Бич по имени ВИЧ

Фото ИТАР-ТАСС, Владимир Смирнов.

Как живут ВИЧ-положительные в Челябинске, и почему некоторые из них отказываются от лечения

Елена Коваленко

5 декабря, 2013 19:46

6 мин

В прошлом году в Челябинской области от СПИДа умерло почти 400 человек. Медики говорят, что каждый 105-й житель региона сегодня ВИЧ-инфицирован. Однако многие предпочитают не обращаться к врачам или приходят слишком поздно.

Как рассказал «Русской планете» заведующий отделением профилактики Челябинского областного центра СПИДа Александр Выгузов, россияне до сих пор относятся к ВИЧ без какого-либо опасения. Люди не верят в то, что могут заразиться, не хотят ничего знать об этой болезни и, по сути, не делают ничего, чтобы обезопасить себя от нее. На днях медики провели акцию, приуроченную ко Дню борьбы со СПИДом: встречались со студентами и предлагали сдать экспресс-тест на ВИЧ. Выяснилось, что даже будущие врачи — учащиеся медакадемии — не всегда пользуются презервативами.

Игорю 25 лет. Пять лет из них он живет с ВИЧ-положительным статусом. Он никогда не принимал наркотики, не был плейбоем, не увлекался промискуитетом. Скромный, интеллигентный, начитанный студент и не предполагал, что эта болезнь может его коснуться.

«До того как я заболел, знал про ВИЧ, просто потому что много читаю, хотя и не думал, что могу когда-нибудь заразиться. Собственно, только поэтому я знал примерный период заражения — ведь мне хватило всего одного раза... В 20 лет, когда я заканчивал 4 курс, у меня появилась сильная боль в груди, было больно есть, пить и даже глотать. «Скорая помощь» поставила укол обезболивающего и уехала, сказав, что надо обратиться в поликлинику. Через несколько часов боль вернулась. На следующий день я с мамой кое-как добрался до студенческой поликлиники, где лор, осмотрев горло, назначила какое-то лекарство, отправила на всякий случай к хирургу и на общий анализ крови. Хирург сказала, что это не по ее части. Там же, в студенческой поликлинике, пока я ждал медсестру, чтобы сдать кровь, мне стало совсем плохо и я лег на скамейку, потому что так было полегче переносить боль от глотания. Тогда врачи наконец-то забили тревогу, начали совать нашатырь мне в нос, хотя от него мне становилось еще хуже. В итоге на «скорой помощи» меня увезли в городскую больницу на Воровского. В приемном покое меня осмотрели, поставили укол обезболивающего и отправили домой...

На следующий день боль не утихла и я по-прежнему не мог есть и пить. Мы снова вызвали «скорую». К боли прибавилась крапивница — аллергия на препарат, назначенный лором... Мне наконец поставили правильный диагноз — кандидоз пищевода, госпитализировали, назначили правильное лекарство, на которое не было аллергии. Из-за крапивницы на всякий случай отправили к инфекционисту, а она — в лабораторию, сдать кровь на ВИЧ.

Несколько дней я провел в больнице под капельницами, чтобы снять последствия аллергии и восстановить силы от того, что не мог принимать пищу. В это время пришел положительный результат теста. Я воспринял это достаточно спокойно — наверное, из-за усталости, накопленной за эти дни. Я сказал о том, что заражен, только маме и одному своему близкому другу, мне казалось, что только они меня сейчас поймут.

Все ВИЧ+ должны состоять на учете в СПИД-центре. Там взяли анализы крови, в том числе и на другие сопутствующие заболевания. Ну и конечно, направили к психотерапевту. С психотерапевтом мне повезло, потому что именно в тот момент я понял, насколько все серьезно... Она смогла меня успокоить и дала понять, что и с этим можно жить. Предложила походить к ней на сеансы, но, в силу своей замкнутости и недоверия к людям, я отказался. Тем не менее, она мне сильно помогла в тот момент и дала литературу, а также рассказала о группе взаимопомощи в центре «Компас». Поначалу я там чувствовал себя не очень комфортно. В основном занятия посещали бывшие наркоманы, освободившиеся из мест заключения. Я ходил туда, скорее, не на группу, а чтобы пообщаться с парнем и девушкой, который ее вели, они были примерно моего возраста. Мне эта группа большого облегчения не приносила — мое мнение по обсуждаемым вопросам, как правило, шло вразрез с мнением остальных участников. В частности, большинство ВИЧ+ считает необязательным предупреждать о своем статусе при сексе, мол, презервативом же пользуемся, так что все в порядке. Они могут признаться потом, когда уже завяжутся достаточно крепкие отношения. Для меня это неприемлемо, лично я считаю, что надо предупредить, потому что презерватив может и слететь, и порваться. Да, это случается очень редко, но случается. Партнер должен знать о том, что хоть и маленький, но риск есть».

Челябинский муниципальный центр «Компас» работает в городе уже много лет. Здесь оказывают помощь ВИЧ-инфицированным — направленную, в основном, на облегчение их социальной и психологической адаптации. Дарья Дымова, психолог этого центра, рассказала «Русской планете» о том, как это происходит сегодня:

– К сожалению, сейчас к нам стало обращаться меньше людей. Возможно, это связано с тем, что мы были вынуждены закрыть целый ряд проектов, которые финансировались грантодателями — иностранными благотворительными организациями, ушедшими из России после недавнего принятия закона об иностранных агентах. К тому же по разным причинам уволились несколько сотрудников, и мы испытываем некоторый кадровый голод. Вообще, с людьми работа идет по двум основным схемам — индивидуальные консультации и группы поддержки. На психологические консультации приходят, в основном, вполне успешные, благополучные, образованные молодые люди до 35 лет. Много женщин, в том числе — беременных. Они встают на учет в женской консультации, идут сдавать анализы и узнают о своем диагнозе. Как правило, муж сходил налево, не счел нужным провериться и заразил жену. А групповые занятия, в большинстве своем, посещают бывшие заключенные, наркоманы. Здесь наш сотрудник выступает модератором, участники сами решают, что им обсуждать, это может быть любой вопрос — побочные эффекты терапии, лечение сопутствующего заболевания — гепатита, например, поиски работы и так далее.

Помимо работы в стенах центра, его сотрудники проводят и выездные занятия. Как правило, это встречи со старшеклассниками. С 14 лет с ними можно разговаривать о проблемах наркомании, а с 16 лет — о СПИДе.

– Сейчас от властей идет четкий посыл: не надо рассказывать о способах предохранения. Надо призывать их к верности и воздержанию. Но это просто нереально, подростки как интересовались сексом, так и будут им интересоваться, им этого не запретить, — говорит Дарья. — Я за верность и воздержание, но надо понимать, что старшеклассники не задумываются о своем здоровье, и, если не рассказывать им о риске заражения и способах его избежать, они будут заражаться. А учителя сейчас панически боятся разговаривать с учащимися на эти темы — это негласно запрещено. У меня вообще ощущение, что власти не отражают реальной ситуации по распространению ВИЧ. Везде говорят, что мы победили СПИД, мол, он идет на убыль, а на специализированных конференциях звучат совсем другие факты: официально в России заражено миллион триста тысяч человек. Если в прошлом году в день заражалось 170 людей, то в этом уже —190. Надо пропагандировать ответственное отношение к своему здоровью, рассказывать об угрозе заражения, о способах предохранения, о том, что необходимо сдавать анализ, если была рискованная ситуация, а не ограничиваться разговорами о воздержании и верности.

Игорь: «Примерно через неделю после первого визита я снова приехал в СПИД-центр. Результаты анализов были очень плохие: иммунитет почти отсутствовал, вируса в крови очень много... В тот момент мне назначили высокоактивную антиретровирусную терапию, лекарства от туберкулеза, чтобы я его не подхватил, пока иммунитет ослаблен, а также еще какие-то препараты. В тот момент я принимал около 18 таблеток в день... К счастью, большинство побочных эффектов от лекарств проходят примерно через 2 недели — месяц, когда организм привыкает ко всей этой химии. Однако периодически печень не справлялась с выведением лекарств, в крови накапливался непрямой билирубин, от чего кожа и белки глаз желтели, поэтому через полгода мне все-таки немного изменили схему — поменяли один препарат. Через год мне отменили лекарства, но без них мой организм смог сдерживать вирус только месяцев шесть, и спустя этот период мне их вернули. В целом лекарства не так уж и мешают жить. Да, их надо принимать по расписанию, но к этому достаточно быстро привыкаешь. Сейчас я принимаю по семь таблеток в день, есть схемы с меньшим количеством, но мне помогает эта, и врачи пока не видят смысла ее менять… В целом после заражения я мало посещал врачей, за исключением специалистов СПИД-центра. Когда же возникала необходимость обратиться к другим, и я говорил, что инфицирован, практически все врачи реагировали нормально. Хотя на группе в «Компасе» рассказывали, что бывали случаи, когда относились с неким презрением. Но я сам с этим не сталкивался. Мне пока что попадались только адекватные врачи…»

Заведующий отделением профилактики Челябинского областного центра СПИДа Александр Выгузов рассказал «Русской планете», что в регионе сейчас проживает 22 тысячи человек с ВИЧ-положительным статусом — это те, что стоят на учете. Однако есть и незарегистрированные.

– Потребители инъекционных наркотиков — это по-прежнему главная группа риска. Примерно в 62 процентах случаев заражение происходит именно через внутривенное употребление. Остальное — половой путь. За свою долгую практику я ни разу не встречал людей, которые бы заразились у стоматолога, маникюрши или при переливании крови. Люди у нас безответственные. Даже узнав о своем диагнозе, не сообщают партнерам: боятся, что их бросят. В России есть уголовная статья за умышленное заражение, но она не работает: заявления никто не пишет, боятся огласки. Наркоманы тоже не предупреждают тех, с кем пользуются одним шприцом: им вообще все безразлично. Зачастую они анонимно обращаются в коммерческие наркологические центры, чтобы снизить дозу. Там им предлагают взять анализ на ВИЧ. Но они уходят, даже не дождавшись результатов — и где их потом искать? Некоторые из наркоманов не хотят лечиться от ВИЧ, говорят, мол, пусть будет, что будет. Бывает, кое-кто из них становятся набожными, избавляются от зависимости, и считают, что Проведение избавит их и от ВИЧ, но этого не происходит, и они приходят к нам с такими осложнениями, которые уже не вылечить. Вообще, из тех ВИЧ-позитивных, что стоят на учете, терапия показана примерно четверти — у них уже есть клинические проявления болезни или резко снижены показатели иммунитета. 15% от лечения отказываются — в том числе, по причине сильных побочных эффектов, аллергии. Ведь препараты довольно тяжелые, хотя каждый год они совершенствуются, становятся более эффективными, меняется принцип воздействия на вирус, снижается токсичность. У нас до сих пор жив первый, выявленный в Челябинской области еще в 1990 году, ВИЧ-позитивный, и качество его жизни довольно высокое.

Игорь: «Лично с людьми, которые отказываются от лечения, я не знаком и не встречал, но знаю, что есть такие. Как правило, это наркоманы, которые где-то в интернете что-то прочитали про таблетки и поэтому не хотят их пить. Моя жизнь после постановки диагноза и начала лечения достаточно сильно изменилась — скорее из-за того, что это все было не вовремя. Конец университета из-за этого дался очень тяжело, потому что я практически замкнулся в себе. Общаться ни с кем не хотелось, ну и началась депрессия. С этим я справлялся очень долго... В основном я рассказывал о своем диагнозе людям либо очень близким, либо знакомым, когда было очень плохо. На удивление все воспринимали достаточно спокойно. Но вообще я предпочитаю не рассказывать об этом — никогда не знаешь, кто как отреагирует. В основном у нас никто толком ничего и не знает про ВИЧ. Поэтому и боятся».

Между тем, среди ВИЧ-инфицированных набирает силу движение так называемых «ВИЧ-диссидентов». Это люди, которые не верят в вирусную теорию происхождения СПИДа. Опираясь на мнение некоторых ученых, они полагают, что синдром иммунодефицита на самом деле — совокупность многих, известных ранее заболеваний, вызываемых ослабленным по разным причинам иммунитетом. Но эти болезни не заразны, и лечить их противовирусными препаратами нельзя. По мнению ВИЧ-диссидентов, СПИД — афера мирового масштаба, чья цель — нажиться на продаже бесполезных лекарств. В одном только «ВКонтакте» группа ВИЧ-диссидентов составляет уже более 14 тыс. человек.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе