«Украина поддерживала полное исчезновение понятия “немцы”»

Гарри Руфф. Фото: Роман Миненко

Как живут депортированные немцы в Крыму, и почему они вернулись на родину

Роман Миненко

30 декабря, 2014 15:47

14 мин

В период Отечественной войны с территории Крыма депортировали порядка трехсот тысяч человек. Среди них были греки, армяне, болгары, венгры, румыны, крымские татары и немцы. Этнических немцев высылали с полуострова самыми первыми. Начиная с августа 1941 года, их отправляли на спецпоселения в Сибири и Казахстане. В общей сложности насильственному переселению подверглось более 60 тыс. немцев.

Сегодня в Крыму проживает примерно 2 500 этнических немцев. Еще тысяча семей подала обращения с просьбой вернуться на полуостров. «Русская планета» пообщалась с немцами, которые вернулись в Крым из депортации в начале 90-х годов.

Виктор Гацке переехал в Крым в 1993 году. Практически сразу, как только был разрешен въезд на полуостров ранее депортированных с его территории граждан. Такая возможность появилась только после распада Советского Союза. До этого времени семья Гацке проживала в Казахстане.

– Отец отказывался возвращаться в Германию, он хотел вернуться в Крым, — говорит Виктор. — К сожалению, сделать этого не успел. Мне же он сказал: «Езжай, люди тебе помогут». Приехав в Крым, я выполнил данное ему обещание. Можно сказать, завещание.

Отец Виктора, Вильгельм Гацке, в 1934 году окончил Педагогический техникум в Феодосии. Потом получил назначение в школу Красногвардейского района. Окончил Одесский университет, где его оставили на кафедре. Но с началом репрессий 37–38 годов Вильгельма отправили в Пермь. Оттуда в 1947 году он получил предписание переехать в Казахстан.

– Отец очень любил Крым. Здесь оставались его друзья, — рассказывает Виктор. — Он приезжал сюда практически раз в два года. В одну из таких поездок взял и меня с собой. Мне тогда было семь лет, но я до сих пор все отчетливо помню. Что интересно, посещать полуостров мы, немцы, могли, но права прописаться не имели.

Поначалу Виктор Гацке приехал в Крым один. Обустроившись на месте, в следующем, 1994 году, он перевез на полуостров свою семью.

– Я все бросил и приехал на голое место, — вспоминает он. — Права на ошибку не было. В то время я спал и на креслах, и на раскладушках, и в общежитиях. Ходил по кабинетам. Встречался с другими немцами. Многие из них быстро теряли надежду: они бросали Крым и ехали в Германию. Я же старался не опускать рук. Помню, кто-то мне сказал: «Держи руку на пульсе, иначе пролетишь». Так и делал. В конце концов, отец оказался прав, люди мне помогли.

Совершенно случайно Гацке встретил в Симферополе дальнего родственника. Тот нашел ему подходящую работу и привел на собеседование. Несколько позже Виктор получил квартиру, так называемую малосемейку.

– Все потому, что не давал никому покоя, — смеется Гацке. — Было много препятствий, но настойчивость победила. Мне досталась крохотная квартирка, в которой вместе со мной поселились мама, жена и трое детей.

В Германии живут другие родственники семьи Гацке — племянники, братья и сестры Виктора. Все, по его словам, отрицательно относятся к позиции канцлера Германии Ангелы Меркель и полностью поддерживают вопрос присоединения Крыма к России. Часто приезжают в гости.

Касательно культуры этнических немцев в Крыму Гацке уверен, она будет возрождаться. Убежденный в правоте выбранной позиции президента России Владимира Путина, Виктор отмечает, что в ближайшее время будут восстановлены архитектурные памятники, церкви и немецкий поселок.

– Культурных элементов на полуострове очень много, — подчеркивает Виктор Гацке. — До войны немцы были третьим по численности народом в Крыму. Поэтому восстанавливать найдется что. К примеру, село Кольчугино являлось исключительно немецкой деревней.

В самой семье Гацке русские и немецкие традиции переплелись между собой. Жена у Виктора русская. Справляются как христианские праздники, так и католические — два Рождества, две Пасхи. Блюда, которые готовятся в семье, также объединяют разные культуры, и ближе, скорее, к европейской кухне.

– Подобная ситуация сложилась в большинстве немецких семей, — поясняет Гацке. — Они органично вписались в жизнь полуострова. Традиции есть, они поддерживаются, но не выпячиваются напоказ.

Гари Руф родился в Каховке, но родиной считает Крым, ведь здесь зарегистрировали свой брак его родители. Отца он потерял рано, а в 1943 году его с матерью, братом и сестрой, как и некоторых других немцев, отправили в Германию.

– После окончания войны в 1945 году, когда советские войска зашли в Германию, депортированных немцев, в том числе и нас, погрузили в вагоны и сказали, что на родину вернут. Но видимо ошиблись — вывезли в Казахстан, — вспоминает Гари Руф. — Каждую немецкую семью поселили в подвале, служившем ранее овощехранилищем. Постелью нам солома служила. Помню, часто просыпался от того, что мать плакала.

Гари был старшим в семье. Первая трудовая книжка у него появилась в 14 лет. Он работал на кирпичном заводе, а в зимнее время трудился на каменном карьере. Через годы отправился целину поднимать. В этот период познакомился со своей будущей женой Лидой, с которой и прожил 51 год. Жизнь шла своим чередом — карьера, семья. Тяжелое детство и юность отразились на здоровье, и Гари дважды перенес инфаркт. После месяца реанимации, вспоминает, ноги почти не ходили, еле выкарабкался, после чего он получил вторую группу инвалидности — нерабочую.

– Тогда врач посоветовал переехать в место с более мягким климатом, где температура ближе к нулю зимой, — говорит собеседник. — Все эти годы родина притягивала и звала, мысль вернуться не оставляла никогда. Вот и повод выдался. После поиска подходящего жилья, в 1994 году я с женой и сыном переехал в Симферополь. Я вернулся в Крым как в дом родной. Это было тяжелое время развала Советского союза. Тогда месяцами пенсию не платили, денег не было. Я в то время уже на пенсии по инвалидности был, не работал. Так в эти годы нам тяжело было. На проезд до города денег не было, так мы с сыном пешком ходили.

Его брат и сестра сейчас живут в Германии, но сам он туда не тянется. Все родное здесь осталось. После долгих лет счастливого брака похоронил жену, а потом и сына. Говорит, нет боли сильнее, чем потерять ребенка.

Гари Руф сейчас тесно поддерживает отношения с крымскими немцами, говорит, что людей с такими судьбами немного осталось, поэтому им нужно держаться вместе. По воскресеньям ходит в лютеранскую кирху — она его умиротворяет и успокаивает. А после этого идет в собор Петра и Павла ставить свечку, ведь жена православной была.

– Некоторые немцы скрывают свою национальность или меняют фамилию в зависимости от выгоды, но я не такой, я не могу поменять свою национальность. Не считаю, что эта национальность лучше или хуже других. Я — немец, и все.

Алексей Нусбаум сейчас является президентом Объединенной Крымской хоккейной лиги. Ранее он возглавлял редакцию «Содружество» на телеканале «Крым», где трудился над созданием телепрограмм о культурном и историческом наследии депортированных народов, в том числе и немцев. Затерявшаяся история своих немецких корней побудила его искать и другие следы немцев в Крыму.

– Насколько мне удалось выяснить, мои корни по линии отца и матери все исходят из Крыма, — рассказал Алексей Константинович. — Мой дед Михаил Климентьевич Нусбаум в 1941 году был вывезен из Крыма в Казахстан со всеми остальными немцами и погиб в 1944 году в депортации во время одного из переездов. Его тело едва присыпали возле железнодорожного полотна у берега реки. Отец рассказывал, что пытался найти место захоронения, но это «кладбище» смывалось по весне после розлива реки. Бабушка была украинкой, она включила родственные связи и чудом смогла вернуться в Крым вместе со своими тремя детьми в конце 1945 года. Мы не нашли каких-то свидетельств об их пребывании в депортации, видимо, все документы были подчищены.

В Крым они уже вернулись в полуразрушенные дома: жили в коммунальной квартире в самом центре Севастополя. Отец был военнослужащим, мичманом на Черноморском и Балтийском флоте, поэтому судьба побросала семью Нусбаум по разным местам в Польше, Прибалтике, а потом уже Алексей вернулся в Крым.

– Еще с детства я чувствовал, что вся эта принадлежность к немецкому народу как-то притиралась, — говорит собеседник. — Я чуть ли не до 17 лет не понимал, почему у меня фамилия не как у всех. Но пока жили в Прибалтике, моя фамилия не особо имела значение. Хотя в свое время натерпелся из-за своей принадлежности к немцам. Например, в Севастопольское Высшее военно-морское инженерное училище я поступил только с третьего раза, при этом отслужив срочную службу полтора года на флоте. Мне сказали: «Была бы другая фамилия, с первого раза поступил бы». Да и позже дали понять, что с немецкой фамилией выше капитана второго ранга никогда не буду. В школе тоже случаи разные бывали. Как-то подарил мне отец пилотку черную с белыми полосками. Так меня фашистом обзывали не раз — приходилось драться. Но чтобы это меня сильно задевало, не помню, каким-то инородным никогда себя не считал.

После одиннадцати лет службы, Алексей уволился, несмотря на перспективы заняться научной деятельностью в летно-испытательном центре под Феодосией. Придя из мира моря, где он знал все, в мир, который изменился кардинальным образом, он постепенно стал искать свое место. Во времена перестройки поменял массу профессий, начиная от инженера-механика, и заканчивая руководителем швейного и винодельческого предприятия. Позже попал на государственное телевидение, где возглавил немецкую программу.

– Сейчас от немцев в Крыму осталось не так мало. Самое яркое — это кирхи, сохранившиеся в Судаке, Керчи, Ленинском и Красногвардейском районах. Есть также интересные исторические места в Крыму, связанные с историей немцев. Например, в Кольчугино осталась площадь, где рядом стоят две церкви — католическая и лютеранская. Это единственное место в Европе, где две противоборствующие церкви построены на расстоянии пятидесяти метров. Все село так пополам и делилось, даже кладбище одно было. Другие немецкие кладбища сейчас заброшены.

По его словам, в Крым немцев приглашали в основном в сельское хозяйство. При этом в немецких семьях зародилась традиция — младшего сына освобождать от всех полевых работ: его учили юристы, финансисты, врачи, военные. И каждая семья выдавала специалиста, который выходил за рамки сельского хозяйства. Оттуда и появляется интеллектуальный класс специалистов, когда-то выросших в семьях мастеровых. В XX веке немцы были менее крестьянами, а более архитекторами, военными, художниками. Даже крестьяне-немцы не были безграмотными. Они по своим каналам завозили в Крым передовую перерабатывающую технику и паровые машины.

– Русские немцы — это отдельный народ, который имеет происхождение и традицию двухсотлетней давности, обогащенную славянским духом, — считает Нусбаум. — Что касается современной Германии, то русские немцы живут там, кажется, в полном благополучии. Но тоска настолько берет: что делать в этом идеальном мире?! Поэтому и тянутся на родину. А сегодня тем более, когда крымские немцы могут спокойно говорить, что они русские немцы, а не «українці німецького походження». Украина поддерживала линию на полную ассимиляцию и исчезновение такого понятия, как немцы. Поэтому в Крыму многие не знают своего родного языка. Немецкую культуру нужно сохранять, поскольку вскоре она останется только в рамках этнографического музея.

Председатель Республиканского общества немцев Крыма «Видергебурт» Юрий Гемпель рассказал РП, что после выхода указа президента о депортированных народах, в адрес организации поступило порядка 1, 2 тыс. обращений от немцев, желающих вернуться в Крым.

– Что самое интересное, кроме этого к нам поступило четыреста обращений российских немцев, которые проживают на данный момент в Германии, — рассказывает Гемпель. — Причем большая часть из них — это устроенные граждане: материально обеспеченные, с высокой профессиональной квалификацией, социально интегрированные в немецкое общество. Мотивацию их желания приехать в Крым можно объяснить тем, что среднее поколение — это немцы, которые испытывают ностальгию и позиционируют себя как российские немцы. Поэтому свою жизнь, так или иначе, они ассоциируют с Россией и Крымом.

Одной из проблем реализации данного указа является неопределенность статуса депортированного. На данный момент не установлено в законном порядке, кого можно считать депортированным, и кто сможет получить поддержку госпрограммы: непосредственно депортированный, или его дети, рожденные до 1956 года в местах депортации, или все потомки, рожденные в местах депортации.

По словам Гемпеля, Федеральная целевая программа выделила почти 11 млрд рублей на программу депортированных. В первую очередь она коснется многочисленных объектов незавершенного строительства жилого фонда и обустройства поселков компактного проживания крымских татар. После чего очередь дойдет и до выделения земли другим депортированным. Как и другие национальные меньшинства, немцы планируют строительство в Крыму компактного немецкого поселка для обустройства вернувшихся граждан. Поскольку сейчас немцы в Крыму проживают дисперсно, то сохранить обычаи и культуру народа в таких условиях крайне сложно, поэтому естественным образом происходит ассимиляция.

– Хотелось бы видеть этот поселок в привязке к истории немцев в Крыму, например, в поселке Кольчугино, бывший Кроненталь, — говорит председатель общины. — Но мы должны помнить, что кроме этого должна быть организована программа по созданию рабочих мест. На примере тех немцев, которые уже приезжали в Крым и хотят тут обосноваться, мы видим, насколько они квалифицированные сотрудники. Это инженеры, которые производят продукцию в Германии и готовы заниматься этим в Крыму. С учетом того, что Крым — это уже свободная экономическая зона, то немцы-бизнесмены среднего уровня проявят интерес к Крыму и создадут рабочие места. Они привезут с собой малые технологии.

По прогнозам, весь 2015 год уйдет на вопросы землеотвода, геодезии и проектно-сметной документации, после чего можно будет реально приступить к строительству немецкого поселка.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе