Новости – Люди
Люди
Яблоня в пробирке
Фото: Екатерина Жмырова.
Директор НИИ садоводства имени Мичурина Юрий Трунов рассказал РП о том, как из яблоневой почки вырастить целый сад и как запрет на импорт отразится на развитии науки
15 августа, 2014 12:06
9 мин
Доктор сельскохозяйственных наук Юрий Трунов руководит Всероссийским научно-исследовательским институтом садоводства имени Мичурина с 2007 года. Этот аграрный НИИ — один из старейших в России. Он был создан по инициативе самого Ивана Мичурина и долгое время оставался главным садоводческим научным центром Советского Союза. Корреспондент «Русской планеты» поговорила с директором института о гене старения, развитии биотехнологий и поставках фруктов из Китая.
– Юрий Викторович, давайте начнем с самой актуальной сейчас темы. Как вы относитесь к указу президента Владимира Путина о запрете на импорт сельскохозяйственной продукции из стран Запада?
– Нормально отношусь. Я считаю, что любое государство должно обеспечивать свой народ собственным продовольствием и регулировать рынок необходимо. В том числе и рынок овощей-фруктов. Это выгодное для нашей страны решение. Я со своей стороны сужу: это подстегнет и развитие науки, и развитие сельского хозяйства.
– Наша страна сможет сама обеспечить себя овощами и фруктами?
– Пока нет, но это стимул к тому, чтобы смочь. Когда мы не поддерживаем своего производителя, он умирает. А теперь у фермерских хозяйств, совхозов появился шанс. Частники сейчас более активно на рынок пойдут. Вы знаете, сколько фруктов и овощей производится в личных подсобных хозяйствах? И они гниют, пропадают. C овощами, так вообще не сложно. Это однолетние культуры. Нужно тебе рекордный урожай огурцов получить — возьми, да посей больше. А вот фрукты — это многолетняя культура. Для сада нужно выбрать правильную землю, посадить деревья, дождаться пока они вырастут.
– Ваш НИИ занимается, прежде всего, селекцией, выведением новых сортов?
– У нас в стране селекционная работа после Мичурина и Вавилова была поставлена во главу угла. Тогда было сказано, что сорт решает успех дела. Его можно получить, а что дальше? Растение нужно правильно посадить, то есть выбрать место, где оно будет лучше всего расти и приспосабливаться, его нужно правильно обрезать, защитить от вредителей и болезней, убрать урожай, сохранить, довести до потребителя. Все это комплексные технологии. И таких институтов, как наш, которые занимаются всем от начала до конца, в России единицы. А хранением на таком уровне, как у нас в Мичуринске, не занимается вообще никто. У нас с этим работает академик Владимир Гудковский, и равных ему в стране нет.
– А сколько по времени может храниться, например, свежее яблоко?
– Без специальных условий даже самый стойкий сорт — максимум месяцев шесть. Если обработать его химическим составом, который не дает развиваться болезням, это продлит срок жизни плода еще на месяц-другой. Раньше мы применяли такие химикаты, но сейчас отказались от них. Мы используем технологии, которые позволяют затормозить процессы старения в самом яблоке. Такой фрукт вполне может храниться около года.
– То есть вы вносите какие-то изменения на генетическом уровне?
– Не на генетическом, а на физиологическом — на уровне обмена веществ. Изменения на генетическом уровне, то есть внутри клетки, передаются потомству, а изменения на физиологическом уровне не передаются. Яблоко — это живой организм, а все физиологические процессы в живом организме управляются гормонами. Так вот, выявлено, что основной гормон старения для растений — это этилен. Если его много, яблоко стареет. Приоритет в этих исследованиях у американских ученых, но наш академик Гудковский смог получить синтезированный аналог специального вещества, которое занимает место этилена, и, таким образом, яблоко остается свежим до года. Так можно сохранить до весны даже летний сорт «Мельба», который, вообще-то, в августе уже сгнивает. При этом есть заключение института питания, которое показывает, что такие изменения на уровне обменных процессов не вредны для организма человека. Если это вещество разложить на части, получится всего лишь углекислый газ.
– Юрий Викторович, а есть в садоводстве какие-то технологии будущего? Над чем сейчас работает современная наука?
– Очень интересное направление в области биотехнологий. Растения можно размножать не отводками и черенками, а клетками. В специальных условиях вычленяются растительные меристемы. Меристема — это такая ткань, растущая часть. Из нее можно получить все, что угодно — и кору, и плоды. Очень нежная ткань, которая в почках ждет своего времени, весны. Так вот, берутся микроскопические кусочки и переносятся в лабораторию на питательную среду. Сначала они набирают массу, потом появляются побеги, корни и получаются такие маленькие растеньица, которые можно адаптировать, приучить к каким-то внешним жестким условиям.
– То есть, получается, это такая яблоня в пробирке?
– Совершенно верно. Это называется «in vitro», в стекле. И мы ее переносим в жизнь — «in vivo».
– А что именно биотехнологии могут дать сельскому хозяйству?
– Во-первых, конечно, коэффициент размножения. Прививкой мы из одной почки только одно растение можем получить. Черенком, даже если его разрезать на десять частей, можно получить от силы 20-30. А из биоматериала, из микроскопического такого кусочка, за сезон можно вырастить от 5 до 10 тысяч растений. Представляете? Второй момент — это то, что все растения болеют. Как и у человека, у них бывает простуда, а бывают диабет или рак. С чем-то они могут справиться сами, при более серьезных болезнях аграрии помогают, но бывают еще и латентные вирусы, скрытые в клетках. Они сильно снижают жизнеспособность растений. Биотехнологии помогают освободить посадочный материал от вирусов.
– Эти разработки уже применяются на практике?
– Пока у нас это только в науке, мы накапливаем материал. Чтобы запустить в производство, государство должно помочь. Для этого нужны большие деньги. Нужно создавать крупные производственные центры, на базе которых будут располагаться лаборатории. А этой системы в стране пока не существует. Теоретически она проработана, но ее надо запустить. Некоторое время назад в министерстве сельского хозяйства шла речь о том, что нужно создать пять-семь таких центров в стране. В том числе, и у нас в Мичуринске. Потом программу прикрыли. Но в ближайшее время, я думаю, пробьем эту стену.
– То, что у Мичуринска есть статус единственного в России аграрного наукограда, как-то помогает вам пробивать стены? Что-то принципиально изменилось с 2003 года, когда этот статус был присвоен?
– Если вы спрашиваете про деньги, то денег все равно не дают. Но статус наукограда, конечно, привлекает к нам какое-то внимание, расширяет общение. Наукоград нам создал более комплексную систему. Два мичуринских НИИ занимаются генетикой, селекцией, проблемами посадки и хранения. Но с тех пор, как появился статус наукограда, в эту систему вошла еще и переработка. Налажены связи с академией наук, с институтом питания. Разрабатываются новые виды полезных и здоровых продуктов. То есть, наш круг расширился.
– А отразилось ли это как-то на здоровье жителей Мичуринска? Стали ли они есть больше фруктов?
– Вы понимаете, в Мичуринске нет производителей яблок. У нас в области самое крупное предприятия — это «Дубовое» в Петровском районе.
– А как же знаменитый бренд — мичуринское яблоко? У вас же их здесь на каждом углу продают, на вокзалах, в поездах торговки ходят...
– Да сказать можно все что угодно. Ну что значит «мичуринские яблоки»? Где здесь в Мичуринске есть промышленные насаждения? Здесь экспериментальные сады. Мы должны давать сорта и технологии, а выращивать — это дело частников. Надо только их поддержать на уровне государства, дать беспроцентные кредиты, субсидии на закладку садов.
– Но все-таки вы можете спрогнозировать, через сколько лет Россия сможет сама себя обеспечивать плодово-ягодной продукцией?
– Я не занимаюсь прогнозами, я же не гадалка. Но, в любом случае, даже если приложить все силы и создать идеальные условия, для этого нужно не менее десяти лет. Это же затраты жуткие. Чтобы посадить интенсивный сад, который начнет плодоносить уже через год, требуется около одного миллиона рублей на один гектар.
– Но десять лет — это же очень долго.
– Да не переживайте вы так, не умрут люди с голоду. Запрет на импорт — это толчок, чтобы налаживать собственное производство. Юг сейчас пошел на развитие — Ингушетия, Кабардино-Балкария. Можно переключить импорт на другие страны, мир велик: Казахстан, Белоруссия, Азербайджан, Аргентина. В конце концов, Китай сейчас — крупнейший производитель фруктов в мире. 40-50 процентов всех производимых в мире фруктов — это Китай. Так что они могут поставлять вполне. Я вот, кстати, на днях в Китай еду обмениваться опытом.
– Договоритесь там о поставках?
– Это не по моей части. Мое дело — наука.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
