«Люди думают, что это просто: отрезал глаз у одного — пришил к другому»

Фото: infosmi.net

«Русская планета» выясняла, куда могли деться «украденные органы» из уфимского морга, и существуют ли «черные трансплантологи»

Полина Сагитова

5 марта, 2014 08:29

15 мин

Доследственная проверка сообщений о том, что в морге Уфы незаконно изымали органы, продолжается. Следственный комитет РБ подтвердил, что «в ходе осмотра у трупа отсутствовали глазные яблоки, с какой целью они были изъяты, устанавливается», сообщает ИА Regnum. По одной из версий, органы зрения могли поставляться во Всероссийский глазной центр Мулдашева.

– Да, мы связаны с данным моргом, сотрудники поставляют нам необходимые ткани, но только на базе договоров о научно–производственном сотрудничестве. Деятельность законная, регулируется нашими инструктивными документами, — сказал корреспонденту «Русской планеты» генеральный директор Всероссийского центра глазной и пластической хирургии Эрнст Мулдашев. — В морге проводится забор ткани для создания своеобразного саженца — аллопланта, который, попадая в живой глаз, стимулирует рост собственных тканей, и человек начинает видеть.

Изготавливается биоматериал из тканей умерших людей. Как гласит один из древнейших постулатов медицины — мертвые служат живым.

– Я всю жизнь занимаюсь трансплантацией, и это невероятно сложный процесс, а люди думают, что это просто: отрезал глаз у одного — пришил к другому, вырезал сердце — вставил в грудь другого человека, и оно забилось. Конечно, это не так, — говорит Мулдашев. — Работа судмедэкспертов по забору тканей оплачивается, поскольку с 1992 года действует федеральный закон, разрешающий забор тканей и органов во время вскрытия, при условии, что тело не будет обезображено. Но продажа органов запрещена. Тут и возникает вопрос — о каком нелегальном рынке может идти речь?! Если в самом процессе трансплантации занято десятки человек. Невозможно просто один на один взять и передать органы. Тем более оборудование для операционной стоит не один миллион рублей.

Причины возникающих в прессе сообщений о продаже органов профессор считает информационной войной против российской медицины и спекуляцией.

– Именно наши профессора Демихов и Филатов впервые провели трансплантацию сердца и радужки глаза. До того, пока не начали сыпаться подозрения на трансплантологов и хирургов, все ехали к нам, чтобы сделать подобную операцию, а сейчас россияне вынуждены выезжать за границу — у нас и центров не хватает, и доноров. Так, в год у нас в среднем делается 3 000 операций по пересадке радужки глаза, а в США — 100 тысяч. И стоят там операции от 100 тыс. долларов.

По другой версии, прозектор поставлял органы на кафедры анатомии для обучения студентов.

– Еще лет пять назад к нам могли поступать тела умерших, у которых не оказывалось ни родственников, ни прописки. Практиковалось и такое, что люди после смерти сами завещали тела университету для изучения. Сейчас такого нет. После принятия закона «О производстве экспертиз» будущие медики не имеют возможности собственноручно познавать внутренний мир человека, — сообщили «Русской планете» на кафедре патологической анатомии БГМУ. — Тело, которое хранится у нас в анатомичке в формалине уже несколько лет — бессменный образец для студентов. Также они имеют право присутствовать при вскрытии в морге, но не более того, никто никакие органы нам не поставляет. Сами понимаете, подпольно это сделать бы не удалось, хотя бы потому, что десятки студентов в день, которые видели бы свежие органы, уже давно донесли бы информацию до правоохранителей.

Сотрудник одного из уфимских моргов, попросивший не называть его имя, исключил возможность незаконного изъятия и продажи органов умерших людей, тем более у тех, кто уже попал в морг:

– Если человек уже умер, кровоток остановился, кому же пересаживать его органы и на что продавать? Да и зачем забирать так или воровать для этого граждан — как еще любят говорить люди, если есть огромное количество здоровых людей, готовых продать свои органы ради денег. Для богатых выложить несколько тысяч долларов за почку или еще что — не проблема. Так что донорские органы от бомжей или от украденных детей —это обычные выдумки.

– Могут ли в России существовать «черные» рынки по продаже органов?

– Думаю, нет. В принципе, сделать операцию по изъятию органа может любой хирург. Только не стоить забывать, что одно обследование донора на совместимость занимает минимум две недели с анализами и специальным оборудованием. Любая пересадка — высокотехнологичная операция. Места, где они проводятся, и врачей, способных это сделать, можно пересчитать по пальцам.

– Разговоры о черных рынках органов, думаю, сейчас потеряли свою актуальность. Лет 15 назад тема муссировалась активно. Хотя я, в принципе, что-то основанное на железных фактах по этой теме не встречал и не слышал. Пересадку любого органа нельзя провести тайно, в подвале. Тем более, врачи не «разбирают всех на органы», как считают обыватели. В области трансплантации контроль жесткий как нигде, — сообщил «Русской планете» член российского трансплантологического общества Игорь Погребниченко.

По его словам, чтобы изъять органы у умершего, необходимо констатировать смерть мозга, которую современные технические средства позволяют провести достоверно. Только после этого и при отсутствии запрета можно забрать органы. Именно так сегодня и получают основную массу донорских органов в России.

– Когда вам говорят по телевизору, что трансплантологи затащили кого-то в подвал и провели изъятие, следует учесть, что орган нужно изымать технично, с сохранением всех частей и сосудов, иначе он бесполезен. Уже молчу обо всех анализах и подготовках к операции. Когда говорят, что органы отправляются за границу, тоже не верьте: когда, к примеру, печень доедет до операционного стола в другой стране, она уже будет бесполезна, ведь этот орган не может использоваться после 12 часов пребывания вне организма. Если человека решают «продать на органы» в страну, где разрешено неродственное донорство, то и из этого вряд ли что-то выйдет: перед операцией желающего поделиться органом с конкретным пациентом проверяют несколько психологов — они быстро выяснят, имеет ли место принуждение. Еще одно поле для сплетен созревает тогда, когда человек без должного медицинского образования, например, санитар, видит проявления работы спинного мозга: после смерти головного мозга могут сохраняться рефлексы, и у трупа иногда наблюдается движение пальцами ног, — рассказал наш собеседник.

Подобного мнения придерживается и кардиохирург Адигам Янбаев.

– Очень люблю слушать сказки о продаже органов и «черных» трансплантологах. Чтобы осознать, насколько это неправдоподобно, следует больше знать о трансплантации как таковой. Для контрабанды органов на пересадку нужно коррумпировать целую больницу и организовать мгновенную доставку органов в нужное место, так как храниться они могут несколько часов. Ни один здравомыслящий человек, работающий в государственном учреждении, не будет заниматься коммерческими вопросами в сфере трансплантации. Подумайте сами: изымать органы можно, только если есть неопровержимые доказательства факта смерти головного мозга. И если в обычной ситуации смерть человека констатирует лечащий врач, реаниматолог, то в случае донорства собирают целый консилиум. Например, разрешение на изъятие органов должен дать главврач больницы и судмедэксперт. Об операции уведомляется прокуратура. Одномоментно о том, что в больнице производится изъятие органов для трансплантации, узнает персонал реанимации, в которой умер человек, персонал операционного блока, где проводится операция по изъятию органов, администрация лечебного учреждения, бюро судебно-медицинской экспертизы, лаборатория, которая проводит вирусологическое обследование донора, лаборатория, которая проводит типирование, чтобы понять, с кем может быть совместим донор, водители, доставляющие все эти анализы, трансплантационные центры, которые готовятся к пересадке. Получается, около 200 человек. И их всех нужно подкупить?

Адигам Янбаев неоднократно проводил операции по пересадке сердца. По его словам, перед операцией пациент, которому будет пересажен орган, проходит полный медосмотр, сдает кровь для проведения сразу нескольких анализов, вплоть до ее химических показателей. Определяется предрасположенность к кровотечению, свертываемость, проверяется совместимость тканей, врач смотрит весь список принимаемых лекарств — некоторые могут вызывать нежелательные реакции во время операции. Требуется и рентгенологическое исследование органов, ЭКГ, гастроскопия, УЗИ. Даже после стольких исследований порой происходит отторжение органа: спустя пару часов, а в некоторых случаях — и спустя месяцы после операции. Серьезную проверку проходит и сам донор, даже если он уже умер.

– После 7–20 минут без кровоснабжения мозг умирает. Но чтобы никто не спутал смерть с глубокой комой, при постановке диагноза необходимо подождать шесть часов, чтобы решение приняло юридическую силу. Если же врачи делают специальные исследования и видят, что кровотока в головном мозге ни в этот раз, ни через 40 минут нет, они уже могут не ждать шесть часов и констатируют смерть головного мозга. Ответственный реаниматолог и невролог заполняют и подписывают протокол установления смерти мозга, — говорит кардиохирург.

В это время с помощью реанимации поддерживается сердечная функция, кровообращение. Время между полной остановкой кровообращения и началом реанимации должно составлять не более 30 минут, иначе все тщетно. В некоторых случаях причина смерти может стать причиной отказа от органов. К таким относятся острый вирусный энцефалит, некоторые виды первичных злокачественных опухолей головного мозга, бактериальные менингиты.

– Чем старше умерший донор, тем вероятнее наличие у него гипертонии, сахарного диабета, ишемии. Иногда даже требуется расспросить о прижизненных сексуальных привычках потенциального донора. Причем наличие у человека любой инфекции определяется с особой тщательностью. При наличии даже маленькой татуировки обязательно следует узнать у родственников, когда она могла быть сделана. Если прошло менее трех месяцев, риск заражения инфекционным вирусом достаточно высок и, тогда приходится отказываться от посмертного донорства.

В это время уже обследуется его кровь, печеночные и другие пробы, чтобы определить совместимость органов с их новым потенциальным хозяином.

– Пока органы находятся внутри тела, периодически проводятся анализы, чтобы контролировать концентрации газов крови, электролитов и глюкозы. В случае большой потери крови начинается перекачивание донорской крови в организме. Естественно, падает и температура тела. Для поддержания ее выше 35 градусов используются тепловые пушки, электрические одеяла, иногда подогретые растворы для внутривенных инъекций.

Непосредственно процедура изъятия органов у умершего мало чем отличается от стандартной — у живого человека. После пережатия венозного кровотока в аорту с вводят охлажденный консервирующий раствор «Кустодиол». Он как бы «отмывает» органы и подготавливает к транспортировке.

Хранятся и перевозятся органы при низких температурах в специальных контейнерах. Так, легкие, печень, сердце, почки нуждаются в гипотермической консервации и перевозке при температуре +4 градуса.

После выполнения донорской операции в историю болезни вклеивается заполненный и подписанный акт об изъятии органов у донора-трупа для трансплантации.

Что касается правового аспекта трансплантации, согласие донора на пересадку может быть выражено устно в присутствии свидетелей либо письменно. В последнем случае документ заверяется руководителем медицинской организации или нотариусом, таким же образом можно заверить предоставление своих органов для пересадки другим людям после смерти. Информация об этом вносится в медкарту.

В вопросе забора органов для донорства действует презумпция согласия. Другими словами, органы могут быть изъяты из тела умершего, если он при жизни не высказывался против этого. Возражений не поступало, а молчание — знак согласия. В случае смерти несовершеннолетнего забор органов возможен только с позволения одного из родителей.

Когда эксгумации по делам о наследстве стали обычным делом, и был принят закон «О производстве экспертиз». Теперь для изъятия органов из мертвого тела требуется разрешение следователя, выезжавшего на место смерти. Только он может решить, понадобится ли повторная экспертиза, когда человека уже похоронят. Судебно-медицинская экспертиза согласно закону может производиться также и вне государственного судебно-экспертного учреждения лицом, не являющимся государственным экспертом. Например, преподавателями кафедр судебной медицины вузов, индивидуальными предпринимателями.

– На месте правительства я принял бы еще ряд законов, дающих «зеленый свет» изъятию необходимых тканей и органов у умерших, — рассказал «Русской планете» хирург на условиях анонимности. — Если кто–то посчитает мои суждения бесчеловечными, пускай подумает, что от нужды в трансплантации не застрахован никто. Завтра вы можете попасть в автокатастрофу и вам будет необходимо восстановить часть органа или тела. Банальный грипп, не вылеченный вовремя, иногда приводит к тому, что человек оказывается в листе ожидания на трансплантацию сердца. Нужно объяснить людям, что соглашаясь на посмертное донорство, они могут помочь кому-то выжить. У нас почти 60% больных не дожидаются операции и умирают, а в США — около 6%. В России мне не известны случаи судебных разбирательств по поводу незаконной трансплантации. Эти операции очень сложны и затратны. Мы все делаем открыто, руководствуясь законом и профессиональной врачебной этикой. В России до сих пор боятся трансплантации органов, а на Западе с этим как-то проще. Например, в США любому гражданину ставят специальную пометку в водительских правах, если он в случае несчастья согласен отдать свои органы на пользу другим людям. А в Бельгии, если ты против пересадки органов, то в случае, если она станет необходима тебе — ее никто делать не будет, такие люди у них в специальном списке.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе