«Какой-то ад с жупелом и смрадом»

Новогодние праздники в дореволюционном Орле отмечались не с таким размахом, как в наши дни, но были богаты на события. Орловцы любили ходить в театр, танцевать на семейных вечерах, лихачить на извозчике и даже пытались «зайцами» пробраться в кино. Не обходилось и без происшествий. Корреспондент «Русской планеты» полистал сохранившиеся январские номера газеты «Орловский вестник» и узнал, как развлекались орловцы на Новый год и Святки 125 лет назад.

Январь 1889 года в Орле выдался морозным. Погода стояла ясная и холодная, «только вот снегу все еще очень мало», сетует автор заметки, опубликованной в первом номере газеты от 2 января.

В городском театре шла премьера драмы в пяти действиях «30 лет, или Жизнь игрока», но аншлаг собирал водевиль «Мотя». В помещении орловского купеческого собрания готовились к намеченному на 4 января семейному вечеру с танцами, на который семейные члены собрания со своими домочадцами проходят бесплатно, гласит объявление, а вот холостые гости-кавалеры платят за вход по 1 рублю, но имеют право провести с собой бесплатно двух дам.

В доме на улице Болховской назначен любительский спектакль, сбор от которого пойдет в пользу Общества вспомоществования бедным ученицам орловской Николаевской женской гимназии. Постановки «Шиповник» по пьесе Немировича-Данченко и «Медведь сосватал» по пьесе Крылова обещали быть веселыми, незатейливыми и с небольшим количеством действующих лиц. Как позже заметит автор, на «вечер собралось даже больше половины залы».

В орловском офицерском собрании — танцевальный семейный вечер, «было не очень многолюдно, но зато всем танцующим было не скучно и не тесно». В городском театре ожидается дебют госпожи Лоллы и артиста Чарского. Все деньги от спектакля предназначены в пользу фондов орловского пожарного вольного общества.

На катке Общества вспомоществования бедным ученицам Николаевской женской гимназии шли катания с музыкой и вечерним освещением, чего раньше никогда не было. 6 января с катка пущено два воздушных шара, а вечером устроена иллюминация из разных фонарей и факелов. В двух углах — две будки из льда, в которых зажигается бенгальский огонь.

Но гвоздь новогодних праздников — выставка картин на улице Болховской в доме Галутвиной, в числе которых подробная картина крушения царского поезда и «многия другия стереоскопныя и вечером туманныя картины». Кроме того, в выставке принимает участие безрукий от рождения столяр и писец Соколов, «работающий все ногами». Вход — 20 копеек.

Из происшествий: украли шубу с бобровым воротником у француза, бывшего в гостях, пьяный караульщик зашел в дом к господину Тетера погреться на кухню, свалился с лестницы, ушибся и помер. Но самое большое событие — пожар в доме старухи Смирновой на углу Георгиевской улицы и Георгиевского переулка. Смирнова владела несколькими домами, пожар случился из-за нечаянно упавшей лампы. Прибывшие члены добровольной команды и двух пожарных команд не сразу приступили к тушению пожара: бочек не хватало и не было возможности уведомить водовозов. Соседи утверждали, что у старухи, которую вытащили уже мертвую, спрятаны деньги. Под кроватью нашелся сундук, но осталось от него только дно.

1890 год в Орле начинался с криминала: в пригородных деревнях орудовала шайка разбойников на санях, которые тащили из домов местных жителей тулупы, мешки и провизию. Двоих из 12 человек отловили, а одного, как извещает заметка в номере от 1 января, чуть не пристрелили свои. Накануне 30 декабря на орловско-грязской дороге зашел в будку стрелочника раненный человек и попросил помощи. Его сопроводили в богоугодное заведение, пулю вытащили и оставили на лечение.

Еще о происшествиях: в орловском городском театре дают «Водоворот» по пьесе И. В. Шпажинского, который газета рекомендует к посещению, так как он «имеет сходство по сюжету с процессом Орлова, судившегося в московском окружном суде за убийство танцовщицы Бефани». Впрочем, и не на сцене в театре разгораются драмы. Так, два господина, встретившись на винтовой лестнице, никак не могли разойтись, чтобы не уступить друг другу дорогу. Один гордо заявил: «Я дуракам не уступаю!», на что второй посторонился и вежливо ответил: «А я уступаю очень охотно».

В орловском музыкально-драматическом кружке пользуется успехом приехавший из Ельца певец П. А. Смирнов, обладающий «хоть и необработанным, но весьма хорошим басом», и терпит фиаско новая исполнительница госпожа Киниц, «которая, впрочем, никогда более не дерзнет выступать перед публикой».

Учитель танцев Чижевский устроил костюмированные уроки танцев, желающих нашлось достаточно, так что уроки будут продолжаться.

Развлечений хватало. Как выразился один из читателей газеты, написавший письмо в редакцию, «не знаешь, куда идти: там спектакль, здесь вечер с танцами и ужином, в судейском зале винт, стуколка и закуска. В офицерском клубе — опять винт с оркестром и прекрасным буфетом».

В эти Святки в Орле было оживленное дорожное движение: извозчики гнали лошадей во всю прыть. 2 января на улице Болховской напротив кондитерской «Губеръ» на одного господина, переходящего улицу, чуть не наскочил кучер на серой лошади. При этом седоки громко хохотали, кричали и жестикулировали. А на шоссе у московских ворот извозчик на белой лошади сбил переходящего дорогу служащего железнодорожной конторы.

Случались и курьезы. Вечером 31 декабря шла по Кромской улице купчиха, когда ее нагнал некий господин. «Поравнявшись, он с прикашливанием и особенной жестикуляцией обратился к даме с предложением сопроводить ее». Дама торопилась уйти, но господин схватил ее за левую руку. Тогда дама отвесила «ферту» такую пощечину, что он от неожиданности окаменел. Звон от оплеухи стоял на всю улицу. «Не мешало бы и всегда так учить таких провожатых…»

1902 год, судя по газетным заметкам, отмечался более празднично. В «Орловском вестнике» появляются новогодние пожелания и поздравления.

«Врачам — поменьше ссориться друг с другом, городским мостам — не так дрожать, городскому хозяйству — знать только один карман, земству — лучших дней», — советует автор.

В здании училища ремесленной управы организована елка для детей ремесленников со световыми картинами и чтением, музыкой и танцами. В зале купеческого собрания идет сеанс «угадывателя чужих мыслей» В. Ф. Лерха, в городском театре идет пьеса Пьера де-Курселя «Два подростка», но играют хорошо только два актера. В остальных же «отмечается вялость, очевидно, результат праздничной, очень усиленной работы».

Воспользовавшись двухдневным отдыхом, служащие Московско-Курской железной дороги устроили в здании своего училища музыкально-литературный и танцевальный вечер. «Программное исполнение музыкальных нумеров и рассказов было слабое, публики было меньше прошлогоднего. Причина — разлад между служащими тяги».

Не повезло содержателю балаганов, уплатившему 200 рублей аренды в городскую управу: увеселения запретили, и теперь ему даже нечем заплатить комедиантам.

Зато на железной дороге произошло происшествие, порадовавшее обывателей. С Владикавказской железной дороги отправляется в Ярославль вагон битой дичи. Только в накладной вместо Ярославля по чьей-то вине появляется Рославль. Вагон со скоропортящимся грузом прибывает на станцию, стоит там два дня, после чего, по правилам железной дороги, объявляется аукцион. Цену назначили по 7 копеек за фунт. Сбежавшийся на станцию народ вмиг расхватал дичь. И стоило вагону опустеть, как появился отправитель продукции, сказавший об ошибке. Да было уже поздно. «Зато ликовали обыватели…»

В 1911 году в Орловской области появляются нововведения. В Болхове на концерте давали отрывки из опер. Артисты исполняли «Ангела» и «Демона». И вздумалось же кому-то осветить артистов бенгальскими огнями. Весь зал наполнился едким серным дымом. «Получился какой-то ад с жупелом и смрадом! Публика стала отгонять от себя дым платками, многие закашляли, стали выходить». Как ни тяжело было артистам петь в «адской» обстановке, все же они выдержали свои роли до конца.

На новогодних праздниках публика валом валит в кино. В Болхове работает кинотеатр «Иллюзион» В. С. Кравченко. Несмотря на обширность помещения, «Иллюзион» зачастую был переполнен. Были случаи, что, пользуясь суматохой, «некоторые любители «дармовщины» втискивались в «Иллюзион» в качестве безбилетных зайцев. К стыду сказать, что между зайцами оказались богатые люди: купеческий сын Б. с супругой». Безбилетных супругов при одобрении публики препроводили из «Иллюзиона».

Новогодние праздники в дореволюционном Орле отмечались пару дней. До Крещения, которое отмечалось 6 января по старому стилю, елки устраивались исключительно для детей и для бедных в благотворительных целях. В № 4 «Орловского вестника» от 6 января 1911 года содержится повестка заседания городской управы, назначенное на 7 января.