Могильно, выкупил. Лет пять уже прошло. Когда распродавали землю, часть выкупил наш частник, бывший директор совхоза — Николай Молодко. А было, вы не представляете, больше 120 коров! Все, что здесь было, принадлежало ООО «Стаи».
Местные говорят, что раньше деревня была многолюдная, жизнь здесь шла активная, а совхоз был сильным.
– Сейчас земля никому не нужна. Населения мало: или пенсионеры, или умерли уже. Свои маленькие огородики и то не у каждого. Потому что многие ездят в Рудню работать. Им просто некогда огородом заниматься. У кого-то, может, какой-то поросенок или курица еще остались. Три коровы на деревне… Раньше работали все в совхозе. Получали готовое сено в рулонах за копейки, кормили коров. А сейчас нам пасти негде, а сено если покупать, то в чужом хозяйстве… — вздыхает завмаг.
Сама она не коренная жительница деревни Стаи. До замужества жила в Белоруссии.
– Вот через речку следующая деревня моя родная — Кулятино. Супруг меня через речку перевел, — смеясь, рассказывает она. — Пришлось писать заявление на разрешение выезда за рубеж! Мы как-то сидели и от нечего делать один парень стал размышлять, на ком женились его друзья. Оказалось, что все на белорусках. А где все наши девки?
Пока разговариваем, в магазин заходят деревенские парни, покупают пиво и нехитрую закуску, девушки берут газировку и сласти.
– У нас мужиков, мы считали, с десяток наберется только, — делится собеседница. — Остальные пьют и нигде не работают, а вот такие здоровые! — Раиса разводит руки. — Мамки кормят… Кто машины приобретает — или зарабатывают, или в кредит берут, — чтобы ездить работать в Рудню, Могильно.
Завмаг советует зайти в ларек к Нине Барботькиной.
– Она по типу у нас замглавы администрации. Может дать информацию интересную.
В небольшом вагончике Нина Барботькина продает сладкое, семечки и консервы. Громко работает телевизор.
– В данный момент народ в городе и деревне стал уравниваться. Теперь люди в деревне стали жить, как в городе. Сейчас нет деревенских и городских. Кто захочет пахать без выходных на земле, если тот, кто работает в городе — отдыхает в Таиланде? Можно поехать в город, заработать денег и отдыхать как люди! — говорит Барботькина.
Она тоже вспоминает прежние времена, когда совхоз был сильным, а деревня — многолюдной.
– Родители нам говорили, что мы в деревне не должны оставаться и пахать, как они. Есть еще у нас хозяйство, но там почти нет рабочих. Некому работать. Те, кто тут живут, уехали в район работать. Чтобы что-то заработать в совхозе, надо пахать и пахать! Продукты сельского хозяйства ни во что не ценятся, копейки стоят. Ну и земля — кому она нужна? Работать в сельском хозяйстве, как говорится, дураков больше нет! И еще: работа на земле ничем не поощряется свыше.
Речь заходит о Белоруссии и о проекте смоленских чиновников сдать часть приграничных необрабатываемых земель в аренду белорусам.
– Вчера только смотрела «Вести»: по Витебскому району 70% хозяйств работали с убытком. Около дорог да, естественно, они обработаны. А так все как и везде. Чем земли стоять будут, пусть сдадут, пусть люди обрабатывают. Мы не против. Может, покажут, как надо работать, — улыбается Барботькина.
В деревню Дразды ведет дорога через возделанные поля. При въезде видим старый агрогородок из трех домов, один из которых заброшен, а выше по дороге белеет коровник. Вдоль прямой недлинной улицы на одинаковом расстоянии от обочины стоят дома. Часть из них заброшены. Ни магазина, ни других «признаков цивилизации» нет. Жителей тоже не видно.
Едем в коровник. В открытых воротах — черно-белые быки. В стороне рулоны сена, рядом — проржавевший вагончик. Из него выходит высокий худой взъерошенный мужчина. Голубые глаза его немного мутны, улыбка беззуба. Несмотря на жару, одет он тепло.
– Это совхоз «Адаменский». Я местный сторож, — говорит он.
Имя свое называть он не хочет, но коровник показать не против.
– Небольшая деревенька у нас. Людей вообще тут нема почти. Местные три человека работают в совхозе. А коровок у нас 69. Здесь бычки. Остальные пасутся.
Сторож рассказывает, что бригадир в поле. Но ему можно позвонить. Приглашает пройти в коровник. Зайдя внутрь, зовет:
– Генка, ходи сюда!
– Я тут, — отвечает чей-то голос.
Обладателем голоса оказывается невысокий мужчина в телогрейке, сидящий сгорбившись на кормушке для быков.
– А где Андрей? Позвони ему! — просит сторож.
Пока Геннадий пытается дозвонится до бригадира, рассказываю сторожу про их соседей — деревню Стаи, что их совхоз почти безземельный. Он оживляется:
– Знаю я эти Стаи! Мы рядом живем. У нас все пашется, сеется. Вы поймите ж: мы в разных государствах живем — мы ж разные люди! У них свое — у нас свое. У нас техники хватает. И она вот такая, — он поднимает вверх большой палец, — самая лучшая. В России такого нет.
Тут он вспоминает о своем товарище с телефоном.
– Не дозвонишься?
– Ни ***, — Геннадий категоричен.
Покосившись на меня, сторож отвешивает коллеге оплеуху и просит не ругаться. Выходим на воздух. Я благодарю за гостеприимство.
– Не за что, боженьки мой! К нам гости такие вообще никогда не приезжали! А что у вас в России творится, мы ж не виноваты. Живем вместе — СНГ, а у каждого — свое, — улыбается сторож.
На прощанье просит не показывать фотографии совхозных бычков никому, потому что «худенькие они».
Подъезжая снова к агрогородку, замечаем мужчину, косящего траву в одном из трех домов.
Виктор Александрович по национальности украинец, бывший военный. В перестройку ушел на пенсию.
– Остались мы, военные, без гражданства: ни российского, ни литовского, ни белорусского, ни украинского. Нас кинули! Как хотите, так и выживайте! Это хорошо, что сюда приехал, колхоз дал дом, с условием, что я буду бригадиром. Так и живу.
Раньше здесь был большой сельскохозяйственный комплекс. В 90-е все развалилось, но его восстановили заново.
– Вы видели поля, как в Стаи заезжали, вспаханные и огороженные? Лет 20 стояли заросшие. Когда они землю продали, снова землю пахать стали. Мы каждый год ездили к ним, помогали, после того, как закончим свою уборку или пахоту.
Виктор Александрович считает, что к людям в России и Белоруссии относятся по-разному. Но как именно, не уточняет. Ссылаясь на недокошенную траву, ретируется.
На выезде из деревни заглядываю во двор одного из домов. Там беседуют друг с другом мужчина и женщина.
– Мы на лето приехали. Дачники теперь, — говорит Вера Борисовна. — Деревня вымирает. Дома сейчас почти все пустые стоят. Раньше была очень большая деревня.
– Мы стараемся. Нас земля кормит, — дополняет ее Михаил Михайлович. — Конечно, многое зависит от руководителя, например, Лукашенко — наш президент. Так он плешь нам и проедает.
– Батька наш молодец, — подхватывает женщина, — держит всех в руках, как надо.
Оба говорят, что Россия — богатая страна, хоть и воруют. А земли не обрабатываются, потому что некому руководить этим делом и лодырей много.
– Я читал, что смоляне хотят отдать землю в аренду белорусам, чтобы мы обрабатывали. Потому что некому руководить! — удивлен Михаил Михайлович. — У нас как в совхозе было: свое уберут, и комбайны идут в Россию.
– Едете вы вдоль дороги — чисто у нас, аккуратно все. Что на виду — хорошо, — завершает Вера Борисовна.
В соседнем доме дедушка, опершись на палочку, ровняет грядки. Выезжая из деревни, обгоняем пожилую женщину с авоськами в руках, спокойно идущую на остановку общественного транспорта: автобусы тут ходят по расписанию.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
