«Детей надо рожать. Господь сам все устроит»

Фото: Пресс-служба Брянской епархии

Митрополит Брянский и Севский Александр — об имидже священника, «духовном выгорании» и эвтаназии

Елена Коваленко

24 декабря, 2013 19:40

7 мин

пресс-конференции

95% украинцев не собираются идти ни в какой Евросоюз. Они живут своей жизнью, они еле выживают. Появитесь в любой день рано утром на Киевском вокзале — с Украины приезжают, везут сметану, творожок, молоко, сало, чтобы как-то заработать на жизнь. Евросоюз — это обычные провокаторы, которые просто отрабатывают деньги, им все равно, какая это страна — Украина или Эфиопия. Конечно, много они там наскандалили. Народ сам по себе живет, в Раде — сами по себе, дерутся, пиджаки себе рвут. Если Бог попустит, уйдет Украина, если Богу не угодно, никогда этого не случится.

Не секрет, что у нас больше разводов, чем браков. Я часто вижу кортежи красивых машин, как они разъезжают с молодоженами, и взирая на их лица, понимаю, что мальчик с девочкой занимаются развлечением просто. Иногда это похоже на съемку какого-то фильма о свадьбе. Кто уже состоит в браке, знает, что бывают не только праздники, но и будни, когда приходится заниматься самовоспитанием, вырабатывать характер. Два совершенно разных, как правило, человека, воспитанных в разных семьях, встречаются и создают семью. Нужно иметь много мужества, особенно юноше, чтобы отказаться от каких-то привычек, свойственных молодым людям, и всецело направить свои усилия на то, чтобы семья была полноценной.

В год официально у нас миллион абортов. И сколько еще неофициальных. Каждый человек хочет счастья, а как народ может быть счастлив, если мы просто тонем в младенческой крови? Часто говорят: «Вот ребенок с патологией родится, мучиться будет, надо аборт сделать», но за этими словами часто стоит обычное лукавство. Врачи говорят, что с патологией, а потом рождается совершенно здоровый ребеночек. Детей надо рожать. Господь сам все устроит. С абортами надо вести войну и с наркоманией. Я в 27 лет был на исповеди обычным священником, пришла бабушка, лет 80-ти, плакала, говорила, что за свою жизнь 40 абортов сделала, 40 ребятишек убила. Я, мол, не виновата, муж заставлял…

Больной человек приходит к врачу, ему говорят, что надо сделать операцию. Человеку не придет в голову отказываться, через страдания он придет к здоровью. Бог — наш духовный врач, и если он человеку, который нагрешил в течение жизни и не кается, посылает болезнь, он делает это с определенной целью, чтобы подготовить к переходу в вечность. И вдруг мы лезем с эвтаназией. Причем и детская эвтаназия появляется! Еще и детей будут умерщвлять. Скажет врач: «У него неизлечимая болезнь, мы должны укольчик ему сделать смертельный». Ребеночку вашему, Никите или Пете, или Коленьке. Я не знаю, какой родитель на это согласится.

Когда человек естественно умирает, когда он все выстрадает, себя этими скорбями очистит, готов туда перейти, совсем другое. Нет, лезут со своей эвтаназией! Бог не желает смерти грешному человеку, он готовит его к переходу в ту жизнь, ведь душа бессмертна, ее в землю не закопаешь, тело сгниет, оно из земли взято, дух сгнить не может. Александр Абдулов, Олег Янковский, Александр Солженицын — мужественные люди, они умирали от тяжелой болезни. Вот говорят, человек повесился, какой он сильный духом, да он же трус, он не мог справиться с жизненными тяготами! Люди, сильные духом, будут страдать до конца.

Мы не умеем провожать усопших в последний путь. Гробы эти дорогие, венки, ничего им этого не нужно. Митрополит Антоний Сурожский говорил, что каждого усопшего надо провожать до последней минуты, держать его руки в своих руках и говорить с ним до последнего. Но мы же брезгуем, стараемся сплавить куда-нибудь в больницу. Смерть — это всегда одиночество. У меня папа когда умирал, я до последнего с ним сидел, но задремал минут на двадцать, и он умер в полном одиночестве. Для меня это было очень горько. Смерть, как и рождение, — это величайшее таинство.

Зачем мы разделили епархию и образовали митрополии? В 1917 году прошел Поместный собор Православной российской церкви, председателем был митрополит Тихон, который был избран на патриарший престол после синодального периода. На соборе обсуждалось создание митрополий и деление крупных епархий на более мелкие. Но революционные потрясения помешали этим планам осуществиться, и когда патриарх Кирилл ступил на патриарший престол, он вернулся к этим вопросам, и с 2011 года у нас в церкви образовано 44 митрополии, среди них и Брянская.

Малым коллективом всегда легче руководить, поэтому когда у тебя почти 250 приходов, приличные расстояния между ними, посещать их регулярно довольно затруднительно. Сейчас у меня осталось сто с небольшим, в праздники, в выходные дни я езжу в обычные сельские приходы. У нас постоянный контакт с владыкой Сергием, который возглавляет Клинцовскую и Трубчевскую епархию, мы созваниваемся, встречаемся, он начинающий архиерей, у меня некоторый уже опыт есть, я им делюсь. Участвуем в совместных богослужениях, например, литургия была совершена на трех границах — Украины, Белоруссии и России, которую возглавил Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины Владимир.

В Брянской епархии работает два училища — духовное училище для юношей, которое готовит будущих священнослужителей, и епархиальное женское училище, где учат псаломщиц, регентов, иконописцев, золотошвеек. Неоднократно я получал письма от жителей города, которые просят, чтобы в Брянске была создана православная гимназия. Но одних эмоций недостаточно .Нужно здание, его надо строить, нужны преподаватели и средства, чтобы платить им зарплату. Есть задумка построить гимназию около духовного училища, потому что там есть актовый зал, спортзал, столовая, кухня, учащиеся гимназии могли бы пользоваться всем этим.

Верующие родители просят создать в Брянске православный детский сад. Я встречался с губернатором, он обещал дать место на территории старого аэропорта. Государство выделяет средства на строительство детских садов. Мы не будем разделять, носит ребенок крестик или нет, возьмем всех желающих. Планируется садик на сто мест. Главная проблема — найти подходящий персонал. Там же я хочу построить храм в честь святых Петра и Февронии, покровителей семьи, поставить им там памятник. В этом году Владимирская епархия передала нам частицы мощей преподобных Петра и Февронии, они пребывают в Кафедральном Соборе во имя Святой Троицы, я замечаю, какой интерес проявляют молодые к этим святым. Нужно такой центр создать, где будет храм, детский сад, может быть, даже помещение для тех женщин, которые подвергаются насилию в семьях. Наши «доблестные» мужчины, бывает, поднимают руку на женщин, а им просто некуда идти.

Мы занимаемся имиджем духовенства. Я когда работал викарием в Москве, наблюдал, как святейшие — и покойный патриарх Алексий II, и патриарх Кирилл — обращают внимание на внешний вид священнослужителя. Священнослужитель — лицо публичное, он всегда на виду. Представляете, если священник выходит из машины в какой-то полувоенной куртке, на голове какая-то шапочка «киллерская», взлохмаченная борода, нечесаные волосы, грязные ботинки — трудно в нем узнать священнослужителя. Вот вы приходите в больницу, а у врача халат грязный, сам он весь несобранный. Едва ли вы пойдете к нему на прием. А священник — «духовный врач», он занимается духовным здоровьем людей, и если у него такой вид, вряд ли кто-то захочет с ним общаться. Я не требую, чтобы они одевались от каких-то кутюрье, но надо, чтобы внешний вид был чистый, опрятный. Священник — это лицо церкви, поэтому я уделяю этому такое пристальное внимание. Священник должен быть культурным человеком, добрым, образованным, уметь поддержать разговор на любую тему. Я помню отца Александра Меня, я с ним встречался. Он был очень разносторонний человек — биолог, богослов, журналист, хорошо знал литературу, сам писал книги, многих крестил — Андрея Тарковского, Александра Галича, Александра Солженицына. Я думаю, такие священники должны быть для нас примером.

Хватает ли нам священников? Когда я пришел в епархию два года назад, у бабушек на приходах было две просьбы: дай нам священника и денег на ремонт храма. У меня не было ни того, ни другого. За то время, что я служу здесь, я уже рукоположил человек 70, даже больше. Вот недавно рукоположил подполковника, он возглавит отдел по связям с Вооруженными силами, он знает эту тему, служил в армии, офицер. Если я рукоположу мальчика молоденького, а он только что женился, они приедут с супругой в деревню, там десяток домов, старенькие бабушки живут, а им надо самим помогать. Ну что они там делать будут? Плакать только? Если я посылаю человека с определенным жизненным опытом, которому 40-50 лет, он не растеряется, и восстановлением храма займется, и дом себе найдет для проживания. Сейчас я уже меньше стал рукополагать, острота вопроса снимается.

В основном Господь послал таких людей, служением которых я доволен. Бывают, конечно, разные случаи. Вот батюшка один, он окончил институт, инженер по образованию, рукоположился до моего прихода, у него большая семья — пятеро детей. Он написал прошение «почислить его за штат по причине выгорания». Священник — как спортсмен, только тот должен быть в всегда в отличной физической форме и регулярно тренироваться, а священник — в духовной. Если он не молится, ничего не читает, не занимается людьми, которые к нему приходят для окормления, то и происходит такое «выгорание». Священник прежде всего должен уметь молиться и учить этому других. Молитва — это величайший труд, проще разгрузить сорок мешков сахара, чем встать на молитву и, отрешившись от всего, настроиться, чтобы в уме и сердце были только слова молитвы. Обычно когда мы молимся? Когда болезнь какая-то или близкий попал в сложную ситуацию, здесь даже неверующий молится. У меня отец прошел всю войну, и он говорил: «Сынок, на фронте неверующих нет. Там постоянный страх».

В Брянской области строится 21 храм, основное наше дело — восстановление величественного Свято-Успенского собора в Свенском монастыре. Мы регулярно собираемся в обители, приглашаем поучаствовать людей, имеющих материальную возможность, но не всегда имеющих желание, помочь. Каждый месяц на стройку уходит девять миллионов рублей. В области 22 тысячи предпринимателей, если каждый из них скинулся бы по тысяче, уже получилось бы 22 миллиона. Очень хотелось бы успеть построить собор к 30 июня, мы хотели пригласить Святейшего патриарха Кирилла, чтобы он возглавил освящение этой святыни.

Полуразрушенные храмы находятся в основном в деревнях, но в десяти из них все равно идет служба. Батюшка отгораживает себе уголок небольшой, зимой ставит печку-буржуйку, отапливает ее дровами и совершает богослужение.

Церковь — это народ, а народ живет очень скромно. Мне в этом году исполнилось 60 лет, и я стал оформлять пенсию. 6100 рублей мне начислили. Как мне, когда за спиной 40-летнее служение церкви, Отечеству, много всяких болячек, я бы сказал, букет, жить на пенсию, если бы я не работал? А большинство прихожан такую пенсию и получают, зарплаты тоже маленькие. Храмы у нас строятся очень медленно, нет такой, как в Москве, программы «200 храмов».

У меня приоритетная задача — благотворительность. Первое, что я сделал, когда приехал, купил дом бабушке в Севском районе, которая прошла Чернобыль, у нее дом заваливался, а рядом стоял хороший, крепкий, с газовым отоплением, стоил он 200 тысяч. Я обратился к главе района, поехали с ним вместе, наскребли и купили. Она и письмами благодарит, и по телефону звонит, это и для меня, и для нее радость. Когда я служу на приходах, всегда посещаю приюты. В Жуковке, помню, в приюте был, оказалось, у детей нет обуви, они не могли даже выйти на улицу погулять. Пошли в магазин в Брянске, всю обувь скупили, вот теперь детишки ходят в сапожках, и у меня внутреннее удовлетворение.

Нужды очень много, если повнимательнее вокруг себя посмотреть. Обещал вот в Севский район в богадельню ванну с подъемником — бабушку сажают на стульчик, моют, вытирают, очень удобно. Должны к новому году поставить.

Если бы мы друг другу помогали, жить стало бы намного легче. Доброты, что ли, не хватает... Нельзя ведь постоянно думать о прибыли. Добрые дела, они всегда будут, они уходят в вечность, они всегда с нами. В Москве, когда я работал викарием, заметил, что чем богаче человек, тем труднее расстаться ему с деньгами. Вертолет у него есть, самолет, дома по всему миру, родные обеспечены, но вот попроси что-нибудь, так тяжело ему это дается, а те, у кого скромные возможности, идут всегда навстречу, помогают. Не так волнуют меня разрушенные храмы, как молодежь беспокоит: дети, старики, которые очень нуждаются в нашем внимании. Церковь, конечно, ограничена в своих возможностях, это печально. В прошлом году я истратил на благотворительность пять миллионов — для нас это очень много. В этом году примерно столько же. Но что такое пять миллионов для государства? Копейки.

Я родился в 1953 году, в этот год умер Сталин. Я захватил то время, когда людей отучали от праздника Рождества Христова, старались сделать все, чтобы заменить этот праздник Новым годом. В семье часто живут люди разных убеждений: муж, допустим, в храм не ходит, а жена ходит, вот и пусть они сядут за стол, съедят салат «Оливье», мандарины, возле елки хороводы поводят, я не думаю, что вера от этого пострадает, зато не обидишь близкого человека.

Я Новый год не чувствую. Я служил в армии в 1974 году, будучи в сане священника, и даже там чувствовал рождественскую ночь, хотя у меня и календаря не было, я никогда не ошибался. Я сердцем чувствовал, что Рождество, и переживал, что не могу служить, я был солдат. Но эта ночь святая, необыкновенная, благодатная. Ну, а тут один год заканчивается, другой наступает, вот и все событие. Я могу тоже перед телевизором посидеть, правда, одно и то же почти показывают, лица все те же. Никак не понимаю я еще искусства «африканских» этих песен. «Битлы» меня привлекали, конечно, в юности, я даже прическу носил «битловскую», но это все в 16-17 лет. Потом становишься взрослее, понимаешь, какая культура у тебя, сравниваешь ее. У нас люди песни свои вообще забыли, хотя в Брянской области люди певучие, музыкальные, коктейль такой, смесь русских, украинцев и белорусов, женщины красивые, дети, я бы сказал, породистые. Правда, тут кухня очень мощная. Я в первое время никак не мог привыкнуть: в приход приезжаешь, наливают тебе борщ — вот такой слой жира, ну все, думаю, пропала моя печень. Влияние Украины, наверное.

Так что Новый год празднуйте как привыкли, только чтоб елки не загорались. И о детях не забывайте. Пусть новый год будет лучше, чем этот, ведь были не только милости Божии, но и наказания, испытания. С наступающим всех Рождеством Христовым, и если будет возможность, постарайтесь побывать в эту ночь в храме.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе