Тишина по всей высоте

Метеоролог Светлана Пашина. Фото: Алина Ярхамова

Метеорологи рассказали «Русской планете» про «шоколадную» погоду и пожаловались на неясное будущее

Алина Ярхамова

14 ноября, 2014 13:29

14 мин

Прогнозам погоды можно и нужно верить, но только если делают их профессионалы, дотошно и качественно, считают сотрудники курского Гидрометцентра. Корреспондент «Русской планеты» посетила метеостанцию в Курске и поговорила с ее работниками.

Прогнозирование — процесс поэтапный и длительный, и его результат зависит от слаженной и четкой работы многих людей, говорит Оксана Коденцева, начальник отдела метеорологии курского Гидрометцентра по пути к метеостанции.

– В Курской области всего восемь станций, включая эту. На метеостанциях ведутся круглосуточные наблюдения за текущей погодой. То есть несколько раз в сутки метеоролог выходит на улицу и снимает показания с приборов. Потом кодирует данные и отправляет в Гидрометцентр, там эти данные наносятся на специальную карту и вводятся в суперкомпьютеры. По картам и информации, выданной компьютерами, синоптик уже делает прогнозы. На метеостанции метеоролог проводит очень много наблюдений: здесь находятся приборы, определяющие скорость и направление ветра, температуру, конечно, степень гололеда и многое другое.

Метеостанция вблизи похожа на инсталляцию современного художника: фантазийного вида белые приборы обнесены по периметру белым же заборчиком-сеткой. Высокие шпили, держащиеся на тросах-растяжках, определяют скорость ветра, в маленьких решетчатых коробах, к которым ведут три железных ступени, скрыты термометры и самописцы: термограф и гигрограф, которые на специальную ленту непрерывно заносят текущую температуру и влажность воздуха.

– А вот эта бочка — это, собственно говоря, не бочка, а испаритель, — показывает Оксана Владимировна на врытый в землю почти до самых краев цилиндр, — его вкапывают, наполняют водой и измеряют испарения с водной поверхности. Северную часть станции занимают приборы по ветру и гололедный станок, вторая линия — температура и влажность, потом линия измерений осадков, это осадкомер и гелиограф, измеряющий солнечное сияние, за ними идут измерители температуры почвы на разных глубинах, и в конце, на юге, — актинометрия, то есть изучение активности солнца, интенсивность радиации.

С этих приборов показания нужно снимать вручную, но есть здесь и автоматическая метеостанция — в небольшой металлический ящик помещаются почти все основные измерительные приборы. С 1 декабря этого года курская метеостанция планирует полностью перейти на автоматику — это сократит время, затрачиваемое метеорологом на снятие измерений, и ускорит передачу данных.

– Но некоторые показания все равно придется снимать по старинке, — рассказывает Оксана Владимировна. — Автоматика высоту снежного покрова, например, не высчитает, проще подойти и самому посмотреть.

С открытого поля, где происходит непосредственное и прямое общение с погодой, мы переходим в двухэтажное кирпичное здание с большой сферой в бело-красную полоску на крыше.

– Это антенна, которая отслеживает полет метеозонда, — объясняет Оксана Владимировна. — А шар вокруг нее — это просто ветрозащитная оболочка. Пойдемте, познакомлю вас с метеорологом.

В небольшой комнате женщина с карандашом в руках с ленты, похожей на кардиограмму, переписывает данные в журнал. Техник-метеоролог Светлана Пашина стаж имеет немаленький и потому с работой справляется быстро — и пяти минут не прошло, как закодированная телеграмма была отправлена, правда не почтой, а через Интернет. Скромно и немного смущенно улыбаясь, Светлана Валентиновна начинает рассказывать про свою работу: каждые три часа в любую погоду она выходит на улицу и по порядку проверяет показания приборов.

– Есть восемь сроков метеорологических и шесть сроков актинометрических для измерения активности солнца. Мы наблюдаем за погодой, смотрим, что происходит: дождь, снег, морось, туманы, скоро вот начнутся гололеды, все это мы измеряем. Если начинаются явления, которые считаются опасными, то мы через каждые полтора часа снимаем измерения, следим. Если достигается опасный критерий у какого-либо явления, мы нашим синоптикам подаем штормовое предупреждение: туман, например, выше нормы, или гололед.

Светлана Валентиновна следит и за уровнем радиации, и за давлением. Все данные она шифрует вручную — к секретности это не имеет отношения, а делается ради того, чтобы сжать информацию и быстрее ее считывать. На втором этаже — поближе к небу — работают аэрологи, которые измеряют температуру и влажность воздуха на разных высотах.

– Ну как, летит зонд? — Оксана Владимировна улыбается женщине лет 60 на вид, которая сосредоточенно смотрит в выпуклый экран большой серой установки, похожей на старый советский игровой автомат.

– Летит, да что-то не могу никак данные свести, подождите секундочку, мне нужно составить срочно телеграмму, а там наверху что-то сорвалось, то ли аппаратура накрывается, то ли антенна наша барахлит, тишина по всей высоте, — аэролог Ольга Журавлева колдует над прибором и пытается устранить неполадки. — Антенна должна вести этот зонт, следить за ним сразу, как он полетел, а сейчас его может ветром унесло вбок, может передатчик на антенне подводит, и теперь мне нужно вручную антенну навести на зонд, чтобы вовремя подать телеграмму.

Зонды с метеостанции взлетают два раза в сутки — в три часа дня и в три часа ночи, по Гринвичу — в полдень и в полночь. Коробочку из пенопласта размером с футбольный мяч привязывают к шатру, который наполняется водородом. Водород добывают здесь же, на метеостанции — химическим путем. Метеозонд взлетает на высоту до 35 километров и на протяжении всего полета данные записываются на компьютер.

– Летит, куда несет ветер, лопнул шарик, упал, но куда — мы уже отследить не можем. Отслеживается только полет. На экране у нас появляется картинка, вот как сейчас: температура на данной высоте минус 62 градуса. Есть еще график направления ветра на разных высотах, сейчас видим, что с 12,5 километров установился ветер северо-западный, и много других графиков.

Ольга Семеновна рассказывает, что раньше приходилось считывать информацию с зонда при помощи морзянки — на нем был установлен вращающийся барабанчик с десятью буквами. Аэролог по радио слушал передачу и сразу же ее печатал на ленте, а потом — раскодировал и вручную рисовал кривые изменения направления ветра на разных высотах и другие графики.

– Зонды мы запускаем в любую погоду, хоть град, хоть метель. Допустим, если выпустим в дождь, он просто пролетит не 30 километров, а 15, например. Не выпускаем только в сильную грозу, потому что на антенне включается передатчик, и туда может попасть заряд.

Если метеоролог работает «в поле», на передовой, то синоптик — анализирует полученные им данные и на их основании делает прогнозы. Это два разных отдела, и синоптики трудятся в другом здании. По дороге туда Оксана Владимировна рассказывает о работе других служб курского Гидрометцентра.

– У нас есть агрометеорологи, гигрологи, есть группа климата. Все они занимаются анализом данных. Вот, например, информация по солнечному сиянию, — Оксана Владимировна показывает мне таблицу, распечатанную на листе А4. — Но я вам ее отдать не могу. Она не то что секретная, но стоит очень дорого, это уникальные данные. Здесь с 1961 года за каждый месяц указана продолжительность солнечного сияния в часах по Курску. В прошлом году у нас был 1921солнечный час, в позапрошлом — 2292, это считается много, но год был не жаркий, нам скорее повезло зимой — в январе было очень солнечно. Так же вышло и с аномальной жарой 2010 года — год тоже оказался не самым солнечным.

Обобщением этих данных занимается климатолог. Иногда заказывают справки строители: их интересуют многолетние данные по промерзанию почвы, и нужно знать, на какую глубину проложить трубу. Для строителей мостов тоже важно знать климатические условия региона: какая будет максимальная ветровая нагрузка на мост, какой ветер бывает в Курске чаще всего.

– Ветра у нас преобладают западные. Метеоданные у нас часто берут и строители домов: работает, например, кран, и люди точно должны знать, при какой скорости ветра работать на нем становится опасно. Мы им тогда передаем: слезайте, опасная погода. Иногда они сами видят, что уже качает, и звонят: какая сейчас скорость ветра, можно еще поработать, или лучше слезть.

В здании Гидрометцентра синоптики занимают два кабинета, на каждом табличка: «Отдел метеорологических прогнозов». Оба похожи на обычные офисы: столы, стеллажи, компьютеры. Стены увешаны таблицами и диаграммами. Начальник отдела, Юлия Черногубова с мягкой улыбкой и спокойным ровным голосом рассказывает, что в Курск стекаются данные с шести областей: Брянской, Орловской, Липецкой, Тамбовской, Белгородской и Воронежской, и курский Гидрометцентр является куратором Центрально-Черноземного региона, поэтому и прогнозы составляются не только для нашей области, но и для других регионов.

– Там тоже работают свои синоптики, но мы все равно отправляем им консультативный прогноз, потому что видим более общее картину. Синоптик приходит на работу в 7:30 утра, вникает в текущую погодную ситуацию, и смотрит прогнозы компьютеров на будущее. Сейчас в прогнозировании мировая метеонаука шагнула вперед: каждое крупное государство имеет свою прогностическую модель. Она представляет собой уравнение, которое описывает будущее состояние атмосферы. Мы пользуемся двумя английскими моделями, немецкой, американской и нашей, отечественной. Модель рассчитывается автоматически: суперкомпьютер на основании полученных от метеорологов данных выдает прогнозы. До половины десятого утра синоптик должен вникнуть в них, проинтерпретировать, они представляют собой цифры и изолинии. Надо сопоставить данные нескольких моделей и выдать общий прогноз.

После этого в половину десятого утра начинается коллегиальное обсуждение прогноза, оно длится полтора часа. Синоптики сравнивают свои данные и потом составляют один прогноз на следующие сутки. В Курске прогноз делается на трое суток: Юлия Яковлевна утверждает, что сейчас относительно точный прогноз можно составить максимум на пять дней, дальше вероятность ошибок уже очень велика.

– Бывает, когда показания по всем моделям близкие, а бывает — идут вразрез. Тогда уже синоптик должен опираться на свой собственный опыт. Мы знаем рейтинг моделей, знаем, какие лучше, мы ориентируемся, какой можно доверять больше. Но модели не могут в любом случае сделать того, что может человек: знать физическую природу явлений, перевести цифры и графики в погоду. В этом и заключается наша задача.

Каждый день в Гидрометцентре составляются погодные бюллетени. Их отправляют заказчикам. Юлия Яковлевна рассказывает, что СМИ Курской области не берут прогнозы Гидрометцентра, а предпочитают пользоваться неточными данными из Интернета.

– А потом нам звонят люди и жалуются, что прогноз неправильный. Наши основные потребители: органы власти, МЧС, предприятия, а в массы прогноз не идет, хотя у нас очень высокая достоверность. Мы выходили на Департамент по печати и информации, пытались привлечь внимание, но тщетно. Наши прогнозы очень точные, мы получаем данные с наземной сети метеостанций, данные аэрологов, потом идет сеть локаторов и дальше — информация со спутников. Все это видит и анализирует один человек, все это доступно. Раньше такого, конечно, не было. Работы стало больше, да, но и работать стало интересней.

Погоду, которая сейчас стоит на улице, Юлия Яковлевна и ее коллеги называют «шоколадной» — никаких резких колебаний.

– Видите, циклоны сейчас на севере России и на Урале, — показывает она на карту на мониторе компьютера. — Мы сейчас в антициклональном периоде, правда в ближайшие дни ожидаем прохождения холодных фронтов, но они размытые: смена погоды будет, но плавная. Кое-где пройдет, может, морось, или отдельные снежинки попадают. Температура на несколько градусов понизится.

Одна из важнейших задач синоптика — предсказать природные катаклизмы и предупредить о них население. Так, снегопад в марте прошлого года был спрогнозирован с абсолютной точностью за двое суток, но это никак не повлияло на ситуацию: в городе все равно не хватило бы техники.

– Есть перечень опасных критериев, если они наступают одновременно, то вызывают явление, которое наносит сильный ущерб инфраструктуре и может угрожать жизнедеятельности. Это сочетание нескольких факторов, например критическая скорость ветра, плюс сильные осадки, плюс понижение температуры. Столько осадков в марте — уникальный случай за всю историю метеонауки. Мы его предсказали, предупредили, а в МЧС сказали, что даже если бы мы за десять суток об этом узнали, то ничего бы не изменилось.

Сейчас синоптики готовятся к приближающейся зиме: природа явлений в разные сезоны кардинально отличается, и нужно, как говорит Юлия Яковлевна, «перестроить мозги» в совсем иное русло.

– Наше общество не готово ко встрече со стихией все равно. Мы значительно отстаем от зарубежной техники. Вот нам поставляют компьютеры, а если он сломается, то что делать? Куда бежать? Вопрос с кадрами тоже очень актуальный: зарплаты у нас невысокие, работают в основном пенсионеры и люди пожилого возраста. Если они уйдут с должностей, заменить их некому, новых людей нет. Кто будет делать прогнозы? Это дело нелегкое, требует опыта. Мы постоянно работаем в режиме нон-стоп: приходишь на работу, каждый день новые данные, обрабатываешь их, анализируешь, выдаешь прогноз, и так не замечаешь, как время летит.

Несмотря на опасения относительно будущего курской метеонауки, Юлия Яковлевна общую картину прогнозирования видит позитивно.

– С таким развитием техники, как сейчас, скоро метеоданные будут формироваться в трехмерном измерении, и так погоду можно будет предсказывать еще точнее, я в этом практически не сомневаюсь. Еще 15 лет назад мы и мечтать не могли о том, что у нас есть сейчас, к каким данным мы имеем мгновенный доступ, а что будет дальше — еще интереснее, думаю, наша работа будет благодаря прогрессу еще более интенсивной, а результат станет точнее.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе