«По улицам носят изображения тех, кого мы считаем преступниками»

Девушки читают листовки на стене дома. Блокадный Ленинград. Октябрь 1941 года. Фото: Анатолий Гаранин, РИА Новости

Корреспондент «Русской планеты» поговорил с нижегородскими блокадниками о мифах и правде Великой Отечественной войны

Сергей Жульев

30 января, 2014 14:01

7 мин

Житель блокадного Ленинграда, ныне нижегородец Олег Леонидович Кобранов несколько лет назад написал документальную повесть о первых месяцах жизни осадного города и эвакуации — «Скворцы поют и в дождь». 28 января в честь 70-летия снятия блокады Ленинграда он встретился с другими блокадниками и ветеранами Московского района Нижнего Новгорода. Корреспондент «Русской планеты» побеседовал с Олегом Леонидовичем и блокадницей Валентиной Алексеевной Просвирниной о нынешнем восприятии войны и блокады.

– Меня очень волнует ситуация, когда о блокадниках говорят как о людях, которые со временем становились все злее и злее, особенно стоя в бесконечных очередях за продуктами и водой, — говорит Олег Кобранов. — Но это совершенно не так. Можно сказать, что такая беда, наоборот, делает людей более сплоченными. Я пробыл в осажденном Ленинграде почти полгода, до 13 февраля 1942 и, даже будучи 12-летним мальчишкой, в очередях простоял немало, но никакой злости и агрессии я никогда не видел. Помню случай: стояли на улице у открытого люка за водой, и мне пришлось фактически лежа на земле зачерпывать воду и выливать ее в небольшой бочонок, стоящий на санках. Я очень боялся задерживать очередь человек в шестьдесят, торопился и трясущимися руками сначала проливал воду мимо. Но никто меня не отругал и не проявил никакой злобы, только сзади кто-то сказал: «Спокойнее, мальчик». Ну и, конечно, никто ни на что не жаловался. Сейчас об этом стали постоянно говорить и писать. Тогда было понятно, что пожаловаться на свое горе ты ненароком можешь человеку, у которого беда еще страшнее. Что касается истории в целом, то считаю неправильными современные мнения, когда большинство воспоминаний наших советских командиров называют недостоверными, идеологизированными, в то время как информацию от фашистских военачальников воспринимают как более правдивую.

– Страшно все, что является неправдой, — говорит Валентина Просвирнина. — А вообще, в какой-то мере пересматривать итоги войны или каких-то ее периодов — это верх цинизма, и это очень пугает. Хотя, в общем, главный стереотип блокады — страшный голод — является абсолютной правдой. Представьте себе, я до сих пор не могу до конца отойти от него, и если в доме остается только одна бутылка масла, у меня начинается паника. А когда приходят гости, я им обычно варю горох. Может, и смешно, но это правда.

О.К.: Часто говорят фразы типа: «Дорога жизни спасла 500 тысяч человек!». Так вот, эвакуация — это еще не все. Сколько людей умерло в самое первое время после отъезда из Ленинграда! У многих голодающих желудки уже просто не принимали пищу, кто-то умирал через несколько дней, многие — уже оказавшись, например, здесь, в Горьковской области. Об этом говорить как-то не принято. Как не принято сомневаться и в работе НКВД, хотя за время пребывания в блокадном Ленинграде я всего лишь один раз видел милиционера. Никто не помогал вывозить мертвых, как это изображают в фильмах. Им нужно было показать, что они работают, и НКВД вел свои архивы, не очень близкие к реальности.

В.П.: Не знаю, что скрывают историки, но я не так давно, находясь в Петербурге, скрыла от продавщицы магазина в цокольном этаже одного из домов, что в годы блокады там находилось помещение для складирования трупов. Думаю, что об этом ей не стоит знать.

О.К.: Лично я не сталкивался с каннибализмом, но такие истории, что женщины отрезали себе ягодицы, чтобы накормить детей, я склонен считать правдой. Понимаете, в случаях подобного стресса люди могли сотворить что-то страшное. По рассказам знакомых, знаю о женщине, которая скормила трем своим детям самого младшего, а потом сошла с ума. А вообще, более мудрыми оказались люди, пережившие голод гражданской войны. Они убеждали взрослых кормить детей меньше и оставлять больше еды себе. Ведь в случае, когда мать умирала, ее дети были обречены. Но не все могли поступить именно так.

В.П.: Да, сталкивалась. Знаю, что наша соседка съела двух мертвых детей. Но они были уже мертвыми, не думаю, что кто-то специально кого-то убивал. Хотя нас, детей, на полном серьезе пугали и говорили: «Никому дверь не открывайте, а то сожрут».

О.К.: Если бы на самом деле все происходило так, как показывают в фильмах, Ленинград бы не выстоял. Взаимоотношения людей, их поведение показывают недостоверно. Я долго разбирал блокадный роман Андрея Тургенева «Спать и верить» и нашел в нем огромное количество глупых, даже неприятных неточностей. Начиная с фотографии на обложке и заканчивая популярным «ляпом» о блокадном Ленинграде, будто бы в домах были заклеенные и разбитые стекла. Хотя в первый же день на город сбросили 6 тысяч бомб — ни одного окна, которое хоть как-то можно было заклеить, не осталось. А когда упоминают о горячей воде, то становится просто смешно.

В.П.: Мне не понравился фильм Первого канала «Ладога». Вроде бы все показано близко к реальности, но получается в итоге совсем не то. Сами сюжетные линии, на мой взгляд, далеки от правды, как, в принципе, и бытописание. Я считаю, что фильмы о войне и блокаде все равно нужно снимать, а книги писать. Пусть они будут не до конца точными, но уж пусть люди будут узнавать о тех событиях чуть больше. События иногда показывают очень страшно, но реальность передать таким образом невозможно. Когда нас эвакуировали, ночью мы остановились на большом вале бревен, кто-то даже сидел на них, лежал. А утром оказалось, что это не бревна, а сложенные замерзшие тела людей.

О.К.: Я считаю, что во многом негативное восприятие логично. Мы видим пересмотр итогов войны и явные антисоветские настроения лишь в Западной Украине и Прибалтике. Я сам был в Эстонии и знаю, что когда страна вошла в состав СССР, большинство эстонцев (кто имел возможность) перебралось в Стокгольм, таких людей было очень много. В 90-е они возвращались обратно, привозя с собой идеологию конфронтации, большинство из них в СССР и не жили, как и не имели отношения к войне. Подозреваю, что в Литве и Латвии было примерно то же самое.

В.П.: Меня беспокоит ситуация, происходящая сейчас на Украине. И, заметьте, обычный, вроде бы, кризис власти связан напрямую с Великой отечественной войной. В старой доброй Виннице по улицам протестующие носят плакаты с изображениями тех, кого мы однозначно считали и считаем преступниками.

О.К.: Если учесть тот факт, что информация о заслугах Горького перед фронтом как военно-промышленного центра была много лет засекречена, то для признания его городом воинской славы просто нет достаточных оснований. Хотя сейчас все изменилось, все данные доступны, поэтому тяжело ответить на этот вопрос.

В.П.: Считаю, что все дело лишь в том, что на каком-то этапе решения этого вопроса правительство города сплоховало. Меня такая ситуация крайне возмущает. Нижний Новгород не меньше остальных городов достоин носить это звание.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе