Новости – Люди
Люди
«Прятала ножи, спички. Из петли вытаскивала»
Фото: Наталья Яковлева.
Как живут в Омской области «приемные семьи» для стариков и инвалидов
25 августа, 2014 20:22
13 мин
Омская область приступила к реализации проекта «приемных семей» для пожилых и инвалидов, действующего в 10 регионах России, одной из первых. Цель — уменьшить очередь в 16 домов-интернатов области, где живут около 4500 стариков. Год от года она варьируется от 500 до 600 человек. Ухаживающему за инвалидом I группы платят 12 774 рублей в месяц, за остальными — до 9 580 рублей. Как живут такие «приемные семьи» — в репортаже «Русской планеты».
Маленький домик: кухня и две комнаты, в одной из которых лежит подопечный Ирины Логиновой — инвалид первой группы. Его обиталище задернуто шторкой. От сквозняков, а не от незваных гостей. Здесь и званые-то — родные Петра — бывают нечасто. Высохшего тела под одеялом почти не видно — от Петра, кажется, остались одни глаза с тревожным малоосмысленным взглядом.
– Врать я не привыкла, — сразу сказала мне Ирина, красивая миниатюрная женщина лет 50. — Какая у нас приемная семья? Просто расписаться не успели, пять лет прожили — он из Казахстана приехал, гражданство все не мог оформить. Квартиру свою продала, дом на земле купили, строиться начали. Петя мне ни воды принести не давал, ни печку топить, ни огород копать. Все сам.
За последние семь лет она научилась таскать не только ведра с водой, но и самого Петю — когда-то здорового мужика метр девяносто ростом. Ванна стоит прямо в кухне, рядом с печкой. Газовое отопление нынче помог сделать зять. Но печку Ирина убирать не торопится:
– Россия же… Петю-то первый инсульт как ударил? Тепловоз вел, а на путях баба пьяная спала. Он затормозил резко, давление сразу взлетело. Четыре месяца в больнице пролежал, говорить хоть с трудом начал. Его и выписали. А для инвалидности надо полгода отлежать — не любит государство иждивенцев плодить. Устроился сторожем в фирму неподалеку. Звоню как-то — не отвечает. Отпросилась с работы, понеслась. Глаза закатились, мочевой и кишечник не контролирует. Вот тогда тяжко было до дому волочь. И скорую стыдно вызвать.
Вода из ванны сбегает в подставленные снизу ведра, которые после помывки Ирина еще часа два таскает на улицу. Канализации нет — на нее деньги нужны.
– Дома — ведра, на работе — они же, — вздыхает.
Капитан полиции Ирина Логинова, «земную жизнь пройдя до половины», переквалифицировалась в технички. Моет пол там, где прежде служила инспектором. Под халатом — нарядное платье, на стройных ногах — легкие туфли на низком каблучке. И улыбается — чтоб не жалели.
– Спасибо, что взяли, вошли в положение. Сколько мы с ним прошли после первого инсульта, чтобы инвалидность получить. Ходил тогда еще, но одного дома оставлять нельзя было, прятала ножи, спички. Из петли вытаскивала. Потом второй инсульт, третий, четвертый. С утра даю таблетки, за два часа до завтрака. Поспит, умою, памперсы поменяю, покормлю, побрею. Трубку из мочевого промыть надо, обработать вокруг, на бок повернуть, спину протереть. Тяжело ему на боку лежать — он в последний раз, сознание потеряв, еще и шейку бедра сломал… Самое трудное, смешно сказать — круг под спину положить, чтобы воздух маленько проходил, пролежней не было. Одной рукой Петю держу, другой — круг, а укладывать начинаю — выскальзывает, он же, зараза, резиновый.
Все же от пролежней не уберегла. Увезли Петра в апреле с пневмонией. Две недели и лежал-то в больнице, а вернули с гнилой спиной.
– И ведь ездила по два раза в день! Умывала, кормила домашним. Но не ворочала, да. Говорят — на гособеспечении, у нас санитарок много.
Денег за свою работу «помощницей» Ирина пока не получала — официально приемная семья родилась недавно, перед тем, как Петр попал в больницу. Время, проведенное «на гособеспечении», не входит в работу помощника.
– Тяжеловато, конечно, но и без этих денег проживем. Пенсия у него неплохая — 15 тысяч, да мои 6. На еду примерно 2500 в неделю уходит. И на лекарства столько же. Некоторые можно бесплатно получать, но дороже выходит: в поликлинике очередь отсидишь, рецепт в двух кабинетах заверишь, в аптеку на другой конец города смотаешься — государственных на миллионник три или четыре осталось. Там лекарств обычно нет, только недели через две-три выдадут. Я как-то оставила его без таблеток, так через неделю приступ начался. Два раза в месяц уролог приезжает из платной клиники — трубку поменять. А из районной можно только сепсиса дождаться. Хорошо, соцзащита теперь пеленки с памперсами выделяет, это ж какие деньжищи: один памперс — 30 рублей, а в день четыре штуки надо. Ну, огородик у меня, овощи свои. Еще клубники много сажу — Петя любит.
Ирине помогают дочь с зятем. У Петра тоже есть дочь. Живет в Казахстане, навещала года три назад. Тогда он еще узнавал родных. А теперь и Ирину — далеко не всегда.
– Братья-сестры его, случается, подкинут деньжат. Но забрать не предлагают. Сама взвалила на себя — сама и тащу.
– Находятся советчики — говорят, ты престань ему таблетки давать. А как с этим жить потом? Посмотрит иногда, понимаю: себя жалеет, меня. Не выдержала однажды, разревелась при нем. Не понимает, а настроение чувствует. Давление сразу поднялось, скорую вызвать пришлось. Теперь улыбаюсь. Иногда печку открою и вою в нее, чтоб через стенку не слышал.
В квартире Елены Костюковой меня встречает настороженная старушка в коляске:
– Почему вы одна? А где соцработник?
– Да не волнуйтесь, Мария Федотовна, — оправдываюсь, — договорилась я с ними.
– Это Вера Федотовна, — объясняет «помощница» Елена Костюкова. — Баба Вера мне бабушка, а родных в приемную семью взять нельзя. Моя подопечная — баба Маня, сестра ее. Вот, знакомьтесь.
Бабу Маню между креслом и столом я замечаю не сразу, хотя она стоит, опираясь на костыли — ростом старушка чуть больше метра. Инвалид детства: церебральный паралич искорежил разъезжающиеся в разные стороны ноги в огромных ортопедических ботинках.
– Так и живу всю жизнь с Верой. — полушепотом рассказывает она. — Вера, пока в силе была, сам ухаживала за мной. Я ведь и с кровати встать не могу, и одеться не в состоянии. А последние годы тяжко стало. Мы в частном доме жили, Леночка к нам четыре года бегала, помогала и воды наносить, и печку протопить. Вот и решили — сколько ей еще мучиться? Написали заявление в детдом. А Лена говорит: не придумывайте. Так и попали в рай.
Рай — однокомнатную квартирку с саморучным, но аккуратным ремонтом — организовала Лена. Добавили с мужем денег к вырученным за старый дом, купили 30 квадратных метров в соседнем подъезде.
– Прежде-то мы Леночке из пенсии выплачивали по 1600. А как же, нам, как инвалидам, государство в пенсию деньги за уход включает. А теперь вон за Манечку платит, — рассказывает Вера Федотовна. — На руках ее в ванну носит. Я маленько сама могу, но и мне одной не справиться. Покупает нам все, что хотим, готовит свеженькое. Квартиру обставила — и холодильник, и телевизор.
Деньги за уход — не те, на которые можно жить: у 40-летней Лены двое детей. Но и работать много не выходит — помаленьку подрабатывает в соседнем магазине.
– Мне теперь надо в космонавты идти! — смеется. — Каких только врачей не пришлось пройти, чтобы приемной стать. Нашли бы какую болезнь — так бы и ухаживала за своими бабусями бесплатно.
– А как вы их выгуливаете? — интересуюсь я, помня про крутые ступени лестницы в подъезде.
– Никак. На руках три этажа не пронесу, а пандусов нет.
Мария Федотовна внезапно поднимает голову:
– Что это вы все вынюхиваете? Прямо расследование затеяли!
– Баб Мань, — успокаивает Лена, — ты ж газеты читаешь, про судьбы всегда подробно описывают.
Баба Маня выглядывает из-за кресла подозрительно, поблескивая очками.
– Наверное, трудно приходится: старушки-то характерные? — сочувствую я Лене.
– Да нет, мы ж давно вместе. Я у них одна внучка. А чужих бы не взяла. Они просто переживают из-за рая своего. Тут такой грех — я должна жить в приемной семье. Мы бы одну на всех квартиру купили, но так бабусям удобнее — хотят быть сами себе хозяйками. Пришлось из своей квартиры выписаться и к ним прописаться. Так я же ночевать у них должна. Вот и болтаюсь: ночь дома, две — здесь. А дома — муж, дети… Что делать — положено.
Условия для создания приемных семей для пожилых и инвалидов в Омской области разработали странные — нуждающийся в уходе человек должен проживать в доме-интернате либо состоять в очереди на стационарное социальное обслуживание 3 месяца. Для сокращения очередности это хорошо, а на заботу о стариках похоже мало. Их в области — 400 тысяч, причем, по данным общественной организации «Пенсионер Прииртышья», только треть — одиноки. Почему бы не платить те же деньги родному человеку, который ухаживает за отцом, матерью, бабушкой, дедушкой? Он ведь получает за уход 1600 рублей, и это единственный заработок: хороший уход — сам по себе работа, причем круглосуточная. Сдать своих стариков в «детдом» — проще.
В первый год реализации проекта дело пошло бодро. Минтруда обещало, что каждый год будет прибавлять по сотне приемных семей. И в самом деле, 2013 год «принес» сразу 105 таких странных ячеек общества. Строго говоря, министерство создало меньше половины из этого числа — стариков и инвалидов взяли к себе социальные работники, таким образом и зарплату увеличив вдвое, и создав себе относительное, но удобство: подопечный прямо под боком. Остальные семьи уже существовали, их просто оформили, как бы возблагодарив за милосердие — приемные старики приходятся своим «помощникам» дальними родственниками, друзьями родителей, соседями. Но таких людей много не бывает, и дальше дело пошло хуже. Сначала удавалось организовать по 5 семей в месяц, потом по три, а ведь запланировано почти 500!
Лимит милосердия и бессребренности практически исчерпан, а план выполнять надо. Начали появляться псевдопомощники. Некая Наталья Мартынова из маленькой деревни Крутинского района, любящая выпить и не обременяющая себя работой, забрала из городской больницы № 9 троих мужчин, пообещав заботу в обмен на часть их пенсий. Один парализован, второй без ног, ближайший ФАП — за 20 километров по разбитой дороге. Когда инвалиды стали жаловаться во все инстанции, разгорелся скандал. Сейчас минтруда недоумевает: на каком основании недостойная гражданка забрала инвалидов, ведь «приемные» проходят тщательную проверку. Поликлиника в свою очередь недоумевает, отчего недоумевает минтруда — документы на стариков у «приемной» были в порядке.
– История повторяется, но ничему не учит, — считает Александр Рахно, директор Петропавловской средней школы, депутат Муромцевского районного совета. — Когда объявили лозунг «Россия без сирот», детдомовцев стали распихивать по приемным семьям. Опекун — это, как правило, человек, имеющий минимальный доход, примерно такое же образование, обучившийся на курсах по воспитанию чужих детей аж 72 часа! У нас большинство учеников в школе — из соседнего детдома. Это очень непростые дети с изломанной судьбой. Нас учили по пять лет, и то не хватает опыта для общения. Валентина Петренко, член комитета Совета Федерации по социальной политике, как-то заявила, что в России из 6,5 тысячи усыновленных за год детей 4,5 тысячи вернули обратно в детдома. Сенатор оказалась не права, перепутав усыновленных и опекаемых. Но и такая цифра наверняка больше. Потому что нет такого учета! Органы опеки не отчитываются перед вышестоящими, сколько детей вернули опекуны, просто пристраивают возвращенного в другую семью. И так раз пять или десять. Пока не вырастет и его не выпнут в никуда. Это в лучшем случае — истории о жестоких или неумных опекунах, уставших от воспитания чужих трудных детей, уже навязли в зубах: сирот бьют, насилуют, доводят до самоубийства. Старики и инвалиды — не легче. С ними тоже нужно уметь общаться.
Приемных помощников, в отличие от приемных родителей, не обучают и 72 часов, хотя знания им требуются не только психологические, но и медицинские. Судя по всему, пожилых тоже начали «распихивать по семьям», главы которых отличаются любовью не к людям, а к деньгам. Они, конечно, небольшие, но для голодных омских сел, где давно нет работы, и то хлеб. Можно взять троих — вот и заработок, какой в деревне не снился. Тем более что проверяльщики приходят раз в месяц, а как, к примеру, может пожаловаться человек, потерявший речь после инсульта? И какая такая экспертиза будет проверять, отчего умер старый больной инвалид? Причем вернуть пожилых гораздо сложнее, чем детей, ведь придется вместе с ними возвращать и всю выплаченную зарплату. Если возвращать их нет желания или возможности, остается ждать, когда Бог поможет прибрать подопечного с тяжелой болезнью и таким же характером.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
