«Таких, как я, немного»

По официальным данным, в Республике Башкортостан находятся более пяти тысяч вынужденных переселенцев из Украины. В Уфе — 497. Как устроились на новом месте беженцы, и какие специальности им пришлось осваивать, выясняла корреспондент «Русской планеты».

Беженцы с Донбасса не просто перенеслись из жизни в горячей точке, буквально с передовой в мирный тыл. Все сложней: переселенцы оказались в совершенно другой жизни. И дело тут не в языке или климате. Людей из крупных городов типа Луганска и Донецка поместили в самых удаленных от столицы республики районах, на селе, где для беженцев или нет работы или есть такая, на которую мало кто согласен.

Марина Самброс родом из городка Енакиево Донецкой области. Когда начался конфликт на юго-востоке Украины, она вместе с мужем и двумя детьми 7 и 14 лет отдыхала в Крыму. Чтобы не возвращаться в дом, где началась война, семья подалась в беженцы: приехали в Симферополь, где на тот момент располагался лагерь беженцев. Там людей сажали по вагонам и отправляли в один из городов России, выбранный в произвольном порядке. В семье Самброс решили сами выбрать место эвакуации: билеты до Башкирии купили на деньги, оставшиеся от прерванного отдыха. Поехать сюда посоветовали знакомые. Башкирию позиционировали как регион «наиболее благоприятный для проживания».

– Знали, куда едем, и не разочарованы. Нас здесь встретили с большой теплотой, мы даже не ожидали такого участия, — говорит Марина. — Предложили пожить в доме в трех километрах от Уфы в поселке Миловка, там хорошие условия и сами хозяева радушные, замечательные люди. Не всем так везет, в основном украинцам предлагают проживание и работу далеко от столицы. Единственное, чем мы серьезно обеспокоены теперь, — это поиски работы. Востребованная и хорошо оплачиваемая на Украине профессия мужа — шахтер-металлург — здесь никому не нужна. Грузчик, подсобный рабочий — других вакансий для него нет. И у меня дела не лучше: высшее педагогическое образование, работала воспитателем в детском саду. Но как в моем шоковом невротическом состоянии проводить время с детьми? Невозможно! С мужем твердо решили, что будем браться за любую работу, какой бы тяжелой она не была. Просто нет другого выхода. Знаем, что для беженцев нет высокооплачиваемых вакансий, за редким исключением. Конечно, не клеить объявления или быть посудомойкой я надеялась, но если нет другого выхода, возьмусь.

На вопрос, почему нет достойной работы для беженцев, начальник информационно-аналитического отдела «Службы спасения 112» города Уфы Анна Горюхина отвечает:

– Мы помогаем, чем можем. А достойной работы и для наших граждан не хватает, чего вы от меня хотите?

Для помощи пострадавшим в столице Башкортостана открыт Единый консультационный центр: там помогают оформить документы на эмиграционный учет, получить русский паспорт, найти жилье, работу и, если нужно, теплую одежду. Банк вещей находится тут же, в центре для беженцев, и это очень кстати, ведь многие семьи бежали от войны в одних летних шортах и сандалиях. Одежду разбирают быстро, в день уходит около 300 вещей. Все услуги предоставляются бесплатно, специалисты работают на добровольной основе.

Там же собирается база данных, в которой аккумулируются сведения о людях, готовых приютить беженцев у себя. Составлены списки работодателей, которые готовы дать переселенцам работу. Рекордсмены по количеству заявок — Иглинский, Благовещенский, Давлекановский и Уфимский районы.

В Уфе существуют и так называемые приюты для беженцев (всего их восемь). В каждом есть комнаты, оборудованные для ночлега, поэтому даже если люди приехали самостоятельно, а в городе у них друзей и знакомых нет, на улице они в любом случае не останутся.

– Мы помогаем беженцам, которые приезжают на специализированных поездах, организованных МЧС. Многие добираются сами, потому что друзья, родственники или коллеги уже устроились в Башкортостане и рекомендовали им этот регион, как благоприятный, — рассказывает Анна Горюхина из МЧС. — Сейчас в Управлении Федеральной миграционной службы по РБ поступило 599 заявлений от беженцев, зарегистрированных на территории Уфы, из них 146 детей. Всем нужна крыша над головой и работа. Есть такие, которые недовольны своим положением, но далеко не все. Извините меня, если поставлен в такие условия, что приходится выживать, любой труд примешь и спасибо скажешь. Многие люди это понимают, но есть и «короли», требующие к себе особого отношения. Бесплатного проживания, питания и дотаций, которые, по законам Российской Федерации, положены лишь многодетным и малоимущим семьям.

О заносчивых земляках переселенец Владимир Брюхань знает не понаслышке. Говорит, общение с ними — одно из неприятных ощущений, которые пришлось испытать в Башкортостане, — «острое чувство стыда за некоторых соотечественников, ведущих себя нагло, как будто им все что-то должны»:

– Такие были в нашей группе (51 человек), приехавшей в Благовещенск. Общежитие, где нас расселили, им не нравилось, выделенных денег оказалось мало, и никакой благодарности людям, оказавшим помощь в трудное время. Все что-то потеряли, лишились, но самое главное — живы, мирное небо над головой, дети в безопасности, а все остальное приложится. Мы с женой оставили на Украине прекрасный двухэтажный дом, 50 соток земли, но возвращаться не собираемся, это уже точно решили, останемся жить в Башкирии.

Несмотря на растерянную супругу и троих детей, разрушенную мирную жизнь и потерянную собственность, у него есть любимая профессия, которая оказалась востребованной в России.

– Я отношусь к тем немногим приезжим, которые всем довольны. Сразу говорю: таких, как я, немного. В той, другой жизни на Украине работал на Донецком металлургическом заводе. Сейчас устроился на Благовещенский металлургический. Зарплата нормальная, а работать даже легче: здесь на всем заводе 3,5 тысячи человек наберется, а в Донецке только один наш цех вмещал тысячу рабочих. После большого предприятия всегда легче трудиться на малом, все кажется проще, понятнее.

Возвращаться на Донбасс Владимир Брюхань не собирается. Говорит, что в Башкирии спокоен за детей. Его жена Анна соглашается, хотя ей с работой не повезло. На родине работала экономистом, что в России не значит ничего: знание украинских законов и процедур в Башкирии не востребовано вовсе.

Переселенка Валентина Чигринец получила высшее образование в Москве по специальности инженер-экономист, общий рабочий стаж 27 лет, 11 из которых проработала экологом. Причем, последние семь была руководителем экологической службы в Донбасской топливно-энергетической компании. Из-за событий на Украине Валентина, в недавнем прошлом состоятельный человек, квалифицированный специалист, спустилась на пару ступеней по социальной лестнице.

– Мне очень трудно, потому что я совсем одна, ни мужа, ни детей, ни родных, ни друзей, чтобы помочь, поддержать. Не хвалюсь, но обладаю действительно большими знаниями и опытом в делопроизводстве, только мои мозги в Башкирии оказались не нужны. Работаю простым рабочим на заводе УМПО, и то еще, устроили туда специалисты Единого консультационного центра для беженцев, как подарок сделали. Моя должность называется «дефектоскопист». На УМПО негласно работают без выходных, отдыхать не принято. Поэтому сутками, без перерыва, стою возле рентген-аппарата, делаю снимки различных деталей, выявляю дефекты, возможный брак.  Работа очень вредная, а платят копейки. Можно сказать, тружусь на оплату квартиры, которую снимаю в Уфе. В оставшееся небольшое свободное время подрабатываю мытьем полов, чтобы хоть как-то выжить. Оглушена, разбита, дезориентирована — это в трех словах мое сегодняшнее состояние. И чтобы вы понимали, УМПО-шная безнадега все же лучше, чем первоначальная перспектива жизни в глуши: как только оказалась в Башкирии, сразу позвали поработать экономистом в какой-то самый отдаленный район республики, жилье в общежитии и зарплата 11 тысяч рублей. Поймите, я городская жительница, причем уроженка города немаленького, с населением свыше четырех миллионов человек. Огромный, красивый, людный мегаполис, таким он был до бомбежки. А место, куда предлагалось переехать на ПМЖ в Башкирии, даже селом не назовешь. Это глухая деревушка с одной немощеной улицей на все скромное население, лес вокруг и даже куда-то выйти погулять не представляется возможным. С кем общаться, поговорить? Сиди и слушай, как деревья шумят, вот и все развлечения. Так кардинально поменять свою жизнь я оказалась не готова. Лучше буду стоять у рентген-аппарата и мыть полы, но пусть вокруг будут люди, в моем теперешнем подавленном состоянии это очень важно.

Марина Митина приехала в Россию с восьмилетним ребенком, потом к ним присоединились муж и старший сын. Она устроилась работать горничной в поселке Чесноковка у людей, приютивших ее семью. Повар по образованию, она считает, что ей повезло, готовить, убирать умеет. Мужа сразу взяли подсобным рабочим — недолго думая, он согласился на то, что предложили. Правда, работодатели им недовольны, будут увольнять. Семья жила в Луганске, первое время после начала войны рассчитывали переждать. Теперь, даже после объявления о перемирии, Митины возвращаться не собираются. «Одному Богу известно, сколько эта война еще продлится», — говорит Марина.